Враги поневоле

— Пора начинать, — прервал разговор иллюзионист и велел дочери подвести д'Орана к жертвеннику. Шанталь жалобно застонала, Алессандр предпринял слабую попытку вырваться, но некая сила, исходящая от браслета, будто цепями сковала его руки. Не зная, как оттянуть роковой момент, попыталась снова отвлечь их.

— Вы погубили столько жизней. Для чего нужно было заманивать в лес невинных жителей Олшира и уничтожать их?!

Старик нетерпеливо произнес, явно раздраженный непрекращающимися расспросами:

— Чтобы поддерживать связь с браслетом и управлять тем, кто его носил, я должен был приносить Моросу жертвы. Только он мог даровать мне эту силу. Вопросы закончились. Я в отчаянии смотрела на Шанталь, с ужасом понимая, что не смогу предотвратить девятый ритуал. Не смогу ей помочь. Повернувшись к дочери иллюзиониста, взмолилась:

— Ядира, если ты действительно любишь Алессандра, не заставляй его убивать собственную сестру! Не обрекай его на бесконечные муки!

— Вы, д'Ораны, забрали у людей высшую силу и вы же ее вернете, когда один из вас умрет ради Мороса, — без малейшего сострадания сказала она и, немного погодя, добавила: — В принципе, если так жалко Шанталь, можешь занять ее место, хотя не думаю, что Алессу будет легче убить тебя. Да и какая разница? В конечном итоге умрете вы обе.

— Он никогда этого не простит, — прошептала я. — А значит, никогда тебя не полюбит.

— Не беспокойся, он все забудет. Не сразу, конечно, но постепенно эта ночь сотрется из его памяти. Ты и Шанталь, это место, ритуал — исчезнете, будто никогда и не существовали в реальности.

— Ядира! — одернул дочь старик. — Довольно разговоров! Пусть сначала исполнит свою миссию, и можешь делать с ним все, что захочешь. Девушка подвела д'Орана к алтарю, вложила в его непослушные пальцы кинжал и что-то негромко прошептала. Браслет накалился, из серебристого став огненно-рыжим, будто его обдало жарким пламенем. Алессандр, подвластный магическим чарам альяри, занес оружие над сестрой, Шанталь испуганно вскрикнула и попыталась отстраниться, но Ядира больно сжала ее запястье, не давая сдвинуться с места. Крисан тем временем, не отрывая глаз от книги, чертил на полу вокруг восьмиконечной звезды непонятные знаки. На какое-то мгновение и он, и его дочь отвлеклись от меня, чем я не преминула воспользоваться. Просто стоять и наблюдать, как брат убивает родную сестру, я не могла. Метнувшись к жертвеннику, переступила через октограмму, отчего пламя, очертившее ее контуры, с диким шипением взмыло вверх, воздвигая перед нами непроходимую пылающую стену. Иллюзионист предупредил дочь, и та обернулась, но я, оттолкнув ее, ухитрилась выбить из руки Алессандра проклятый кинжал. Смертоносное оружие со звоном отлетело в сторону. Огненные языки с жадностью принялись облизывать холодный клинок.

— Шанталь, забери у него браслет! — успела крикнуть, прежде чем струя горячего воздуха угодила мне в грудь, выбросив из октограммы. Попыталась вздохнуть, но тщетно. Легкие словно заполнила кипящая лава. Оказывается, Морос наделил Крисана не только силой иллюзиониста, но и способностью управлять стихиями. Последующие события сменяли друг друга со скоростью звука. Шанталь все-таки сумела завладеть браслетом. Маг было бросился к ней, чтобы отнять единственную вещь, с помощью которой он мог заставить Алессандра провести ритуал, но д'Оран, избавившись от злых чар, уже пришел в себя и встал на защиту сестры, загородив ту собой. На ладони Крисана замерцала крохотная искра, быстро увеличиваясь в размерах. С помощью огненной сферы маг хотел устранить единственную преграду, отделяющую его от Шанталь. Алессандр не двигался с места. Словно завороженный, смотрел на огненный сгусток, не понимая, что продолжи он и дальше преграждать высшему путь, от него не останется и горстки пепла. Но Ядира вдруг закричала:

— Отец, не смей! — И потом, будто извиняясь, добавила: — У меня есть идея получше. В мгновение ока я оказалась между иллюзионистом и его дочерью. Та крепко схватила меня за руки, не давая пошевелиться.

— У тебя есть выбор, — обратилась она к Алессандру, и ее голос был подобен шипению змеи. — Или ты убьешь Шанталь, или погибнет Ноэминь! И как бы подтверждая слова дочери, маг нацелил в меня огненный шар.

— Не трогайте их! Я готов умереть! Возможно, Крисан бы не возражал против такого поворота событий, но ни я, ни Шанталь ни за что бы не согласились принять от Алессандра подобную жертву. Да и Ядира никогда бы не позволила отцу причинить вред д'Орану.

— Выбирай, — процедил старик, теряя напускное терпение, — или Ноэминь, или Шанталь. Ядира оставила меня и подошла к юноше. Как же мне хотелось вцепиться ей в волосы и силой оттянуть от Алесса, но я отдавала себе отчет: один неверный шаг и в меня полетит смертоносная сфера. Магичка вкрадчиво произнесла:

— В твоих руках жизни этих девушек. Но спасти можно только одну из них.

— Я не хочу и не буду выбирать между ними! — упрямо возразил д'Оран. — Вы не сможете меня заставить! Ядира с мольбой заглянула ему в глаза.

— Тогда отец убьет и тебя. Я буду не в силах ему помешать.

— Ну же, решай, — поторапливал его старик.

Алессандр оказался перед неразрешимой дилеммой. Сейчас или умрет одна из нас, или умрем мы вместе. Д'Оран взглянул на меня, и мне даже показалось, что он уже готов дать ответ, когда Шанталь, о который все на время забыли, нарушила жуткую тишину. Глотая слезы, прошептала:

— В том, что сейчас происходит, есть и моя вина, и чтобы искупить ее, я должна умереть. Ты, Алессандр, останься с Ноэ…

В свете факелов сверкнул занесенный клинок, а мгновение спустя светлое платье Шанталь окрасилось кровью. Слабые пальцы разжались, выпустив браслет на волю. Алессандр было кинулся к сестре, но не успел сделать и шага. От сильного толчка стены подземелья угрожающе задрожали, по каменному полу зазмеилась глубокая трещина; и комната вдруг раскололась на две части. Крик старика, отраженный от стен прерывистым эхом, заглушил грохот камней, градом посыпавшихся откуда-то сверху. Перед глазами все завертелось, словно жернова мельницы, и некая сила потянула меня к земле. Кажется, я потеряла сознание. А когда очнулась, почувствовала, что что-то удерживает меня и не дает подняться. Осколок огромного камня придавил край моей юбки, превратив в свою пленницу. Вокруг стоял неимоверный гул. Казалось, земля разверзлась и готова поглотить все живое. Я подняла голову к потолку, расчерченному множеством трещин на странные геометрические фигуры. Вот одна из них, словно кусочек мозаики, покинула свое основание и стремительно полетела вниз. Я прикрыла глаза с намереньем никогда их не открывать и не видеть, что творится вокруг. Чей-то стон, раздавшийся совсем близко, заставил меня вернуться к действительности. Неподалеку, прислонившись спиной к полуразрушенной стене, с закрытыми глазами сидела Ядира, не подавая признаков жизни. Чуть поодаль, на самом краю образовавшейся расщелины, лежала Шанталь. Ее лицо, бледное, словно у восковой куклы, сейчас выражало спокойствие и умиротворенность. Ей одной не было дела до мировых скорбей и страшных противостояний. Мой взгляд остановился на Алессандре. Тот из последних сил сопротивлялся натиску мага, стремившегося во что бы то ни стало сбросить юношу в зияющую пропасть, края которой продолжали медленно расползаться. Я похолодела. Вот старик с несвойственным его возрасту проворством увернулся от удара и толкнул Алесса. Пытаясь удержать равновесие и не упасть, д'Оран ухватил иллюзиониста за рукав, увлекая того за собой. Оба полетели вниз. Я было устремилась на помощь Алессандру, но так называемый капкан прочно держал меня, не давая сделать ни шагу. Очнувшаяся Ядира металась на краю пропасти, не зная, что предпринять. Два человека, близкие ей, теряли последние силы, цепляясь за острые камни. Наконец она протянула руку. Я опустила голову в страстной молитве: только бы Ядира сделала правильный выбор. И Всевышний услышал меня. Вытащив д'Орана, девушка вновь склонилась над бездной, но было поздно. Новый водопад камней поглотил последние крики приспешника тьмы. Ядира помогла Алессандру подняться. Казалось, смерть отца не слишком ее опечалила, по крайней мере, внешне она не выглядела расстроенной.

— Скорее! Мы должны выбираться отсюда! — Девушка устремилась к выходу, но Алесс ухватил ее за руку, удерживая на месте.

— Я не могу допустить, чтобы ты осталась и продолжала творить зло. Слишком много жизней загублено по твоей вине… Под воздействием сильного толчка земля снова пришла в движение. Ядира хотела крепче ухватиться за Алессандра, пытаясь найти в нем опору, но неожиданно д'Оран разжал пальцы, и бездна поглотила девушку, как совсем недавно ее отца. Алесс замер в оцепенении, из которого его вывел мой пронзительный крик. Только тут д'Оран увидел, что я никак не могу вырваться из каменной ловушки. Стоило отдать ему должное, он был на удивление хладнокровен и, в отличие от меня, не растерялся. Даже не сделал попытки сдвинуть огромный валун. С силой дернув край моей юбки, отчего та затрещала по швам, потянул меня за собой. Непрекращающийся камнепад преследовал нас, словно намереваясь стать нашей гробницей. Огненные вспышки слепили глаза, сбивая с пути. Внезапно в открывшемся пространстве замелькали последние предрассветные звезды. Повеяло свежестью, и мы, наконец, осознали, что выбрались из подземелья, оставив позади беснующуюся стихию. Бежали по горячей земле, боясь остановиться и перевести дыхание. В какой-то момент перед глазами все затянулось пепельной дымкой, и серый сумрачный свет погас…

…Занимался рассвет. Природа Олшира была величественна и торжественно-спокойна. О прежних потрясениях напоминал только пепел, круживший над маковым полем. Я медленно возвращалась к жизни. Лежа в высокой траве, в окружении алеющих маков, бездумно смотрела на серые пепелинки, вместе с нежными лепестками поднимающиеся в голубое небо, будто оттороченное оранжевой каймой, вытканной первыми лучами весеннего солнца. Приподнявшись на локтях, увидела Алессандра. Сорвав травинку, дотронулась до его щеки. Веки юноши дрогнули, но прошла целая вечность, прежде чем он посмотрел на меня. В его взгляде читалось столько нежности, столько любви, что мое сердце тревожно забилось, а на глаза набежали слезы.

— Все позади, — прошептал он, привлекая меня к себе. — Мы живы и снова вместе. А я орошала его рубашку слезами и не могла выговорить ни слова. Так много хотелось ему рассказать, так о многом спросить, вот только не знала с чего начать, слишком тяжелыми и запутанными были наши взаимоотношения. Алессандр первым прервал молчание:

— Ноэ, ты даже не можешь себе представить, что мне пришлось пережить! Браслет оказался не простой безделушкой, а настоящим исчадием ада. По его вине мое сердце разрывалось от боли, я часто терял контроль над собой и даже готов был убить свою сестру. — Его голос зазвенел от ярости и боли. — Почему так несправедлива судьба, почему она допустила, чтобы погибла Шанталь?! Даже страшно подумать, что могло бы случиться с тобой, не оставь ты в подарок мне этот злосчастный браслет. Хорошо, что ты не знала об альяри всей правды, — закончил он, еще крепче обнимая меня.