Врата рая

Она произнесла эти слова так резко и с таким презрением, что ничего подобного из ее уст я никогда не слышала. Единственной же реакцией Тони было то, что он просто поклонился.

— Разумеется. Ну а теперь мы должны будем уделить все наше внимание Энни и начать ее перемещение. Я буду внизу возле машины «скорой помощи», — добавил Таттертон и снова бросил взгляд на Люка.

Глаза юноши задержались на Тони, критически изучая и анализируя его.

— Мы будем с тобой также и в Бостоне, — повторил он и вместе с тетей Фанни вышел из комнаты.

Прежде чем я разревелась, вошли больничные санитары с носилками и стали меня укладывать на них под руководством миссис Бродфилд. Через несколько минут меня выкатили из комнаты и повезли вниз по коридору. Рядом со мной не было никого, кто держал бы меня за руку, никого, кого я любила или кто любил меня. Лица всех окружавших были незнакомыми и ничего не выражающими, это были лица людей, которые воспринимали меня лишь как часть своей повседневной работы. Когда мы добрались до двери, выходившей на стоянку, где дожидалась машина «скорой помощи», миссис Бродфилд ловко подсунула одеяло под мои плечи.

Хотя небо было серым и облачным, я сразу зажмурилась, как только дневной свет ударил мне в лицо. Но это продолжалось всего несколько секунд, так как меня быстро переложили с больничной тележки в машину. Я открыла глаза, когда двери уже закрылись и рядом со мной села миссис Бродфилд, прикрепляя капельницу. Я чувствовала, как «скорая» рванулась вперед и поехала в сторону аэродрома, откуда самолет перебросит меня в больницу большого города.

Я не могла отделаться от мысли, что, может, никогда уже мне не придется увидеть Уиннерроу. Внезапно все, что я принимала как должное, показалось мне таким ценным и дорогим, особенно этот маленький городок, который Люк называл «однолошадным».

Мне захотелось сесть у окна, бросая последний, прощальный взгляд на сам городок, на широкие зеленые поля и аккуратные маленькие фермы с участками, засаженными летними культурами. И особенно на горы с лачугами шахтеров и сарайчиками самогонщиков, которые были разбросаны по всей округе на холмах. Мне хотелось оставить Уиллис в своим сердце.

Меня вырывали из привычного мира, с его людьми, природой, домами, всем тем, что я любила и лелеяла; из мира, частицей которого являлась я сама. Не будет больше ни сладковатого запаха свежих магнолий, ни улицы, по которой я ходила в школу. Не будет больше таинственной веранды, крошечного коттеджа в форме музыкальной шкатулки, которая играет Шопена. Я закрыла глаза и представила себе, каким должен быть сейчас Хасбрук-хаус. Все наши слуги сидят, конечно, где-нибудь вместе, онемевшие, еще неспособные полностью осознать случившееся.

Я почувствовала в голове пульсирующую боль. Слезы потоком потекли из глаз, и я вся буквально задрожала от рыданий. Я никогда не увижу их снова? Никогда не услышу, как отец зовет меня, возвратившись домой: «Где моя девочка? Где моя девочка Энни?» Когда я была маленькой, я любила прятаться в жилой комнате за синее атласное кресло с высокой спинкой, зажимая рот своим маленьким кулачком, чтобы не захихикать, а отец делал вид, что везде ищет меня. Потом у него на лице появлялось выражение обеспокоенности, и мое сердечко начинало отчаянно биться при мысли, что я могла причинить ему горе.

«Я здесь, папа!» — кричала я, и он поднимал меня на руки и покрывал мое лицо поцелуями. Затем относил меня в небольшой кабинет, где мама слушала рассказы Дрейка о школе. Мы усаживались на кожаную кушетку, причем я забиралась на папины колени, и тоже внимательно слушали, пока мама не предлагала нам помыться и одеться к обеду.

Теперь над этими наполненными солнцем и смехом днями сгустились тучи и тени, подобные пелене холодного дождя или похоронным саванам. Мои родители умерли, и эти счастливые дни окрасились в черный цвет.

— Попытайтесь уснуть, Энни, — сказала миссис Бродфилд, прервав мои воспоминания. — От того, что вы будете лежать и плакать, вы станете лишь слабее. А вам предстоит выдержать много больших сражений, поверьте мне.

— Был ли у вас пациент, похожий на меня? — спросила я, понимая, что мне необходимо установить дружеские отношения с этой женщиной. Я сейчас очень нуждалась в друзьях — более старших и мудрых, чем я, кто подсказал бы, что делать. Но нужен был не просто умный друг, но также и любящий.

— Да, у меня было несколько жертв несчастных случаев, — заявила она голосом, полным высокомерия.

— Все эти люди поправились? — В голосе моем звучала надежда.

— Конечно, нет, — ответила она прямо.

— А я поправлюсь?

— Ваши доктора надеются.

— Но что думаете вы?

Я удивлялась, почему тот, кто посвятил себя благородному делу — оказанию помощи другим, особенно тем, кто так сильно в ней нуждается, мог быть таким холодным и безразличным. Разве миссис Бродфилд не знала, насколько важны были теплота и нежная забота? Почему она была такой надменной?

Несомненно, Тони должен был навести о сестре справки, прежде чем нанять ее. Мое выздоровление было столь важным для него, что он, вне всякого сомнения, искал самое лучшее. И все же я предпочитала, чтобы на месте миссис Бродфилд был человек более теплый, доброжелательный и немного помоложе. Потом я вспомнила слова Дрейка о том, что я должна буду отдать себя в руки опытных, мудрых людей, которые, в отличие от меня, способны думать более ясно и зрело.

— Я полагаю, вам следует попытаться отдохнуть и не беспокоиться об этом. В любом случае мы ничего не сможем сделать прямо сейчас, — заявила миссис Бродфилд голосом, который по-прежнему был деловым и холодным. — Ваш прадедушка обеспечивает вам самое лучшее медицинское обслуживание и лечение, какое только можно получить в наше время за деньги. Вам повезло, что он есть у вас. Поверьте, у меня было много пациентов, которые не имели и малой доли того, что имеете вы.

«Да, — подумала я. — Как быстро пришел он мне на помощь и с каким энтузиазмом взялся оказывать мне всяческое содействие в том, чтобы я быстрее встала на ноги».

Что же заставило мою мать, которая была способна на сильную любовь, оставить человека, имеющего, как мне кажется, такое щедрое сердце?!

Получу ли я когда-нибудь ответы на все эти вопросы или же они погибли на том горном склоне в Уиллисе вместе с моими родителями?

Я чувствовала себя уставшей. Миссис Бродфилд была права: сделать ничего было нельзя, только отдыхать и надеяться.

Я слышала сирену «скорой помощи», и до моего сознания дошло, что она звучит из-за меня.

Глава 6 ТОНИ ТАТТЕРТОН

Проспав всю оставшуюся часть пути до аэродрома, я проснулась, когда меня стали переправлять в самолет «скорой помощи». Осознание происходившего оглушило меня, как сильный, холодный удар по лицу. Все это был не сон, все происходило в действительности. Мама и папа умерли, они ушли из жизни навсегда. Я серьезно ранена, парализована, и все мои и родительские мечты, планы, прекрасные надежды были уничтожены в один роковой, ужасный момент на горной дороге.