Врата Анубиса

– Они что, действительно хотели убить его?

– О, да, Деннисен сказал, что, когда он отшвырнул второго из нападавших, тот уже успел ударить ножом нашего Американца и занес руку для повторного удара.

Доктор Ромени некоторое время медитативно раскачивался вперед-назад.

– Я не могу понять, кто это может быть. Кто-то работает против меня. Очевидно, все это значит, кто-то уже знает то, что Американец может сказать, и не хочет, чтобы я узнал это. Но это не те, с кем он прибыл вместе, – я сам видел, как они исчезли, когда врата захлопнулись. И я сам отследил все врата с того момента, и никто не проходил через них. Да и Братство Антея вот уже больше ста лет не представляет для нас угрозы.

– Ха, кучка безобидных старикашек, – согласился Хорребин, – они давным-давно забыли первоначальную цель своей организации.

– Хорошо, скажи – этот твой человек, Деннисен, он сможет узнать того человека, который пытался убить Американца? Пусть доставит мне этого человека живым, и он получит столько же, как если бы убил Джо – Песью Морду. – Он взмахнул руками, чтобы перестать раскачиваться. – Тот бородатый, который стрелял в Американца, а потом подобрал его в лодку, – возможно, он из той же команды. Ты говоришь, что узнал его?

– Да, вроде так, ваша милость. На нем не было привычной чалмы, но в остальном он тот самый нищий, который здесь слоняется. Так называемый Ахмед. Индус липовый. Я отдал приказ и назначил награду за его поимку.

– Ладно, эти пташки у нас еще запоют. Они у меня все расскажут, я с них шкуру сдеру живьем, от них ничего не останется, и они мне все расскажут…

Окаянный Ричард бережно дотянулся до своей деревянной обезьянки, которую он поставил на выступ окна – так, чтобы она могла увидеть чудо: двух волшебников, подвешенных, как окорока в коптильне, и зажал ей уши: такой кровожадный разговор мог ее расстроить. Да и самому Ричарду подобные разговоры не слишком по душе. Он уже провел в городе целую неделю – то в Крысином Замке, то в зале под Бейнбридж-стрит, пока доктор Ромени путешествовал, чтобы оказаться в каждых вратах, когда они появлялись, запутывая происходящее все больше и больше.

– Я все думаю, а не вызвано ли это вмешательство… усилиями моего партнера в Турции? – сказал доктор Ромени.

– Но никто не знает, кто они такие, – уточнил Хорребин и уже тише добавил: – Даже мне известно только то, что ваш брат-близнец нашел юного английского лорда, временно пребывающего за границей в одиночестве и которого вы оба думаете как-то использовать. Полагаю, можно было бы более подробно ознакомить меня с вашими планами.

Казалось, Ромени его не слышал. Он произнес задумчиво:

– Нет, вряд ли могла быть утечка информации. Хотя бы потому, что только я один знаю что-либо важное. Но мне неизвестно, как развиваются события в Турции, у доктора Романелли. Как я полагаю, этот юный лорд обожает писать письма. Остается только надеяться, что мой э-э… брат проследит, чтобы ни в одном из этих писем не оказалось какой-либо важной информации.

Хорребин изобразил удивление:

– Так где, вы говорите, находится этот беспокоящий вас лорд?

– В нескольких днях пути от Афин, послушно следует из Коринфского залива в Патры. По определенным причинам милорд очень физически уязвим, когда он находится в этом небольшом районе: Патры, залив Патры, Миссолонги. Поэтому, когда он был там в июле, Романелли заставил имперского консула, который на него работает, погрузить милорда в сон, заставив его сконцентрироваться на действии музыкальных часов, и пока он спал, мой брат послал команду в мозг милорда, на подсознательный уровень – команду, что он должен вернуться в Патры в середине сентября. К этому времени ситуация на этом острове подогреется до нужной температуры, и в один прекрасный момент все закипит. И его лордство даже сейчас находится под действием этого приказа, вздорно полагая, что решение вернуться в Патры – его собственное.

Хорребин нетерпеливо кивнул.

– Собственно говоря, я спросил, потому что… ну, это письмо, – то, что вызвало ваше беспокойство… Когда оно могло быть послано… Ну, скажем, месяц назад. А ведь на пути оттуда сюда наберется с дюжину мест, где сейчас идет война. Поэтому, даже если он и написал кому-то тогда, в июле, то все равно – пока письмо сюда дошло, просто не осталось бы времени выяснить, кто вы и что хотите.

Ромени нахмурился и кивнул:

– Ты прав. Я не учел медлительность международной почты наших дней. Но кто же тогда, черт побери, те люди и почему они мне мешают?

– Понятия не имею, – ответил клоун, неспешно вытягиваясь и изгибая конечности, как гигантский раскрашенный паук.

Окаянный Ричард закрыл своей обезьянке глаза.

– Но, – добавил Хорребин, – они мешают и мне тоже. Четыре дюжины моих самых крошечных гомункулусов были утоплены этим проклятым Индусом. Нужно, чтобы ваш Мастер в Каире выслал побольше этого вещества. Кстати, как оно называется?

– Да никак, просто пудра, и так всем понятно, о чем идет речь, – сказал доктор Ромени. – Это вещество дьявольски трудно производить в наши дни, когда магия настолько подавлена.

Он с сомнением покачал головой.

Размалеванное лицо Хорребина скривилось, изобразив нечто, что вполне могло означать недовольство. Впрочем, с таким же успехом это могло означать все что угодно, во всяком случае, он продолжил свои неторопливые упражнения.

– Мне оно нужно. Мне это нужно для работы на вас, чтобы сделать больше гомункулусов, – сказал он спокойно. – Карлики и тому подобное. Я могу взять за основу человеческую природу и уменьшить. Но для мальчиков, которые могут подслушивать разговоры, прячась в чайной чашке, следовать за человеком, затаившись в сгибе шляпы, – теперь клоун говорил с пафосом, вдохновляясь собственной речью, – пробраться в банк по канализационной трубе и заменить настоящие золотые соверены вашими цыганскими фальшивками, – тут он перевернулся так, что его голова оказалась рядом с головой Ромени, и добавил шепотом, – или если вы желаете несколько пареньков, которые могут проникнуть в покои монарха, затаившись в складках платья сиделки, и незаметно подсыпать в суп яд или наркотики, а затем изобразить что-нибудь из безумных видений двенадцати апостолов или сплясать на крышке стола, давая дополнительную пищу его бреду-то для такой работы всем нужны мои мальчики-с-пальчик.

– Это не придется проделывать слишком долго, если все получится так, как планировалось в Патрах, – невозмутимо сказал Ромени. – Но я вполне допускаю, что твои создания могут быть использованы. Я объясню ситуацию моему Мастеру и передам тебе его ответ завтра.

– О, эта ваша связь посредством чего-то там быстрее, чем почта, – заметил Хорребин, и его оранжевые брови вопрошающе поползли вверх.

– О, да, – с притворной скромностью сказал Ромени. – При помощи магических средств мои коллеги и я можем разговаривать напрямую в любое время и на любом расстоянии и даже мгновенно посылать предметы через пространство. И только такие средства связи могут гарантировать, что наш удар будет безупречно нацелен, будет своевременным, скоординированным, неотразимым и безответным. – Он выжал некое подобие улыбки. – В этой партии у нас на руках Король Волшебников, а это бьет любую карту Джона Буля, что бы там у него ни было.

Окаянный Ричард посмотрел на свою обезьянку, повращал глазами и помотал головой. «Вот старая калоша! – думал он. – Обезьяна, ты только послушай, что он говорит! Да ведь и дураку ясно – он просто не хочет, чтобы этот жуткий клоун, этот шут гороховый понял, насколько он в нем нуждается. Сколько раз, обезьяна, ты и я видели, как он кричит на эту убогую свою свечу с египетскими писульками и после парочки часов такой работы получает в результате ответ: „А? Что?“, едва доносящийся из пламени… А что ты скажешь о его попытках послать или получить предметы от своих приятелей-друидов в отдаленных землях? Да вспомнить хотя бы тот раз, когда его Мастер попытался послать ему статуэтку и все, что появилось – так это только кучка раскаленной гальки! Ха-ха! Вот уж волшебство так волшебство!»

Он плюнул от отвращения, заработав сердитый окрик доктора Ромени.

– Извините, руа, – поспешно откликнулся Ричард. Он сердито посмотрел на обезьяну. – Это все ты виновата! Опять я с тобой заболтался, – сказал он ей. – Видишь, что ты наделала!

– Как бы то ни было, – продолжил доктор Ромени, вытирая лысую макушку, – Американца мы упустили. И я требую серьезнейших поисков немедленно, сегодняшней ночью. Сейчас трое из нас здесь – ты слушаешь, Ричард? Очень хорошо. Итак, трое из нас знают, как он выглядит, и каждый из нас возглавит одну из трех групп поиска. Хорребин, мобилизуй своих негодяев, и ищите в районе Сент-Мартин-лейн – собор Святого Павла. Проверяйте всех хозяев меблированных комнат; загляните во все пабы; внимательно осмотрите всех нищих. Ричард, ты возглавишь поиск на южном берегу – от Блекфрайерского моста до амбаров ниже Уоппинга. Я возьму своих портовых ребят и обшарю район юго-восточнее Святого Павла – трущобы Клэр-маркет, Тауэр, доки и район Уайтчепель. Откровенно говоря, именно там я думаю его найти. Он завел друзей с северного берега и когда мы видели его в последний раз, он направлялся к востоку от твоего района, Хорребин.