Враждебная тайга

– Значит, имеет допуск! – вставил майор.

– Возможно. Далее убийца устраняет постовую медсестру и санитара…

– Как это устраняет?

– Оба задушены металлической леской. Имея ключи от камеры, убийца проникает в нее, а дальше туман неизвестности.

– То есть?

– Выстрелов никто не слышал, борьбы тоже, но остался ТТ, девять гильз и один труп с одной пулей…

– Да-а-а, - выдохнул Пряншев. – Ну, а об убийце хоть какие-то наметки есть?

– Есть примерный фоторобот.

– Уже? Оперативно сработали ребята! – похвалил майор.

– Еще бы, - сказал Ямпольский, - Я дал команду «Воздух»*.

– А взглянуть можно?

– Конечно, - полковник засунул руку во внутренний карман и извлек оттуда сложенный вдвое листок. Вот, пожалуйста.

Пряншев взял бумагу и нервно развернул его. Глаза его округлились, кожа лица натянулась на скулах.

– Но это же… - сглотнул он.

– Да, - утвердительно кивнул Ямпольский. – Вы правы, Евгений Анатольевич, - это покойная жена капитана Рябинина.

Казань. Центральная клиника судебной медицинской экспертизы. Следующий день.

Ямпольский, уже облаченный в свой мундир, миллиметр за миллиметром осмотрел камеру, где случилось ЧП. Ранее он опросил весь персонал, затребовал личное дело каждого, кто хоть как-то имел отношение к пребыванию Рябинина. Затем Ямпольский лично допросил бывшего «соседа» капитана, едва им не задушенного, дождался данных экспертизы и вскрытия, и уже хотел уходить, как вдруг спросил:

– Что это за пятна на полу?

Медлительный и недалёкий, но исполнительный капитан местного отделения ФСБ открыл свою папку, покопался в аккуратно сложенных листах и извлек один нужный, протянув его полковнику. Тот бегло пробежался глазами и отдал его назад.

– Ничего не смыслю в медицине.

Стоящий позади врач деликатно откашлялся:

– Если не вдаваться в подробности медицины, то жидкость на полу можно условно считать человеческой кровью.

– То есть?

– Вы знаете, чем отличается кровь живого человека от крови покойника?

– Если честно, то нет.

– Так вот, эта кровь на полу может принадлежать только мертвому.

– А срок смерти установить можно?

– Уже установили, - заявил врач, - Примерно десять месяцев.

– Или одиннадцать? – спросил Ямпольский.

– Или одиннадцать, - подтвердил врач.

– Ну что ж, - задумчиво протянул полковник, - пока все свободны, а мы с тобой, майор, пойдем, попьем пива и потолкуем.

Тот же день. Казань. Бар «Эльвира».

– Бред какой-то,- равнодушно глотая золотистую пенистую жидкость, произнес Пряншев.

– Это ты про пиво? – поинтересовался полковник.

– Да нет, пиво нормальное, я о деле…

– «Бред» - это несколько не подходящее для данной ситуации слово.

– А как иначе все это назвать? – воскликнул майор. – Пистолет оказывается у шизофреника в камере и это при ежедневном тщательном обыске! Девять гильз и всего одна пуля, кровь покойника, убитого год назад на другом конце страны!

– Да, это сложно, но объяснимо…

– Объяснимо? Ну, нет, я никогда себе не объясню, что ловлю убийцу, который сам, вернее, сама была убита год назад. Ей отрезали голову, ее тело истлело, его объели грызуны и хищники! А теперь вдруг она ожила, и сама стала убивать! Да, я сам видел в морге ее сгнившие останки!

– Успокойся, майор, - спокойно сказал Ямпольский, - Между прочим, свидетели видели косой шрам на ее шее…

– Так вы верите во все это?

– Я верю фактам, данным заключения медицинской экспертизы, у меня есть фоторобот подозреваемого – всему этому я верю.

– Все равно это… - запнулся майор и виновато пожал плечами, - Как же вы думаете поступить теперь, товарищ полковник?

– Установить наблюдение за Андреевым и Лагшиным.

– А дальше?

– Ждать и действовать по обстановке.

– Ждать?

– Да, именно ждать. Убийство Рябинина напрямую связано с событиями прошлого года и не последнее звено в этой цепи. Те, кто послал убийцу, наверняка захотят выйти на Андреева и Лагшина, вот тогда придет наш час.

– А кто, по-вашему, это может быть?

– После сегодняшних событий даже не возьмусь предполагать.

– А может Андреев и Лагшин замешаны в этом деле сами?

– Не исключено, - допил своё пиво Ямпольский, - Но у обоих на момент происшествия железное алиби. Андреев был на свадьбе друга, а Лагшин выступал в местном рок-клубе, он вроде на гитаре хорошо играет.

Когда майор и полковник расплатившись вышил на улицу, то Ямпольский спросил:

– Тебе, Евгений Анатольевич, не показалось, что за нами кто-то наблюдал?

– Нет, я думал о другом…

V

Две недели спустя. Краснодар…

Это был сон жуткий и кошмарный, пришедший внезапно, заполнивший собой все сознание. Он знал, что это сон, но никак не мог выйти из него. Тайга, бескрайняя, гудящая на ветру, вечная, как время. Он чувствует, как она враждебна к нему, ее злоба и неприязнь ощущалась в каждом движении крон, шелесте веток, треке ломающихся сучьев.

Он пытается бежать от нее, но она везде и всюду, тайга обступает его со всех сторон, пытаясь взять в кольцо и раздавить своей массой, хвойные ветки цепляют одежду, хлещут по щекам, корни, точно ожившие змеи, оплетают ноги. Он отбивается, рвет и ломает эти ветки…

Ему все же удалось вырваться из зеленого плена, он видит поляну, а на ней огромные валуны. Завыл волк, где-то совсем рядом и вдруг звуки, монотонные, глухие, настойчиво зовущие к себе. Тум, тум, тум, тум…

Он не хочет, но шагает на эти звуки. Пред ним открывается природный каменный амфитеатр, повсюду горят огни, много огней, но людей нет. Теперь он видит, откуда идет звук – это старик, весь белый, мерно бьет в бубен. И вдруг бубен замолкает, он видит человеческое тело на обтесанном гладком валуне.

Он не видит лица лежащего, но слышит голос: «Берегись, Илья, они уже добрались до меня!». Он узнал этот голос – это говорил Лагшин. «Им нужен твой нож, чтобы снять заклятие. Спрячь его в надежное место, и помни – они не могут коснуться его…» Тело исчезло, но он видит две фигуры – это женщины. Их лиц не видно, но чувствует их взгляды на себе. Подул ветер, повеяло могильным холодом.

Старик повернулся к нему лицом – глубокие морщины на иссушенном лице и глаза, светящиеся адским желтым светом. Старик захихикал беззвучно и указал на него своим костлявым пальцем, женские фигуры двинулись на него. Он хочет бежать, но с ужасом понимает, что ноги его онемели. Он слышит крик дикий инстинктивно безотчетный, этот крик вылетает из его же груди…