Враг моего врага

— Про замок Мерт тебе лучше расскажет Сперат. Он был там все время. И это его работа, рассказывать про подвиги…

На самом деле, я уверен, спрашивала она не о замке Мерт, а о вдове его бывшего владельца. И её дочери. О приезде Адель стало известно буквально за день до её появления в Таэне — гонцов прислали люди Ин да Орс с портового городка, в котором она высадилась с кораблей. Ко мне примчался лично Родер Борсо с этой новостью. И сразу после того как сообщил её, тут же спросил по поводу моих пленниц. Предложив отдать их Пилларам в качестве жеста доброй воли. Я понимал, что этот хитрый Хранитель наверняка действует сейчас даже через голову Регента. Скорее всего, хочет получить одолжение от Пилларсов для каких-то своих планов. Однако, время поджимало, следовало немедленно убрать этот сладкий, но постыдный трофей с глаз жены. Зачем мне лишние проблемы в семье? Поэтому я согласился.

Хотя Борсо, в присутствии нескольких местных уважаемых людей, которых он привел вместе со своей свитой, трижды спрашивал у вдовы и её дочери «Нет ли у вас претензий к сеньору Магну? Не чинил ли он вам обид? Вел ли он себя благородно и достойно?», и они трижды подтверждали, что претензий нет и ничего такого не было, я все же немного нервничал.

Даже уронил намек Родеру, не будет ли Пиллары мстить за поруганную честь некой условной девицы из их семьи. Борсо попытался меня успокоить тем, что в Таэне к некоторым вещам относятся проще, чем на севере. Он не врал, я уже знал, что в очень откровенной вечеринке, которую он устроил нам рядом с Кесаеной, девушки были из уважаемых семей города. А не проститутки, как мне показалось вначале. Да и позже, своим поведением, они меня в этом очень убедительно убедили. И все же, я нервничал.

Адель села на колени передо мной, опустив руки на мои бедра и заглянула в глаза:

— Ты гневаешься на меня, мой господин?

Я не ответил сразу, вдруг залюбовавшись ей красотой. Провел по её лицу кончиками пальцев. И поцеловал. И только после этого ответил.

— Нет, ты все сделала правильно. Лучшей жены я не могу желать. Просто, я думаю. Скажи, почему ты не дождалась меня в Караэне?

— Я не могла унять трепещущее от нежной страсти сердце, что как птица билась о клеть моих костей в груди! — сказала Адель и из глаз покатились слезы. Она редко выражалась вычурно, как принято в Королевстве. И мы всегда вместе смеялись над этим. Вот и сейчас я хмыкнул. Слезы женщин, как учил ещё Магна его отец, всегда обман, так что это на меня тоже не действовало, хотя Адель с упорством постоянно пыталась провернуть этот прием. А может, просто ей нравилось поражать меня способностью разрыдаться в любой момент. Вот и сейчас меня это развеселило и поразило.

— Хорошо, хорошо, я верю! — протянул я в её сторону руки в жесте сдающегося на поле боя рыцаря. — А теперь скажи серьезно.

Она встала с подушек, на которых мы сидели. Было начало дня, пока не было жарко. С моря дул слабенький ветерок, приносящий запах моря. Вообще я заметил, что тут нет сильных ветров. Только, может, в горах, в ущельях, изредка бывают порывы.

Повернувшись ко мне спиной, Адель всмотрелось в Таэн, величественный даже в своих руинах.

— Я выросла в Адвес, мой сеньор. Когда мой отец умер и моя семья начала рвать графство на куски, словно свора охотничьих собак кусок мяса, я… Многое видела. Знаете, сеньор Магн, это как в битве. Если ты много тренировался, то часто, еще лишь нанося удар, ты уже чувствуешь, что он попадет в цель. Ведь бывало у вас такое? А бывает и наоборот. Когда ты чувствуешь, что удар попадет в тебя.

Она обернулась ко мне. Ветер вытянул прядку её золотых волос из прически и бросил на лицо. Ей очень шло. Прямо локон страсти. Она смотрела на меня своими синими глазами прикусив губу. Вот только глаза её были влажными не от страсти, а от застарелой боли и свежего страха.

— И я почувствовала, что меня вот-вот ударят. Я чувствовала угрозу в льстивых улыбках на балах, молчании горожан на улицах, вежливых словах торговцев… И если я готова была держать удар, то Ивэйн слишком мал для таких испытаний. И тогда я решила бежать. Найти вас и поторопить с возвращением, мой муж. В Караэне тени наполняются опасностью, и нам нужен тот, кто вытащит нечисть из тьмы на свет. И убьет их всех.

Я встал, подошел к жене и обнял её. Мы долго стояли так, смотря на Таэн. Мне не хватало этих моментов тихого семейного счастья, когда можно отложить убийство на потом и просто постоять обнявшись. Я был доволен, что она приехала. Хотя встреча с сыном меня скорее обескуражила — я не видел в карапузе ничего особенного. Но об этом я, конечно же, ей никогда не скажу.

— Я глупая трусиха, да? — жалобно сказала Адель.

— Вы умна, красива и храбры, моя госпожа, — я назвал её «госпожой», как было принято в Королевстве. Я знал, ей так нравится больше. — Если вы ошибаетесь, это было бы хорошо. Мне жаль, но я думаю, вы правы. А раз так, нам не следует торопиться с возвращением. Пусть они сами выползут на свет. Так их будет легче давить.

Я говорил уверенно. И убедил её. Хотя сам такой уверенности не чувствовал. Но я не мог уехать сейчас. У меня остались дела в этом месте.

В Таэне мы в окружении явных врагов. Вот только это враги не столько нам, сколько друг другу. Они будут искать союз со мной, или если не дружбы, то невмешательства. Это удобно. Первое, что я сделал после того, как получил от Регента шапку Хранителя — отправился на охоту. Где встретился с Верховным Легатом Ортегом. Если верить сведениям Рудо, сейчас у Пилларов грызня за власть, но Ортег ближе всего к тому, чтобы называться главой семьи. Выбора у меня не было — кроме Рудо, других надежных источников у меня нет. К тому же, убийца смог доставить Ортегу тайную просьбу о «случайной» встрече, что подтверждало возможности его сети шпионов.

Не знаю, почему Ортег не повел против меня армию сам, но в храбрости ему не откажешь. Когда мы встретились, с ним был пяток всадников, десяток собак с двумя псарями и пара слуг. Сам он был в охотничьей одежде, кожа и бархат, даже без кольчуги. Я же явился как на войну, сотня пехоты невдалеке, полсотни всадников, сам в латах. И еще какое-то количество людей Рудо в руинах вокруг.

Мы не стали говорить долго. Ортег оказался не похож на таэнцев, с которыми я говорил до этого. Верховный Легат не пытался плести вязь слов, как тот же Брухо. Не пытался расположить меня к себе и заверить в своей искренности, как старый Регент. Сначала он только слушал.

Я вежливо поинтересовался о самочувствии вдовы да Мерт и ей дочери.

— Это вас не касается, — поморщился Ортег.

Тогда я перешел на деловой язык. Коротко и внятно объяснил, что мне срать с высокой башни на их местные взаимные обиды, и что я больше не дам себя втянуть в их разборки.

Ортег вдруг расхохотался.

— Срать с высокой башни?! — повторил он. — Я запомню!

— Надо записывать, — прошипел в шлем Ланс, который был неподалеку. Кроме меня его никто не услышал.

После этого разговор стал складываться лучше. Я быстро понял, почему Ортег все еще не стал главой семьи. Он не хотел этого. В этом волшебном мире случались чудеса невозможные не только те, которые невозможны в нашем, но и те, которые возможны. Хоть и не перестают быть чудесами.

Ортег оказался честным, совестливым человеком. Насколько это возможно в его положении, разумеется. Он не хотел драться за куски земли, лить кровь на камни замков, отжимать торговые потоки, сгонять жир с крестьян. Ему хотелось честной драки. И лучше бы, не против людей. Я не стал пытаться убедить его, что разделяю его желания. Напротив, я честно сказал, что вообще не люблю войну. А хочу спокойно посвятить жизнь строительству Караэна. И улучшению жизни его жителей. Осушить болота, построить мельницы для помола зерна, отправить экспедиции в горы, чтобы понять как в древности работали плотины, и можно ли их восстановить.

Ортег явно был поражен подобными откровениями. Я немного увлекся, рассказывая это, поэтому не сразу отследил его реакции. И с досадой понял, что говорю не то. Аристократу не подобает желать мира.

— А вы взрослее многих стариков, — вдруг сказал Ортего. — Так вы даете слово, что не встанете более под знамена Ин да Орс?

— Мне казалось, что я под знаменами Регента, — ответил я.

Ортега раздраженно поморщился. Он не поверил в мою наивность.

— Когда я разобрался, уже было поздно что-то менять, — тут же поправился я. — Да, я даю слово, что буду старательно избегать чей либо стороны в Таэне. Но меня могут вынудить.