Враги поневоле

— Ноэминь, вы все купили? — отвлек меня от раздумий голос Локса. Я и не заметила, как мы очутились в лаборатории, очень похожей на ту, в которой только что побывала. Но в отличие от Арни, у Локса был идеальный порядок. На столах ровными стопками лежали папки и книги. Колбы, пробирки и прочие хрупкие сосуды хранились на стеллажах из темного дерева. В шкафу у окна заметила мешочки, наполненные травами, и пузырьки с разноцветными жидкостями. Нигде ни пылинки, ничего лишнего. Я протянула магу сумку и кошелек с оставшимися монетами.

— Жду вас завтра. Надеюсь, Ноэминь, вы больше не заблудитесь. Заверив, что впредь буду более внимательна, я склонилась перед магом в прощальном реверансе и покинула дворец. За целый день у меня во рту не было и маковой росинки, если, конечно, не считать ранний легкий завтрак, и теперь я умирала от голода. Поскорее бы добраться до особняка на Вишневой улице. Сесть возле камина с большим подносом всевозможных вкусностей и погрузиться в чтение. С грустью подумала, что дома, к сожалению, мне не с кем будет поделиться впечатлениями от знакомства с королевскими лекарем Локсом и ученым по имени Арни. Квенна еще утром отправилась в Олшир, даже не попрощавшись. Видно обиделась на меня за резкие слова. Но ничего: обида пройдет, а хорошие дела останутся. Да я и не могла поступить иначе. Няня всю жизнь чего-то боялась и, только оказавшись у истоков своих страхов, в Олшире, она сможет побороть своих демонов. Стоило вспомнить об Эмине и завтрашней встрече с поверенным, как идти домой сразу расхотелось. Проведя ночь в раздумьях, решила отдать брату свою часть наследства, только бы он оставил меня в покое и позволил жить своей, независимой ни от кого жизнью.

Подходя к особняку, ощутила нарастающую тревогу. Что-то мне подсказывало, что сейчас разразится грандиозный скандал. Как всегда, мое шестое чувство не подвело. Очутившись в холле, услышала, как из гостиной доносится веселый голос брата, которому вторили звон бокалов и заливистый женский смех. Передав слуге плащ, я подошла к открытой двери и замерла на пороге, изумленно хлопая ресницами. Эмин и две его поклонницы с размалеванными лицами уже успели опустошить две бутылки вина (именно столько стеклянных емкостей валялось около зеленой оттоманки, на которой восседала веселая троица) и теперь явно намеревались приняться за следующую, по-видимому, двух предыдущих им показалось недостаточно. Девушки беззастенчиво липли к своему кавалеру, поддерживая его развязную речь громким хохотом. В том, где Эмин подобрал этих крошек, сомнений не было. Брат являлся частым гостем увеселительных заведений с сомнительной репутацией и именно их обитательницы чаще всего составляли ему компанию. Наконец виконт оторвал голову от оголенного плечика одной из девушек и, заметив меня, расплылся в ядовитой усмешке.

— Неужели моя дорогая сестренка решила вернуться в родные пенаты? Так скоро!

По тому, как заплетался язык братца, я поняла, что допустила ошибку в подсчетах. За вечер дружная компания уничтожила не две и даже не три бутылки, а намного, намного больше.

— Ты, наверное, надеялся никогда больше меня не увидеть?

Эмин неопределенно пожал плечами и попытался придать лицу радушное выражение, но из-за действия алкоголя ему не удалось скрыть своих истинных чувств.

— Почему же? Я скучал, — ухмыльнулся он. — Гадал, куда ты так скоропалительно сбежала, оставив безутешных брата и жениха в неведении. Ноэ, Кайер искал тебя. — Эмин угрожающе прищурился. — И будет рад узнать, что ты вернулась. Меня передернуло от его слов. Снова эти разговоры о Хэйзе! Если бы обладала силой телекинетика, в Эмина бы уже летела вон та фарфоровая ваза, стоящая над камином, а еще лучше черный рояль, расположенный у окна, прямо напротив оттоманки.

— Надеялась, ты расстался с бредовой идеей выдать меня замуж.

— С чего бы это? — с неподдельным удивлением осведомился брат, не переставая поглаживать пышное бедро одной из хихикающих девиц, с интересом наблюдающей за нашей перепалкой.

— Может, попросишь прелестных дам оставить нас? — проигнорировав вопрос брата, процедила я. Не хватало еще выяснять отношения в присутствии шлюх! — Нам нужно поговорить.

— Мы не уйдем, — в унисон затянули девицы, еще крепче прижимаясь к своему кавалеру и ясно давая понять, что ни под каким предлогом не сдвинутся с места.

— Слышала, они не уйдут, — поддакнул Эмин, довольный поворотом событий. Это был его звездный час. Унизить сестру на глазах у своих подружек — в столь изысканном удовольствии виконт не мог себе отказать. — Так что ты хотела мне сказать? Я не ответила. Выглянув в коридор, позвала домоправителя и ровным голосом приказала:

— Ронан, пожалуйста, проводи этих леди к выходу. Они спешат. Слуга было двинулся к опешившим девицам, когда Эмин вскочил и, опираясь на резной столик, чтобы удержаться на ногах, закричал:

— Не сметь! В этом доме только я имею право отдавать приказы! Слуга в нерешительности остановился и оглянулся на меня.

— Этот дом в такой же степени мой, как и твой, — парировала я. — Ронан, покажи леди выход, иначе они еще долго будут «радовать» нас своим присутствием.

— Ронан, не сметь! — прорычал Эмин, теряя остатки самообладания. — Или ты забыл, кто с завтрашнего дня станет твоим единственным господином?

— Именно, с завтрашнего, — не отступала я. — А пока тебе придется считаться и с моим мнением. Ронан! Бедный слуга судорожно соображал как поступить: позволить себе удовольствие выставить за дверь двух наглых девиц и тем самым навлечь гнев хозяина, или же ослушаться меня, у которой после оглашения завещания не будет никаких прав в этом доме, и сохранить свое место. Я решила избавить домоправителя от нелегкого выбора и обратилась к приятельницам Эмина:

— Милые дамы, я ведь могу поступить по-другому. Нашлю на вас какую-нибудь болезнь, от которой вы никогда не сможете излечиться. Вам это надо? Девицы испуганно переглянулись, прикинули в уме все «за» и «против» и, вскочив, бросились к выходу, опережая друг друга.

— Ты не говорил, что твоя сестра владеет магией! — напоследок обиженно крикнула одна из них и громко хлопнула входной дверью. Эмин молчал, я тоже не решалась нарушить тягостную тишину. Хоть и старалась показать, что не боюсь его, на самом деле из последних сил боролась с подступающим отчаянием. Брат медленно подошел ко мне и, с ненавистью цедя каждое слово, произнес:

— Уже завтра утром все изменится. И, поверь, это был последний раз, когда ты посмела указать моим гостям на дверь. Впредь ты забудешь, что такое командовать и сама научишься выполнять приказы. — Заметив, что я вот-вот расплачусь, удовлетворенно проговорил: — После окончания дел с нотариусом, мы с тобой, милая сестричка, отправимся к мистеру Хэйзу. Вам предстоит многое обсудить. Эмин вышел, а я стояла и проливала слезы от безысходности. Глупо было надеяться на чудо, способное помешать планам брата.

— Госпожа, могу я чем-то помочь? — раздался от двери тихий голос слуги.

— Нет, Ронан, мне уже никто не поможет. До самого рассвета проплакала в часовне, моля Всевышнего даровать мне выход из, казалось бы, совершенно безвыходного положения.

Оливер Лэм вошел в кабинет. Почтительно поклонившись Эмину, восседавшему в кресле возле камина, словно король на троне, поверенный коснулся губами моей руки и ободряюще улыбнулся. Я кивнула в ответ и отвернулась к окну, не желая, чтобы видели мои слезы.

— Милорд, — обратился к брату нотариус, — прежде чем огласить завещание, прошу пригласить сюда всех слуг. Эмин с жадностью покосился на черную папку, которую мистер Лэм держал в руках, и с еле сдерживаемым раздражением спросил:

— Это еще зачем?

— В завещании есть пункты, касающиеся всех наемных работников, служащих в вашей семье на протяжении последних десяти лет.

Эмин состроил недовольную мину. Его приподнятое настроение немного омрачилось осознанием того, что отец и мать могли оставить что-то прислуге, фактически, лишив его части богатств. Но оспаривать волю родителей он не мог, поэтому позвал домоправителя, приказав тому собрать всех. Вскоре просторный кабинет отца наполнился народом. Я улыбнулась смущенным слугам, неловко жавшимся вдоль стен. Это были люди, которые служили верой и правдой нашей семье и на глазах которых мы выросли. В памяти воскресли дорогие сердцу воспоминания: Ворн, кучер, учил нас с Эмином, как правильно держаться в седле, кухарка Амиля тайком угощала сладостями, рискуя быть отчитанной Миленой, ведь детям вредно есть много сладкого. Ясно, что вредно, зато как же приятно!