Врата Мёртвого Дома (Малазан - 2)

– А кто был на этой должности до него?
– поинтересовался Булт.

– Картерон Корка, утонувший однажды ночью в гавани Арена.

В ответ на это Кульп только фыркнул:

– Корка мог в пьяном состоянии продраться сквозь шторм, но он утонул подобно своему брату Урко, Естественно, ни одно из тел так до сих пор и не нашли.

– И что это значит?

Кульп оскалился, глядя на Булта, но ничего не ответил.

– Как Корка, так и Урко были верными людьми императора, - начал объяснять Антилопа.
– Кажется, их постиг тот же злой рок, что забрал от нас большинство друзей Келланведа - в том числе Старого Тука и Амерона. Ни одно из их тел уже никогда больше не найдут, - пожав плечами, историк добавил: Теперь это давняя история. Да, забытое прошлое.

– Ты думаешь, что все они были убиты по приказу Лейсин?
– спросил Булт, обнажая изъеденную поверхность зубов.
– Но представь себе ситуацию, что все наиболее способные командиры императрицы пропали, оставив ее в гордом одиночестве, без всякой надежды на грамотное управление многотысячной армией. Неужели ты думаешь, что она к этому стремится? А еще ты, наверное, забыл, историк, что, до того как стать императрицей, Лейсин состояла в близких дружеских отношениях с Коркой, Урко, Амероном, Дассемом и другими... Представь ее сейчас в одиночестве, покинутую верными людьми.

– А убийство этой женщиной своих других близких сподвижников Келланведа и Танцора? Она просчиталась, полагая, что это событие не скажется на ее отношениях с остальными предводителями, - с грустью в голосе произнес Антилопа, не отдавая себе в этом отчета.
– Но ведь все они были и моими друзьями тоже...

– Некоторые ошибки теперь уже никогда не исправить, - сказал Булт. Император и Танцор были хорошими завоевателями, но стали бы они грамотно управлять?

– Этого мы теперь никогда не узнаем, - с горечью выпалил историк.

Вздох викана был больше похож на сдержанный издевательский смешок.

– Да, действительно, но если в то время и был у трона человек, способный узнать реальную причину всех происходящих событий, то это была, несомненно, Лейсин.

Колтайн вновь сплюнул на пол.

– Вот и все, что можно сказать по этому поводу, историк. Запиши в летопись весь разговор, который здесь имел место, если, конечно, тебе не противно вспоминать об этом еще раз, - проговорил кулак. Взглянув на своего молчаливого колдуна Сормо он нахмурился.

– Я запишу все события даже в том случае, если при воспоминании о них меня вырвет, - ответил Антилопа.
– В ином случае я не имел бы права называть себя историком.

– Рад это слышать, - ответил кулак, все еще разглядывая Сормо Э'ната.
– Скажи мне, историк, а какую власть Маллик Рел имеет над Пормквалом?

– Хотел бы я знать, кулак.

– Ну тогда выясни это.

– Ты хочешь, чтобы я стал шпионом? Колтайн повернулся к нему со слабой усмешкой:

– А что же ты делал в палатке торговцев, Антилопа? Историк поморщился.

– Я должен дойти до Арена. Не думаю, что Маллик Рел теперь вновь пригласит меня на закрытый совет, тем более что я стал свидетелем его величайшего унижения. Я уверен, что сегодня он увидел во мне врага, а его враги имеют привычку таинственным образом исчезать.

– Ну, я не исчезну, - самодовольно произнес Колтайн и, подойдя поближе, взял его за плечо.
– Давай не будем обращать на него внимания. Антилопа. Я принимаю тебя в свою команду.

– Как прикажешь, кулак, - ответил историк.

– Совет закончен, - распорядился Колтайн и, повернувшись к своему колдуну, добавил: - Сормо, ты расскажешь мне детали своего утреннего путешествия немного позднее.

Колдун поклонился.

Антилопа надел свой плащ и вместе с Кульпом вышел на лестницу. Как только двери позади закрылись, историк дернул боевого мага за рукав.

– Мне нужно кое-что сказать тебе. Лично.

– Ты читаешь мои мысли, - ответил Кульп.

В конце длинного коридора они обнаружили нежилую комнату, захламленную разбитой мебелью. Проскользнув в нее, Кульп закрыл на щеколду дверь и обернулся лицом к Антилопе: его глаза горели адским огнем.

– Он - вовсе не человек. Он животное, и все вещи вокруг воспринимает как животное. Мне порой казалось, что Булт присутствовал здесь только лишь ради того, чтобы воспринимать нечленораздельное рычанье своего господина и складывать все это в слова. Я никогда ранее не видел викана, который был бы столь же словоохотлив, как этот искалеченный старик.

– Очевидно, - сухо ответил Антилопа, - Колтайну было много чего сказать.

– А я подозреваю, что священник Маела уже начал готовить свою собственную месть.

– Согласен с тобой. Но меня потрясла та страсть, с которой Булт защищал императрицу.

– Ты принимаешь его аргументы?

– О том, что она сожалеет о содеянном и сейчас ощущает свое одиночество и беспомощность? Возможно, но мне кажется, что это дела давно минувших дней.

– Как ты думаешь, а Лейсин доверяет этим виканским дикарям?

– Колтайн был вызван на аудиенцию самой императрицей, и я подозреваю, что Булт как приклеенный находился рядом. Но то, о чем шла речь на этой приватной беседе, осталось для всех загадкой, - ответил историк, пожимая плечами.
– Скорее всего, они готовились к тому, чтобы убрать Маллика Рела, - этот вывод напрашивается сам собой. А что ты, Кульп, думаешь об этом молодом колдуне?

– Молодом?
– нахмурился боевой маг.
– У этого мальчишки аура древнего старика. Я сразу почувствовал, что от него несло лошадиной кровью: он участвовал в ритуальном обряде, который у колдунов происходит только во Время Жестокости. Оно как раз пришлось на последние четыре года жизни Сормо - время максимального расцвета его мощи. А ты сам-то заметил, что он вытворял? Он метал дротики в священника, а затем молчаливо стоял, наблюдая за эффектом.

– А почему ты сказал, что все это было ложью?

– Потому что Сормо вовсе не обязательно знать, насколько чувствителен мой нос. Я продолжаю играть с ним роль юнца, и если мне улыбнется удача, то он больше не обратит на меня никакого внимания.

Антилопа заколебался. Затхлый воздух в комнате отдавал пылью и плесенью.

– Кульп!
– внезапно сказал он.

– Ты что-то спросил, историк?

– Мы ничего не можем поделать ни с Колтайном, ни с Малликом Релой, ни с Сормо Э'натом. Но мне нужна твоя помощь в другом деле.

– В чем?