Врата

А что бы тогда изменилось? Векшские псы не учуяли бы кровь на Нишанте, мальчик остался бы жив, и никаких войн? Вряд ли. Векши и так были на взводе не только из-за катастрофы и смерти Брамы, но еще и потому что оказались на чужой территории с более быстрым течением реки и, главное, горячее родного мира. Не сводило ли все это их с ума, как сейчас сводит с ума химер, нервно перешептывающихся в лагере и бросающих обеспокоенные взгляды в сторону вождя? Надо бы отправить их обратно – здесь и одного безумца хватит. Одного безумца, одного убийцы и одного чужака. Ями тоже вернуться домой не помешало бы, а с Виджаем Калки разберется сразу по выходу с другой стороны Врат…

«Да и кто бы знал, что бывает золотая кровь?»

Кто бы знал, что боги смертны… Смертны и немощны, раз не смогли остановить само столкновение рек. Не пытались? Не знали? Не предполагали даже? Зачем тогда они вообще нужны, эти боги? Стоит задать этот вопрос Агни, хотя тот, скорее всего, из-за Кирана снова не захочет говорить. Жаль… Может, телепортироваться в Ти Нагарам, похитить собственного сына и притащить в этот холодный мир, чтобы великан исцелил мальчишку и… Что? Так напрягаться, только чтобы поговорить со смертным богом? Какой толк теперь от этих речей?

Калки не заметил накрывшую его тень и просидел бы так еще, споря сам с собой, но великан пробасил сверху, привлекая внимание:

– Я готов предложить тебе сделку, наместник Огня!

– И кто тебе сказал, что я выслушаю твое предложение? – лениво отозвался Калки и поднял полный злых искр взгляд на Яму.

– Она, – простодушно ответил тот и указал на стоявшую неподалеку Ями, которую тут же закрыл Виджай, словно боялся, что Калки может напасть на собственную сестру.

«А почему нет? – спросил неожиданно объявившийся Агни и добавил язвительно: – Сына-то ты не пожалел».

– Она мне не указ, – процедил Калки сквозь зубы и поднялся, почти сравнявшись ростом с Ямой.

– Не указ, – согласился векш, – но кто сказал, что у тьмы в твоей душе больше прав?

И прежде чем Калки успел отреагировать, тень под ногами великана ожила и поползла по нему вверх, окутав могучее тело и голову, оставляя открытым лишь лицо, больше не кажущееся добродушным. Руна «Священный Огонь» сама собой очутилась в правой ладони, за спиной загремели оружием химеры, понявшие с чем столкнулись, но их всех остановил окрик Ями:

– Стойте!

Не приказ – просьба, потому-то ее хватило, чтобы задержать удар, а векш тем временем стянул с себя черноту как одежду и бросил обратно под ноги.

– Не своя, – уточнил он и указал на копошащуюся внизу тень, – чужая. Божественная. Сарасвати благословила меня ею. Собрала из первых своих слез, самых жгучих и горьких. Она не смерть своего мужа и моего побратима оплакивала – мести требовала, так что в подарке этом собралась тьма божественного уровня, каждый день шепчущая о карах, которые надо обрушить на ваш мир. Но ты, наместник Огня, заметил, что войска Пуластьи уже долгое время не высовывают нос за Врата? Не ври, будто это не так. Тьма соблазнительна, убедительна, обольстительна, однако не ей управлять мной. – Пока векш говорил, тень вновь принялась ползти по нему вверх, стараясь покрыть собой все, только он не обращал на нее никакого внимания. – Конечно, раз не моя, то вроде и проще, но она о тех же ранах плачет, о которых и мне самому рыдается. Неужели ты, наместник Огня, слишком слаб, чтобы не подчинить свою тьму? Разве не кончается она там, где начинает гореть пламя? Разве в груди твоей не Искра Огня, должная освещать душу? Разве место тени не под ногами, где ей и должно остаться вечно? – на последних словах его руки вновь сорвали с себя черноту, привычно бросили под ноги, но в этот раз вместе с ней полетела яркая синяя руна, разошедшаяся переливами по тени, отчего та замерла, став самой обычной.

Калки пристально смотрел на нее, ожидая, что та вновь ринется вверх, желая поглотить великана, но нет, не ожила. Тогда он убрал «Священный Огонь» и, повернувшись к химерам, кивнул им, что все в порядке и оружие можно убрать. Сомнений не оставалось – Рамеша подчинила себе точно такая же тень, жаль, никто не показал ему руны, способной укрощать эту тварь… Нет, сына бы это не спасло – не смог бы он жить после убийства брата… Зачем только сам Калки живет, когда все они умерли? Требовательный взгляд Ями подсказал зачем.

«Киран».

Но он не знал, как тому помочь. Да и мальчишка, скорее всего, уже мертв – очень уж был слаб, когда Калки с химерами отправлялись в поход за Врата. Подумаешь, еще один мертвец на его совести. В карму и так набралось грязи – до конца времен не отмоешься, хоть в своей реке купайся, хоть в векшской полощи душу.

«Киран жив, – возразил Агни. – И был дан тебе в утешение!»

Хотел ли Калки утешения? За ним приходил тогда к богу? Нет, не за ним, но навязали и теперь уже не отвяжутся. Ни Агни. Ни Ями. Ни Виджай, признавший вину, но не перестававший требовать невозможного.

– Хорошо, – ответил он Яме. – Я выслушаю твое предложение. Только и с моей стороны будут условия.

– Конечно, – согласился векш. – Иначе и быть не могло.

– Ну так, говори.

– Не здесь. – Великан щелкнул пальцами левой руки, открывая сияющий синевой разлом: – Здесь. Пройдешь ты, я и вон те двое, – он указал на Ями и Виджая. – Людям твоим нужно вернуться домой – они не приспособлены так долго находиться в чуждом течении, скоро начнут болеть.

– Тоже верно, – Калки кивнул и обернулся ко все еще настороженным химерам.

Им снова предстоял не самый приятный путь по воде к Вратам, а потом еще объясняться на другой стороне с Ратаном, почему нетавум не вернулся с ними. Не сочтет ли тот подобный исход знамением, чтобы захватить Ти Нагарам, на который давно положил свой алчный взгляд? Ракшасы с ним, пусть замышляет недоброе – химеры достаточно сильны, особенно если облегчить им обратный путь.

– Как на счет выполнения одного условия прямо сейчас? – Калки вновь повернулся к Яме и, заметив его заинтересованность, пояснил: – Я пройду в твой портал только тогда, когда мои люди окажутся на родной земле. Но ты, как хозяин этого мира, можешь облегчить им обратный путь.

Долго уговаривать векша не пришлось – уговоры потребовались химерам, не желающим оставлять нетавума одного на чужбине. Хорошо, что к уговорам подключился Виджай, которого все уважали наравне с Калки и считали, что уж он-то сможет о вожде позаботиться, потому в итоге сдались и позволили Яме заколдовать свои ноги, а потом шагнули в открытый для них разлом. Калки первым прошел в него и проводил каждого лично, не пожалев ни напутствий, ни ободряющих слов. Он знал, что химеры защитят Ти Нагарам и от векш, если вдруг Яма решит обмануть, и от Ратана с его коварными планами. А если совсем плохо будет, жителей разрешено увести в скрытое в горах селение, бросив и город, и Агни, и ненавистные Врата.

Когда спина последней химеры растворилась в тумане белой реки, Яма подошел к Калки и коснулся его плеча, призывая проследовать за ним. Калки в последний раз бросил взгляд на родной мир, сомневаясь, что однажды туда вернется, но все же проследовал за великаном к новому разлому, чтобы выйти уже не к Священному Лотосу, а к маленькой хижине в лесу. Ями с Виджаем отправились туда раньше и теперь ждали сидя на пригорке. Сестра подскочила со своего места, стоило Калки с Ямой появиться перед ними, потом опустила взгляд, но за Виджая прятаться не торопилась. Она понимала, что слишком много взяла на себя и выдала чужие тайны врагу, и собиралась понести за это наказание. Калки шагнул к ней и, дотронувшись пальцами метки девы реки на ее лбу, добавил в нее каплю огня, усиливая благословение и защиту, но и меняя символ. Ями недоверчиво подняла на него взгляд, он в ответ лишь качнул головой, а когда она схватила его за руку, сказал: