Врата Порядка

– А что, я могу что-то сделать?

– Сражаться до конца, по крайней мере, – твердо сказала Илна, – а не удрать, польстившись на сытую и спокойную жизнь.

– Решай сам, – добавил Хорст.

– Я… – Альфи глубоко вздохнул и замер, точно к чему-то прислушиваясь.

Плеск волн и шорох ветра в прибрежных зарослях на мгновение затихли, стала слышна доносящаяся с юга песня.

– Эй, подернем, потянем… Эй, груженая, сама пойдет, сама пойдет… – тянули мужские голоса.

Туман на берегу заволновался, из серых клубов выступили темные, странно наклонившиеся фигуры, тянущиеся от их плеч веревки, и медленно ползущая по воде туша большой лодки.

– Это они что, ее тянут? – потрясенно спросила Илна.

– Эй, подернем, наляжем… Ухнем, ухнем… – два десятка крепких мужиков, шагая по берегу, волокли за собой не такое уж и маленькое судно.

Завидев чужаков, они перестали петь, но не сбились с ровного, размеренного шага.

– Мир вам, добрые люди, – рокочущим басом сказал передний мужик, блестя озорными глазами из-под копны светлых волос. – Куда путь держите?

– Туда же, куда и вы, – ответил Хорст, отмечая могучие фигуры тянульщиков, бычьи загривки и толстые руки.

– Славно, пойдемте вместе, так веселее, – кивнул мужик. – Мы бревна везем к рудникам, крепеж ставить, а обратно с железом пойдем, но на веслах, не тяглом.

– Может, и тащить нас попросите? – хмыкнула Илна.

– Не, девки для этого не годятся, видит Порядок, – улыбнулся разговорчивый мужик, – а вон того лысого можно запрячь.

– Хватит болтать, скорость теряем! – на носу лодки появился машущий руками человек.

– Сменщики, – кивнул мужик. – Ну что, вы с нами?

– С вами, – ответил Альфи, снимая ладонь с рукояти меча. – С вами, а там уж как получится.

– Ну и отлично, – кивнул мужик. – Тогда запевай!

Два десятка ртов открылись одновременно, и мощная, красивая песня полетела над рекой.

Корявый толстый палец с обломанным ногтем неожиданно нежно коснулся пергамента, заскользил по черточкам и линиям.

– Ага, понял, – в рокочущем басе прорезалось облегчение, – это вот река, вот исток, был у него однажды…

– Есть там тропа? – напряженно поинтересовался Хорст.

– Есть, – старший артели речных сплавщиков, откликающийся на прозвище Шкодняк, поскреб лохматый затылок. – Она от двух алых скал начинается. Ходят легенды, что по ней ушедшие тысячу лет назад проходили… Вот только не видел я людей, рискнувших по этой тропе пойти. Тебе-то что там надо?

– Надо, – кивнул Хорст, отводя взгляд и ощущая, что ему совестно перед этим человеком, с которым неделю делил хлеб и ночевал у одного костра.

Они вдвоем стояли на берегу заметно сузившейся реки, а ниже по течению артельщики с хохотом и прибаутками разгружали судно, перетаскивая бревна на ожидающие неподалеку телеги.

Торная дорога, уходящая на запад, вела к рудникам.

Сюда, к конечной точке речного пути, путешественники прибыли вчерашним вечером, ночь провели на месте, а сейчас собирались распрощаться с попутчиками.

– Не хочешь говорить – дело твое, – рассудил Шкодняк, – с самого начала я чуял, что с тобой не все в порядке. Кто, кроме мага, отважится полезть в горы?

– А что, они ходят туда?

– Сам не видел, – старший артели зашмыгал носом, – но люди рассказывали.

«Неужели местные маги научились использовать силу Хаоса? – при этой мысли Хорст почувствовал бегущий по спине холодок. – Добились того, к чему стремился Витальф Вестаронский?».

– Ладно, недосуг мне с вами язык полоскать, – Шкодняк улыбнулся, показав крупные желтые зубы. – Работа не ждет. Легкой дороги вам, и будьте там, наверху, осторожнее.

– Мы постараемся, – ответил Хорст.

Старший артельщик помахал рукой и побежал к своим, а бывший сапожник, сворачивая пергамент, зашагал туда, где ждали его спутники.

– Ну что? – спросила Илна.

– Говорит, есть тропа, – ответил Хорст. – Но до нее еще дойти надо.

Дальше вдоль реки дороги не было, приходилось карабкаться по мокрым камням, следуя за все сужающимся потоком.

Хорст шел первым, и всякий раз, поднимая голову, натыкался взглядом на горы.

Не такие высокие, как в центре Полуострова, они выглядели куда более дикими и крутыми. Острые пики, выкрашенные в белый цвет, грозно утыкались в небо, а серая стена, служившая им основанием, казалась отвесной, точно возведенное руками людей укрепление.

Отсюда, снизу казалось, что взобраться там сможет разве что таракан.

– Уф, долго еще? – пропыхтел Альфи, когда позади остался очередной подъем, а река оказалась далеко внизу, в узком, как ножны, ущелье.

– Надеюсь, что нет, – ответил Хорст.

Как выяснилось позже, бывший сапожник ошибся. До двух скал, на самом деле красных, точно исполинские земляничины, путешественники добрались только к полудню.

Река, ужавшаяся до размеров ручейка, тут ныряла в толщу гор.

– Дальше пути назад не будет, – сказал Хорст, вытерев рукавом потный лоб. – Кто не готов идти до конца, пусть отступит сейчас.

Илна кашлянула, брат Ласти благочестиво возвел глаза к небу, Альфи мрачно засопел.

– Тогда вперед! – Хорст первым шагнул на петляющую между камней тропу, а его немногочисленное воинство затопало следом.

Сугроб выглядел обманчиво проходимым, но стоило вступить в него, охотно заглатывал ноги чуть ли не по колени. При каждом шаге сапоги приходилось выдирать из белого холодного крошева.

Илна брела за Хорстом, и старалась не думать, сколько им еще нужно пройти.

По горам путешественники шли седьмой день, оставив жаркое солнце и теплое лето где-то внизу. Ночевали на голых скалах, засыпали мгновенно, стоило прикрыть глаза, а просыпались затемно, от лязга собственных зубов и боли в онемевших конечностях.

Горы, отделяющие прародину людей от захваченных хаосом земель, выглядели мертвыми, точно свежее пепелище. На обветренных камнях не рос даже мох, а живых существ путешественники не видели вовсе.

Тишину, окутывающую склоны каменных исполинов, нарушал только ветер.

– Ох, Творец-Порядок… – идущий позади брат Ласти оступился, и Илна поспешно обернулась.

Но служитель сам поднялся на ноги, и девушка зашагала дальше.

За спиной остался подъем по отвесной скале, когда целый день пришлось ползти, обдирая живот о камни, жутким воспоминанием стала прошедшая рядом лавина, канул в прошлое путь по леднику, сорвавшийся с которого рисковал свалиться в пропасть…

Здесь, на большой высоте, где не было даже облаков, холодное солнце сверкало невыносимо ярко, снежные поля отражали его свет, так что идти приходилось зажмурившись.