Врата Миров
Шрифт:
– У Пашки сервомотор ноги заклинило! – Родька вдруг запаниковал.
Егор на миг растерялся: «Неужели конец?! Загнали нас в угол?! Здесь и останемся?! Мутантов тьма, тоннели, прорубленные в толще ледника, к поверхности явно не ведут, все расположены примерно в одном горизонте.
Что же делать? Отбиваться, пока хватит сил и патронов? А дальше?
Умирать страшно…»
– Сюда! – он указал на развилку тоннелей. Один, короткий и тесный, вел к залу-морозильнику, второй широкий, явно магистральный. – Ты как? – Егор присел. – Дай взгляну!
– Бесполезно! Разворотило все! Теперь броня только
– Крови не видно. Нога болит?
Он кивнул и неожиданно произнес, блекло, отрешенно:
– Уходите… Патронов мне оставьте… Я тут… задержу их…
– И не думай! – обернувшись, заорал на него Родька.
– Я даже идти не смогу, не то что бежать…
Егор лихорадочно соображал, где же выход?! Велеть Пашке, чтобы снял сервокостюм? Но тогда он точно не выдержит. Холод вокруг лютый, да и воздух отравленный.
– Родька, пробегись метров на пятьдесят вперед! Посмотри, что к чему! В темпе! – Егор не собирался бросать друга. – Гранаты давай, все, что есть!
– Одна осталась.
– А светотермические?
– Ну да, этих две.
– Говорю же, все давай! – Егору казалось, что он слышит приближающиеся звуки шагов, ощущает тяжелое смрадное дыхание сотен тварей, ринувшихся по следу.
Пашка отдал гранаты, Егор кинулся устанавливать их – осколочные в трещины, светотермические по стенам. Мутанты сообразительные, под ноги научились смотреть.
– Не поможет, – Пашка совсем сник. – Задержит на пару минут, а толку?
– Посмотрим! – огрызнулся Егор. Он расставлял ловушки с расчетом на обвал. Тоннели проложены очень давно, свод во многих местах потрескался.
Установив заряды, он вернулся к Пашке, коротко обронил:
– Опирайся на плечо! Пошли.
Они медленно преодолели метров двадцать, прежде чем тоннель начал плавно поворачивать. Достаточно. От осколков и вспышки уже хоть какая-то защита.
Егор отдал Пашке свой автомат, извлек из подсумка набор универсальных механических приспособлений, с которыми никогда не расставался.
– Прикрывай. Нет, сначала сядь, ногу вытяни. Вот так, хорошо! Автомат в правую руку, левую мне на осмотр! Да не тупи ты, Пашка! С одной руки будешь стрелять. Второй автомат ближе положи! Когда в твоем патроны закончатся, не трать время, не перезаряжай, хватай мой!
– А ты?
– Прикрывай и замолкни!
Топот множества ног приближался. Кровь стыла в жилах. Сколько тварей ринулось преследовать их, даже представить сложно.
Егор времени не терял. Используя инструмент, он принялся отсоединять поврежденные тяги приводов. Заменить их можно, но придется обездвижить Пашке левую руку. «Ничего. Стрелять можно и с одной руки!» – мысленно повторял он, работая быстро, ловко.
– Родька, где ты застрял?! – прислушиваться к приближающемуся топоту было страшно, хотелось говорить без умолку.
– Уже возвращаюсь! Впереди никого. Тоннель плавно изгибается, почему – непонятно!
– Наверно, скалы огибает, – хрипло произнес Пашка. Он изготовился к стрельбе, но мучительное ожидание скорой развязки сжигало нервы. Долго так не просидишь. Скорее бы…
Рев ударил поблизости, раскатился эхом.
Мутанты вырвались в магистральный тоннель! Но почему
не сработали ловушки?– Спокойно! – Егор на время приостановил ремонт. В руке он сжимал дистанционный взрыватель.
– Чего ждешь?! – Родька резко присел, дал две короткие очереди, свалил одного из мутантов, остальных только разозлил. – Давай же!
Егор медлил.
Пашка вступил в бой. Его выстрелы зазвучали близко, оглушительно, звонко, горячие гильзы ударялись о стену, падали на пол, шипя, растапливали лед.
– Глаза! – заорал Егор.
Взрывы ударили одновременно.
Огненный смерч рванул по тоннелю, на миг все потонуло в пламени, острый запах горелой шерсти и обугленной плоти пробился даже сквозь дыхательные фильтры, стрельба стихла, и вдруг наступила неестественная тишина.
Не сработало! Не вышло, как задумал!
Отчаянные мысли мелькали в голове Егора. Он видел всего в десяти-пятнадцати метрах от себя мечущихся в теснине мутантов – они ослепли от вспышек, их шерсть сгорела, но в дыму среди смрада и бестолковой толчеи уже появились новые группы тварей, они рвались вперед, отшвыривая израненных сородичей…
Внезапно, стирая отчаянье обреченных мыслей, раздался громоподобный треск, заглушая яростный рев атакующих, вновь ударили два автомата, и вдруг огромный фрагмент свода прыснул трещинами, начал проседать, а через миг обрушился!
Ледяное крошево заполнило тоннель, но обвал только начал набирать силу. Вал, состоящий из мелких льдинок, вздыбился, как волна, вдоль пола неслось ледяное крошево, а по стенам и своду бежали все новые трещины…
– Бежим! – дико заорал Родька.
Пашка инстинктивно ухватил правой рукой оба автоматных ремня.
Секунды были отпущены им, но ребята не растерялись, Родька подскочил к Егору, вдвоем они приподняли друга и что было сил побежали, волоча Пашку за собой.
Мысли не успевали за ходом событий, действия происходили на уровне рефлексов, инстинкта самосохранения, – свод тоннеля продолжал обрушиваться, а они неслись, не останавливаясь, благо сервокостюмы преданно подхватили усилия, не подвели, выдержали рывок.
Пашка обмяк.
Его ноги волочились по льду, в голове билась лишь одна мысль: только бы не разжать пальцы, не выпустить из руки автоматные ремни…
Его взгляд заледенел. Смотреть, как по пятам несется искрящийся вал, как трескается свод тоннеля и от него отрываются многотонные глыбы, было не просто страшно. Чувство перехлестнуло через край, прорвалось крупной дрожью, от которой непроизвольно лязгали зубы…
Тоннель плавно закруглялся, действительно огибая группу скал, впаянных в толщу ледника, и это в конечном итоге, спасло ребят.
Обвал постепенно пошел на убыль, они бежали из последних сил, ледяной свод все чаще пересекали каменные прожилки, затем стены стали сужаться, и Родька вдруг споткнулся, упал, прохрипев:
– Больше не могу!..
Егор разжал пальцы, повалился на бок, тяжело, надрывно дыша.
Вдали ворочался рокот. В воздухе все еще вихрилась метель из мельчайших льдинок, но вскоре искристое марево начало редеть.
Пашка с трудом пошевелился, сел.
Родька лежал на полу, раскинув руки. Егор, пошатываясь, встал, придерживаясь за стену, сделал несколько шагов, склонился над другом.