Врата смерти. Том 2

Триан перевел эти слова на эльфийский язык и на человеческий для тех, кто столпился у двери.

– Положи руку на колесо жизни и поверни, – приказал Лимбек роботу. Он начал фразу прерывающимся голосом, но, постепенно обретая уверенность, закончил так зычно и раскатисто, что даже Эпло, стоявший дальше всех, услышал его.

К одной из металлических стен было прикреплено гигантское, сделанное из золота колесо. Всю его поверхность покрывали выгравированные руны. Металлический человек послушно пролязгал к колесу, положил на него руку и оглянулся на Лимбека своими бриллиантовыми глазами.

– Сколько раз я должен повернуть его? – прозвучал его монотонный механический голос.

– По одному разу для каждого из миров, – с некоторой неуверенностью проговорила Джерра.

– Правильно, – сказал металлический человек. – Однако сколько существует миров?

Никто из изучавших книгу не знал этого точно. Ответа на такой вопрос в ней не было. Словно бы сартаны полагали, что это должно быть известно всем.

Лимбек и Джерра решили спросить совета Эпло. Тот закрыл глаза, как будто перед его мысленным взором проплывали движущиеся картины, как в сартанском волшебном фонаре.

– Попробуйте число семь, – посоветовал он, но не объяснил, каким путем пришел к такому решению. – Я сам не уверен.

– Семь, – произнесла Джерра, беспомощно пожав плечами.

– Семь, – повторил Лимбек.

– Семь миров, – пробормотал Триан. – Возможно ли это?

Судя по всему, такое было возможно, потому что робот кивнул, протянув руки, взялся за колесо и с силой повернул его.

Колесо дрогнуло, его шестерни заскрежетали после долгого бездействия, но оно сдвинулось с места.

Металлический человек заговорил, произнося по одному слову всякий раз, как колесо завершало оборот. Никто не мог понять его, кроме Эпло.

– Первый мир, Вортекс, – произнес робот по-сартански.

Колесо со скрипом, как бы нехотя, повернулось.

– Вортекс, – повторил Эпло. – Интересно… Его размышления были прерваны.

– Лабиринт, – монотонно проговорил металлический человек.

Опять поворот колеса.

– Нексус, – сказал автомат.

– Сначала Лабиринт, потом Нексус, – Эпло обдумывал услышанное. Он успокоил собаку, которая начала жутко выть – скрежет колеса ранил ее чувствительные уши. – Оба по порядку. Может, это означает, что Вортекс…

– Арианус, – произнес металлический человек.

– Он назвал нас! – восторженно вскрикнула Джерра, узнав сартанское название своего мира.

– Приан, Абаррах, Челестра.

После каждого слова металлический человек поворачивал колесо еще на один оборот.

Когда было произнесено последнее название, он остановился.

– Что теперь? – спросил Триан.

– “Небесный огонь породит жизнь”, – прочла Джерра.

– Боюсь, мы так и не смогли как следует разобраться с этим, – как бы извиняясь, сказал Лимбек.

– Смотрите! – вскрикнул Триан, указывая на один из стеклянных глаз, следивших за внешним миром.

Чудовищные грозовые тучи, темнее и ужаснее которых никогда не видывали на Древлине, клубились в небе над континентом. Землю поглотила кромешная тьма. Сама комната, в которой они сейчас находились, так ярко освещенная, казалось, стала темнее, хотя они были глубоко-глубоко под землей.

– О-о, в-всемогущие б-боги, – заикаясь, пробормотал Лимбек с вытаращенными глазами. Даже без своих очков он мог видеть, какая буря надвигается на его родной остров.

– Что мы наделали? – ахнула Джерра, теснее прижимаясь к Лимбеку.

– Наши корабли! – вскричали эльфы и люди. – Они разобьются в щепки! Теперь мы навсегда застрянем здесь…

Изломанная молния ударила из туч прямо в одну из металлических рук майновиров. Огненные дуги взметнулись вокруг кисти и устремились вниз. Рука дернулась. Одновременно сотни других огненных копий ударили в сотни металлических рук по всему Древлину. Стеклянные глаза следили за каждой из них. Менши переглядывались в смятении и ужасе.

– Небесный огонь! – вдруг воскликнул Триан.

И в этот момент все механизмы в комнате пришли в движение. Колесо на стене начало вращаться само по себе. Стеклянные глаза заморгали и начали поворачиваться, скользя взглядом по различным частям великой машины. Стрелки внутри стеклянных ящичков дернулись и поползли вверх.

На всем пространстве Древлина Кикси-винси вернулась к жизни.

Тотчас, оставив большое колесо, металлический человек направился к рычагам и маленьким колесам. Менши поспешно отступили, чтобы не мешать решительному роботу.

– Смотри, Лимбек, смотри! – Джерра всхлипывала, сама того не замечая.

Вертьколеса вертелись, лепестризингеры вжикали, стрелказы указывали, сигновспыхи сигналили.

Когтеройки принялись яростно рыть, шестерни шестерить, а приводные ремни – приводить. Сверко-лампы вспыхнули. Мехи сделали мощный вдох, потом со свистом выпустили воздух, и его теплые волны снова покатились по туннелям.

Гномы повсюду высыпали из своих домов, обнимая друг друга и любые части машины, какие только оказывались поблизости. Среди них появились погоначальники и немедленно начали начальствовать, что им и полагалось делать, поэтому никто не возражал. И все гномы опять вернулись к работе, которой занимались прежде.

Металлический человек тоже работал, а менши только успевали уворачиваться у него из-под ног. Никто и понятия не имел, что он делает, когда внезапно Лимбек ткнул пальцем в сторону одного из стеклянных глаз.

– Майновиры!

Грозовые облака беспорядочно клубились и вертелись над окружностью, образованной девятью гигантскими руками, создавая отверстие, через которое лучи солнца падали на водовод, который уже давным-давно бездействовал.

В старые времена водовод служил для того, чтобы направлять воду, собранную в Мальстриме, в водяную трубу, спущенную с Аристагона. Контроль над трубой и над дарующей жизнь водой захватили эльфы, и это стало причиной первой из многочисленных войн. Но когда Кикси-винси остановилась, водовод тоже перестал действовать. Заработает ли он сейчас?

– Тут говорится, – сказала Джерра, читая книгу, – что “часть воды, собранной во время бури, будет нагрета до превращения в пар и горячую воду. Потом этот пар и горячая вода будут подняты в небо…”

Пальцы на концах девяти рук медленно поднялись прямо в небо. Каждая кисть руки раскрылась, обратив свою металлическую ладонь к солнцу. Потом, казалось, каждая рука ухватилась за что-то, как за невидимую веревку невидимого воздушного змея, и начала двигаться, как бы подтягивая веревку, подтягивая воздушный змей.