Враг государства

Беда спрятал револьвер в карман, чтобы не провоцировать стрельбу, и схватил увесистую бутылку шампанского с ближайшего столика.

— Это моё! — возмутился посетитель, но передумал и сел поудобнее. — Хотя мочи их!

Виктор нырнул под дубинку и саданул охранника в живот локтем так сильно, что опять заныл разбитый палец. Следующий здоровяк получил по лбу бутылкой и сел на задницу. А третий замахивался пускающим искры электрошокером, но выпустил устройство, стоило взять его руку в болевой захват.

— Так вам! — лишённый выпивки гость захлопал в ладоши. Кто-то из его соседей начал делать ставки.

Первый охранник оправился и опять кинулся в бой. Пацини мелькнул на другом конце зала, забираясь по лестнице со стальными ступеньками. Беда уклонился от удара первого охранника, швырнул бутылку в пришедшего в себя третьего, и ещё раз ударил второго.

— Сдавайся уже! — ревел от злости первый охранник, не понимая, что сейчас он остался один. — Ты окружён!

Виктор, матерясь про себя от боли в сломанном пальце, схватил охранника за шею и нажал на сонную артерию. Главное не пережать, а то сдохнет. Дурацкий Блоха с его совестью.

— Вон он!

Мутахавир, высокий как шкаф и такой же широкий, в пиджаке, способном вместить в себя двух обычных человек, продирался через толпу, совсем не встречая сопротивления. А вот с этими можно драться, только если есть крупнокалиберный автоматический дробовик и бронебойная пушка с ускорителем. Ещё пара гвардейцев вышли из вип-зала. Виктор побежал следом за Пацини, в несколько прыжков преодолел лестницу и успел заблокировать дверь наверху за собой. От нагрузки перед глазами плясами огоньки, но отдыхать нельзя. Остановить мутахавиров может только толстая дверь бомбоубежища, и то ненадолго, а про эту фанеру и говорить нечего.

Это помещения для администрации клуба, но вечером тут пусто. Пацини должен быть где-то здесь, но как его искать?

— Я могу сделать анализ следов, — сказал Натан, наблюдая за всем через глазной имплантат Виктора.

— Некогда, — ответил Беда. Да и какой анализ, если на хвосте три мутахавира, ровно на три больше, чем нужно.

В коридоре стояла тележка уборщика, но не очень ровно, под углом. Виктор быстрым шагом подошёл ближе. Пацини мог задеть её, когда бежал. Швабра висит криво, какая-то тряпка упала на пол, ещё одна лежит чуть дальше. Дигерин мог пнуть её при беге.

Беда помчался в ту сторону, слыша, как гвардейцы вышибли дверь. Времени нет. Вдоль коридора висят стенды с бумагами, какие-то планы, приказы, памятки. Пара листков сорваны, Пацини задел их при беге. Виктор бежал дальше, слыша громкий топот за спиной. Вдруг листки, лежащие на полу, начали подлетать. Сквозняк, где-то открыли окно. В коридоре много дверей, но передатчик в ухе и глаз помогли определить, откуда идёт больше шума с улицы.

Виктор вошёл в кабинет управляющего и захлопнул за собой дверь. Франко Пацини стоял у открытого окна. Угрожать трофейным револьвером бессмысленно — на шее дигерина накинута самодельная петля из нескольких ремней, привязанная к массивной ножке деревянного стола.

— Я больше не буду играть по его правилам! — воскликнул Пацини. — Это всегда заканчивается одинаково. Я не убивал вашего сына, но я знал, что это случится. И я знал, что вы придёте за мной. Вы всегда приходите, чтобы убить меня.

— Кто тогда его убил? — спросил Беда. — Говори!

Пацини вздрогнул.

— Если я скажу, Господь отомстит мне в следующий раз. Он запретил мне говорить правду. Но это обсерватор Хаден Айскадер приказал выставить мне всё в другом свете. Мне жаль, правда жаль, — дигерин смотрел ясным взглядом, непохожим на взгляд наркомана или сумасшедшего. — Каждый раз мне жаль. Но я больше не могу, я устал делать одно и то же. Он лжёт. Может, в следующий раз будет иначе, если у вас ничего не получится.

Виктор медленно подходил ближе. Пацини сел на подоконник.

— И отвечая на ваш вопрос, — он посмотрел Беде в глаза. — Мне снится моя смерть.

Он откинулся назад и исчез, тяжёлый стол покатился следом и упёрся в стену, но ремни были привязаны на совесть и выдержали. Беда выглянул наружу. Тело Пацини билось об стену. Шея сломана, голова вывернута под невозможным углом. Дигерин умер сразу. Кто-то внизу заметил случившееся, но Виктор успел убрать голову до того, как сработала вспышка фотоаппарата. А в кабинет управляющего вошли гости.

Один из мутахавиров достал очень большой пистолет. Это Инквизитор, модифицированный для автоматической стрельбы Палач, с удлинённым магазином и стволом. Такое оружие под силу только сверхсильным гвардейцам, обычный человек из такого стрелять не сможет. Ещё это оружие любили турсулунские штурмовики. Виктор не знал, почему из всех мыслей в голове остались только эти. Неужели это конец?

— За убийство родственника императора ты приговорён к смерти, — мутахавир ухмыльнулся и нажал на крючок.

Щелчок вместо выстрела.

Мутахавир передёрнул затвор, выбрасывая не выстреливший патрон.

Ещё одна осечка.

— Может, сначала допросишь? — спросил второй мутахавир, скрестив уродливые толстые руки на широкой груди.

— Можно и допросить, — первый пожал огромными плечами.

Беда подобрал со стола управляющего здоровенную чернильницу швырнул в гвардейца, но толстое стекло просто разбилось о твёрдый лоб. Мутахавир лишь стёр капельку крови и широкими шагами пошёл навстречу.

Виктор ударил его электрошокером, но гвардеец даже не почувствовал это. Удар кулаком был такой силы, что Беда упал и чуть не откусил себе язык. Воздух выбило из отшибленной груди, а мутахавир поднял Виктора за полы одежды. Маскировочный костюм опасно растянулся.

— Сейчас ты тоже шагнёшь в это окно, — мутахавир довольно лыбился. — Или расскажешь мне, кто ты такой, и кто тебя послал.

Беда одной рукой шарил в поисках револьвера, стараясь не орать, когда задевал что-то разбитым ногтем. Вряд ли этого хватит, чтобы прикончить здоровяка, но не висеть же без дела.

— Подожди минуту, — сказал второй мутахавир, всё это время стоявший в стороне. — Хочу кое-что сделать.

— Ну что? — гвардеец обернулся и будто не заметил, что Виктор ударил его по челюсти. Беда только отбил пальцы. Не сломать бы ещё один.

Второй вздохнул, приноровился и ткнул товарища по голове кулаком. Удар казался совсем слабым, но мутахавир вдруг осел на пол и отпустил Виктора. Глаза закрылись, будто он уснул, а не потерял сознание.

— И теперь скажешь, что мне надо было идти домой? — спросил Медведь, потирая руку. Как и всегда, его перевоплощение незаметно. Виктор не знал, как они это делают, но свойства тела никто из тех, кто пережил те эксперименты, менять не умел. Тут другое, что-то, воздействующее на мозги.