Враг женщин

Я и не надеялась на то, что мне выпадет жребий сидеть за одним столиком с Хомонголосом. Но все же полагалась на помощь Аллаха в борьбе, которую начала во имя высоких интересов женской солидарности.

Один из спортсменов предложил необычную жеребьевку.

Каждый мужчина должен написать на клочке бумаги какую-либо цифру. Потом он должен спросить у женщин: «Какое у меня число?» Допустим, одна скажет «пять», другая — «восемь», третья — «три». Если на бумажке кавалера написано, скажем, «три», то он должен выбрать ту даму, которая сказала «три», отдать ей свою бумажку и сесть с ней за один столик. Какой галантный жребий, не правда ли?

В глазах у всех читалась радость. Ведь таким образом можно было легко прибегнуть к хитрости. Мужчины могли тайно сказать своей избраннице, какое число они загадают, или же подать ей какой-нибудь знак, чтобы она это поняла.

Все это прекрасно знали. И что же? С виду все выглядело прилично.

Среди женщин я оказалась в самом тяжелом положении. Хомонголос не замечал двойного дна этой игры и, уж конечно, не сказал бы мне то число, которое он загадает. Я подошла к нему.

— Господин Зия, многие считают, что существуют счастливые и несчастливые числа, — вкрадчиво начала я. — Есть ли у вас число, которое вы считаете счастливым?

Он несколько иронично ответил:

— Конечно, есть.

— И что же это за число?

Как еще я могла узнать, какое число он загадает?

И что же мне ответил этот глупец?

— Сказать? Я его сейчас напишу на бумажке. Попытаю удачу.

Все мои надежды рухнули. Я подумала: «Я проиграла сражение. Я стану посмешищем в глазах друзей!»

Жеребьевка продолжалась, сопровождаемая взрывами смеха и шутками. Пары одна за другой рассаживались за столиками под деревьями.

Оставалось всего десять-двенадцать человек. Хомонголос достал из кармана пачку сигарет. На ней он написал номер.

— Какое у меня число?

Я надеялась только на Аллаха. Стоящая рядом со мной девушка сказала «семь», я же произнесла «восемь».

Все быстро закончилось, и Хомонголос показал цифру на пачке: восемь.

Нермин, если бы я оказалась в тот час наедине с человеком, которого действительно люблю, я и то бы так не радовалась, как в тот миг!

Мы медленно пошли вместе с ним к дальнему столику, располагавшемуся у самой ограды сада. Хомонголос говорил будто бы сам с собой:

— Бедная госпожа Сара, не слишком-то вы удачливы!

Я подняла лицо и посмотрела на фонарь, освещавший наш столик.

— Почему вы так говорите, господин Зия? — спросила я, улыбаясь. — Разве не видно, как меня обрадовал выбор судьбы?

Хомонголос быстро взглянул на меня и с легкой грустью ответил:

— Благодарю вас за деликатность, госпожа Сара.

Началась самая волнующая часть нашей с ним битвы. Победа зависела от моих стараний и ловкости, которую я должна была показать во время этого часового ужина. Джазовый оркестр замолчал. По саду полилась легкая, приятная музыка.

Я молчала, борясь с усталостью и думая, что в этот час музыка окажет на него более глубокое воздействие, чем красивые слова.

Я не ошиблась. Первые признаки того, что Хомонголос сдается, читались у него на лице. Но, по его мнению, эта мелодия выражала печали и радости тех самых слабых людей, которые вечно хотят скрывать свои чувства.

От столика, который находился в десяти шагах от нас, доносились какие-то приглушенные всхлипывания. Это была, вероятно, какая-то девушка, которую растрогали чьи-то признания в этот час нежности и покоя. Наверное, в душе она чувствовала, неиссякаемый прилив счастья. Я же никогда никому не раскрывала свое сердце с такой примитивной простотой.

Этот тихий плач услышал и Хомонголос. Он наклонил голову и, слегка улыбнувшись, как обычно, приступил к насмешкам.

— Комическая сцена в чьей-то красивой опере.

Он не успел договорить. В моих глазах он заметил слезы.

— Госпожа Сара… Вы тоже плачете?

— Да.

— И не скрываете?

— Да. Ведь я не лицемерю, когда дело касается чувств.

— Госпожа Сара…

— Почему вы не продолжаете?

— Просто я не вижу причин, отчего вам плакать.

— Кто знает, какие прекрасные вещи они говорят сейчас друг другу?

— Вы еще ребенок, госпожа Сара…

Да, Нермин, из моих глаз слезы лились уже градом. Я плакала.

И эти слезы не были притворными. От усталости или от нервного накала или, быть может, от какого-то скрытого недуга, или, в конце концов, от зависти к той девушке, которая рядом с нами рыдала от счастья, но я разревелась. И это оказалось как раз вовремя.

Хомонголос теперь стал совсем другим человеком.

Он стал утешать меня, как старший брат маленькую сестренку, посмеиваясь над ее детскими огорчениями, но в то же время сочувствуя ей и сопереживая от всей души.

— Госпожа Сара… Вы ребенок. Любой вам это скажет. Просто в эту ночь судьба сыграла с вами злую шутку. Жребий вас усадил за один столик со мной. Извините, госпожа Сара.

Наглый Хомонголос склонил голову, словно умоляя меня о прощении. Вот она, победная минута! Я готовилась к последней атаке, которая должна была окончательно сломить его сопротивление. Но тут случилось непредвиденное. За столиком, который стоял позади нашего, началась ссора между мужем и женой. Сначала они препирались потихоньку, но потом их голоса стали звучать все громче и громче.

Хомонголос, вскочив с места, вскричал:

— Там начинается скандал!

И с этими словами помчался в их сторону.

Мужчина был его хорошим знакомым. Поэтому он считал, что может вмешаться в семейную ссору. Спор и в самом деле произошел из-за пустяка.

Супруг под влиянием паров алкоголя сказал что-то неуместное.

— Ну и судьба! Куда ни пойду, опять оказываюсь лицом к лицу с тобой, жена! — что-то такое ляпнул он.

Эти слова возмутили супругу, которая была такой же пьяной, как и ее муж.

Вся дрожа, бедная женщина взмахнула руками, будто собираясь разорвать на себе платье, и свистящим голосом воскликнула:

— Уходи, не хочу быть с тобой! Раз уж ты не желаешь моей компании… Я тоже тебя не хочу. Сейчас закричу!

Вот-вот готов был разразиться скандал. Хомонголос, однако, сумел предупредить его.

— Не наседай на госпожу… Твои законные пожелания легко удовлетворить… Мы поменяемся местами… Ты продолжишь ужин с госпожой Сарой… А я составлю компанию почтенной госпоже.