Врата Вайптауна

— Я не знаю. — Отстраненно ответил тот. — Ребята рассказывали, что вчера из форта Лас-Крусес туда отправили целый батальон солдат. И они мало того, что не вернулись, даже не сообщили, что там такое. Просто пропали.

— Срань Господня!

— Ни связи, ни отчета от ребят. Даже со спутника ничего не понятно. Просто огромное пятно в пустыне, которое медленно расползается как опухоль.

— И они думают, что две наших "птички" наведут порядок там, где обосралась пехота?

— Я не знаю, чего там начальство себе думает, Финн. Я знаю, что я лично выпускаю весь заряд в цель, разворачиваюсь, и улетаю домой.

— Вот, это по-нашему, парень! Вот, за это я тебя и люблю! Йууухууу! Готовьтесь отведать американского свинца! — Последнюю фразу Финн угрожающе бросил огромной полосе пустыни, разросшейся за приближающимся пятном города. — Стриж два! Стриж два, приём!

— Стриж два слушает. — Финн слышал их плохо, с сильными помехами. Не смотря на то, что второй вертолет летел всего в десятке метров от них.

— Как настроение, Стриж два? — Финна накрывала гомерическая истерика.

— Как жопа твоей мамаши, Финн. В предчувствие конца. — На этот раз Шон рассмеялся искренне. Финн озадаченно завис, а затем грязно выругался, чем ещё больше повеселил Шона.

На какое-то время он замолчал. И Шон подумал о том, что пока Финн балаболил, он хоть немного отвлекал от тяжелых мыслей. Сейчас они снова навалились скопом. Жена, больной сын…

Чем ближе они подлетали, тем внимательней он всматривался в город. Городишко как городишко. Невысокие домики, с высоты кажущиеся игрушечными, прямые и узкие улочки. Вроде всё нормально. Только мозг испуганно шептал, что что-то здесь не так. Серые низкие облака, укутавшие Вайптаун, словно саван. Какая-то иррациональность и обреченность. Как все те опустевшие города из фильмов ужасов.

— Стриж два, как слышите меня? — Финн снова попытался связаться со вторым вертолетом. — Стриж два! Приём!

Треск статики перешел в неразборчивый шум помех. — Стриж два! Вы слышите меня?!

В глазах у Финна промелькнуло удивление. И испуг. Все звуки для Шона смешались в одну какофонию. Гул двигателя и шум лопастей, крики второго пилота и собственный внутренний голос, который отчаянно советовал улетать обратно.

— Финн, разворачиваемся! Улетаем отсюда! — Голос предательски дрожал.

— Отставить! — Отрезал Финн. — У нас приказ!

— Разворачиваемся и уходим, иначе мы нахрен убьемся! — Не унимался он.

— Не мели чушь, Шон! Это просто помехи! Нас предупреждали, что радиосвязь может сбоить…

Машину резко тряхнуло.

— Твою мать, что это было?! — Шон мертвой хваткой вцепился в сиденье.

— Я не знаю! Видимо, двигатель! Я разворачиваю…

Мотор замолчал, а лопасти винтов сделали ещё несколько оборотов и замерли.

* * *

— Лёгок на помине! — Сказал Шериф, когда в дежурную будку вошел заспанный и удивленный гостем сержант Хью Хофнет. — Кофе?

Хью хотел было что-то сказать, но как только он открыл рот, раздался грохот. От взрыва стеклянные двери участка задрожали, а резервный генератор заглох.

— Какого…уя!? Шериф схватил свою шляпу, и на ходу пряча лысину, выбежал на улицу.

Хью и Лэнгли последовали за ним.

Город горел. Вернее, центральная площадь и близлежащие здания превратились в агонизирующую горящую массу.

— Что это было?! — Хью оторопело стоял на крыльце участка, сжимая револьвер.

— Я не знаю! — Закричал Шериф. — Но, предлагаю это выяснить.

Место крушения вертолетов походило на адский котел, в котором крики людей смешивались с ревом огня. Пламя пожирало всё, до чего дотягивалось. Температура была настолько высокой, что Шериф видел, как трескаются гранитные бордюры. Искать там выживших было бессмысленно.

Люди кричали и хаотично носились взад-вперед. Раненые и обожженные жутко кричали. Мёртвые лежали неподвижно. Мимо Шерифа с сопровождением, пронеслись люди с носилками. Кто-то безуспешно пытался накрутить пожарный рукав на гидрант. Майлз думал о том, что даже приложи он все силы — не сможет успокоить и организовать эту толпу. Слишком много хаоса здесь. А ещё едкий чёрный дым, стелющийся густой стеной.

Кто-то задел Шерифа, и это будто прорвало пузырь оцепенения.

— Хью! Хью, твою, Бога Матерь, слышишь меня?!

— Да, сэр. — Майлз видел, как тряслись его руки, но голос оставался жестким.

— Организуй медицинскую помощь всем, кому она необходима.

— Но, сэр, ни телефон, ни машины… — Начал Хью.

— Значит, найди людей, которые в силах носить раненых до госпиталя. И проследи за этим! Господи, как по-твоему это делалось, когда не было телефонов?

— Да, сэр! Так точно, сэр!

— Давай, сержант. Докажи мне, что ты вынес хоть что-то полезное из своих книжек! Лэнг!

— Да, чиф. — Отозвался Лэнгли.

— Сделай что-нибудь с этим пожаром! Ты же хренов бойскаут, да и работал в пожарной бригаде какое-то время!

— Постараюсь.

— В пожарной части должна быть эта долбанная ручная бочка с писюнами. Ну, которая там как музейная стоит. Если этот антиквариат не прохудился, тащите его сюда! Думаю, ребят, которые смогут тебе помочь, найдешь без проблем.

— Да, Шериф. — Лэнг не сразу догадался, что шериф имеет в виду допотопную пожарную конструкцию, состоящую из бочонка с водой и ручного насоса на колесиках. «Писюнами» ласково называли два шланга, торчащие с двух сторон.

Когда оба помощника разошлись, Майлз достал сигарету и закурил.

— Первая. — Сказал он тихо сам себе.

Даже если бы его часы показывали время, он бы всё равно потерял ему счёт. Понять, сколько времени продолжается эта борьба с огнем, было решительно сложно. Майлз уже четыре раза устраивал перекур, но три из них его отвлекали. Поэтому, считать время сигаретами тоже не получалось.

Картина вырисовывалась отвратительная. Погибших только во взрыве было около сотни. Сколько ещё отдали душу богу не сразу — было не ясно. Несколько жилых кварталов выгорели подчистую.

Когда огонь удалось хоть немного успокоить, а пострадавших — определить в госпиталь, Майлз громко свистнул, внутренне надеясь, что народ хотя бы обратит внимание, и выслушает его. Столпившийся народ, на удивление притих. На шерифа смотрели уставшие и испуганные люди.

— Граждане Вайптауна!

(вернее то, что от них осталось)

Настал тот час, когда мы должны объединиться и действовать сообща…

(Господи, какую же банальщину я несу)