Врата времён

Гибель не их удел!

Нанамэ шёл тихо и медленно, стараясь не оборачиваться и не смотреть по сторонам. Его руки вспотели, в ушах слышался звон. Каждый звук: будь-то неровное дыхание или неосторожно сделанное движение, он воспринимал, как весть о чём-то страшном, ужасном, даже смертельном. Он был далеко не трус, даже наоборот — очень сильной, целеустремлённой и упрямой личностью. Я бы даже добавила, очень упрямой, готовой на всё, ради достижения своего желания. И таким желанием было возвращение Макото.

Вскоре он был у цели. Дрожащей рукой коснулся ручки двери, огляделся опять и лишь тогда начал медленно открывать дверь. Во мраке приглушенным синим светом искрились очертания «ледяных» капсул. Астронавт пришёл туда, откуда и начал путь! Он подошёл к своей капсуле и какое-то время сидел рядом с ней, думая над тем, что случилось, и разглядывал её со всех сторон. Долго вглядывался в мягкий и едва трепещущий свет, как вдруг вдали послышался какой-то вздох.

Парень подскочил на месте. Холодный пот тотчас прошиб его. «Это не он!» — твердил он себе, но отчаянно понимал, что врёт. Врёт самому себе. Вокруг было пусто. Или это лишь так казалось? В любую секунду из тени мог выйти ужасный монстр…

========== Глава 2. КТО ЭТО СДЕЛАЛ? ==========

Нанамэ оглядел капсулы со «спящими». Снова оглядел свою. Никаких системных сбоев, никаких ошибок и замыканий. Всё выглядело так, будто должно было так случиться! Он долго смотрел на людей, ставших ему новыми братьями и сёстрами, и трудно было сказать, живы ли они или нет. Под действием ледолета тело теряет какое-либо движение, и даже в организме замирают все важные процессы. Человек выглядит, как труп, только слишком «красивый». Его жёлтый космический костюм с синими по бокам линиями сидел безупречно и был абсолютно, как новый. Кожа становится холодной, если даже не ледяной, приобретает синий оттенок, покрывается кристаллами льда. Дыхание останавливается, сердце — тоже. И выглядит это, мягко сказать, ужасающе.

Астронавту не верилось в то, что буквально несколько часов назад и он был таким же «мертвецом», как и все. «А может и не был. Почему именно я очнулся, а не кто-либо другой? В экипаже много народа, целых 25 человек. Почему выбор пал именно на меня? Кто делал выбор? Быть может, причиной — Макото?» — и долго он думал над этим, недоумевал несчастный влюблённый и не мог понять ничего, ни одной, даже самой маленькой разгадки этого случая. Но странная мысль уже вертелась в голове. После осмотра капсулы, он заметил, что с ней что-то случилось. То, чего он не понял сразу. «Цифры. Они не были теми, которые устанавливались на Земле. Но кто мог изменить их? Во время полёта? Сильно надо это делать пришельцам, которые вряд ли разбираются в наших машинах… Нет, значит, ошибка. В институте прогадали, или материалы испортились. И в тоже время там проверяли всё по десять-пятнадцать раз! Снова нет… Может, был какой-то сбой? Мы могли пройти мимо звезды, и, допустим, что эта звезда взорвалась. Килотонны высвобожденной энергии могли повлиять на приборы… Или нет. Мимо просто был магнитар… Вот тебе и энергия, и магнитные волны, а они-то как раз умеют… Вывели из себя приборы, заставили отключиться электричество, добавили что-то своё…и вот результат!

Необходимо было „разбудить“ хотя бы ещё одного! Чтобы не быть одному, чтобы не сойти потом с ума от одиночества. Больше „спать“ нельзя!» — и с мысленными этими словами он нагнулся над своим другом-биологом, который находился на противоположной стороне комнаты, так же японцем и весьма выдающимся человеком, профессором Ясохиро Матаки. Если вы не слышали его имени, то я скажу лишь, что он изобрёл теорию мыслящих растений, и теперь без неё не обходится ни одно новое исследование в этой области. Расшифровывая сложнейшие цепочки памяти, люди научились считывать ту информацию, которую впитывают цветы; он же доказал, что цветы понимают людей, и потому лучше растут и цветут те, с которыми разговаривают и за которыми заботятся, как за живыми.

Этого самого профессора Нанамэ и хотел «воскресить». Почему именно его? Всё просто. Они были немного знакомы прежде, во время учёбы, Ясохиро вёл у Нанамэ молекулярную биологию и считал Нанамэ способным учеником, он не смеялся с его «любви» и никогда не поддерживал тех, кто смеялись. Поэтому такой выбор был предугадан и весьма ожидаем. Другие кандидатуры уже годились не так.

Он начал нажимать на коды, чтобы открыть стеклянную крышку, после тормошить за руку, но куда там! Друг даже не приоткрыл глаз! Процессы его организма давно уже умерли. И сам он едва ли не превратился в «мумию». Словом, он был уже мёртв и давно, замороженный человек больше не мог помочь Нанамэ. И он прекрасно помнил слова самого Ясохиро о том, что если что-то пойдёт не так, лучше будет дать человеку умереть, чем жить наедине с сильнейшими изменениями, произошедшими в организме. Возможно, Матаки понял это и что-то видел, и знал. Жаль, теперь ничего уже не узнаешь! Нанамэ никак не покидала мысль, что Ясохиро понял, что над ними нависла смертельная опасность и он, будучи в пограничном состоянии, намеренно отключил себя… Теперь это уже не важно.

Тревожные мысли юноши были сопряжены сильнейшим страхом. Ужас от потери друга не был главной причиной. Ему так же казалось, что рядом, или где-то там, за углом, находится кто-то ещё. И этот кто-то может его убить… Странный звук, очень похожий на человеческий вздох, как убедил себя Нанамэ, наверное, был всего лишь щелчком приборов, скрипом вентилятора или поворотом какой-то турбины. В корабле никогда не было тишины, и она не должна там быть, но была. В любом случае звук этот был единичным, и больше ничего не слышалось.

Астронавт ходил от капсулы к капсуле, постоянно оглядываясь и вглядываясь в зыбкую темноту. Он так ничего и не увидел, не услышал и не нашёл там. Многие из астронавтов были явно мертвы, выглядели усохшими мумиями. Некоторые казались живыми, но почему-то никак не могли проснуться. Все они — в соседних капсулах. Он, Нанамэ, повар и навигатор. И ещё девушка, он забыл имя. Только одна из них, исследователь по космической лингвистике, юная и невероятно красивая, русская девушка Лили Кири, как прочёл он после на надписи, шевельнула бровями и после открыла глаза!

– Ты очнулась! — радостно заорал Нанамэ. — Что здесь произошло? Ты помнишь?!

Девушка вяло качнула головой и следующие полчаса пыталась настроить координацию. Она так долго приходила в себя, что японец снова перепугался и засыпал её новой порцией лишних вопросов. Он не мог понять, почему «живыми» казались только эти четверо, что у них было особенного? Раса? Все разные. Национальность, возраст… Да и разве могло это как-то помочь? Вероятно главнее то, что капсулы находились рядом друг с другом, а значит, причина, действительно, исходила извне и была либо звездой, либо ещё каким-то источником излучения.

– Где мы? — чуть рассеяно прошептала рыжеволосая, устремив свой дрожащий взгляд на юношу. — Я ничего не помню… Я не могу ответить тебе.

– Один чёрт это знает… — после ответил он и рассказал всё, что знал. Про астронавтов, странное время, будущее, их неожиданную задержку и таинственного гостя на корабле.

– Значит, должны держаться вместе! — тут же сказала Лили, в команде она отличалась невероятной выдержанностью и рассудительностью. — Не хватало потеряться в своём же корабле и в одиночестве наткнуться на «это»!

– Нам надо выяснить, что это…

– Нет! — тут же прервала Лили. — Это может оказаться опасным. Мы не можем так рисковать!

– Но как же наука? Понять, откуда оно, изучить… Мы должны найти его!

– Не сейчас. Предлагаю понаблюдать. Возможно, тебе показалось. Знаешь, Харухи Акацури рассказывала, что не до конца знает последствия нашего «сна». Галлюцинации — весьма добродушное последствие. Тем более, что спали мы долго… Успокойся. Обсудим всё вместе. День, другой, и, если мы не одни, мы поймём это… Обязательно.