Вредина в академии

Профессор закончил перекличку и перевернул доску, где всё ещё были формулы с прошлого занятия и схема нашей Сферы, стал повторять материал, мне стало скучно — я это всё помнила. Книга манила, завлекая меня в сети опасности, стали и шёлка, там кричали полуобнажённые женщины, пытаясь прикрыть распалённые танцем тела от мужских взглядов и холодного ветра, рвущегося из разбитых окон, там ломали двери, за одной из которых лежала на огромной кровати героиня, связанная, но не сломленная…

Кто-то пнул меня по ноге, я не обратила внимания, следующий пинок заставил отодвинуться от раздражающего фактора, мне было всё равно, кто это и что он хочет — дверь вылетела из проёма, в комнату ворвались солдаты, мучитель героини обернулся и…

И у меня отобрали книгу.

Я резко выпрямилась, вдыхая полную грудь и готовясь возмущаться… и столкнулась с ехидным взглядом медно-оранжевых глаз. Профессор держал мой конспект вместе с книгой, медленно открывая её посередине.

Моё сердце рухнуло в пропасть, я бессильно обмякла на стуле, глядя как он с ироничной улыбочкой пробегает взглядом страницу по диагонали и закрывает книгу, переводя на меня снисходительно-издевательский взгляд:

— Ай-яй-яй, госпожа эль'Хиз.

Все перешёптывались и посмеивались, а я обмерла, готовясь к тому, что он сейчас вынет книгу из конспекта и покажет всей группе неприличную обложку с полуголой женщиной — это будет эпический позор, мне этого до конца учёбы не забудут.

Сердце с мозгом тихо дрожали, обнявшись и молча ожидая своей участи, профессор молчал, глядя на меня как удав на кролика, я слушала шум в ушах и пыталась не разреветься от досады и стыда.

— Читать на моей лекции учебник по другому предмету — как не стыдно? Я могу начать ревновать, — его кошачьи глаза прищурились и потеплели, я ощутила, как их тепло растекается по всему моему телу невероятным облегчением — он меня не сдал, Великий Создатель, я тебя обожаю!

Профессор медленно развернулся и пошёл вниз по ступенькам, унося с собой мою книгу. А я смотрела ему в спину и в мыслях била его подушкой, а потом целовала, и снова била и целовала, и опять била…

***

Остаток пары прошёл как во сне, я честно пыталась слушать лекцию, но голос профессора творил с моим сознанием абсолютно неприличные вещи, фантазия погружала то в иллюзорный мир книги, то в воображаемую постель, где я слышала своё очередное «доброе утро» и отвечала то «идите к чёрту», то «иди ко мне». Эти качели заставляли сердце улетать в неведомые выси, где опять начиналась стрельба, холодный шёлк на обнажённой коже, брызги стекла… Я так переживала за них всех, так страдала, уверенная, что у них там что-то происходит, а я об этом не знаю! Хотелось реветь от досады.

Прозвенел звонок, все засобирались, я тоже сложила вещи, но не спешила уходить. Лейли забросила сумку на плечо и вопросительно посмотрела на меня, я сказала:

— Ты иди, я догоню.

Она с сомнением посмотрела на меня, на профессора ис'Тера, опять на меня, улыбнулась и качнула головой, но ничего не сказала. Я подождала, пока она дойдёт до двери, собрала всю свою решимость, встала и пошла вниз по ступенькам.

Профессор за столом изучал журнал и никак не отреагировал на меня, даже когда я остановилась перед его столом. Я молча ждала, он что-то писал, на его губах иногда мелькала, сразу же пропадая, издевательская улыбочка, от которой мне хотелось рычать и топать ногами. Наконец меня это задолбало, я собралась, вдохнула поглубже и сказала:

— Профессор ис'Тер, могу я получить обратно свои вещи?

Он медленно выпрямился, проводя по мне взглядом снизу вверх, ехидно улыбнулся и сказал:

— Нет.

Я засопела от злости, сжала кулаки, но всё равно попыталась говорить сдержанно и культурно:

— Они мне нужны.

— Перебьёшься, — чуть шире улыбнулся профессор, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди.

— Там мой конспект по вашему предмету, — с трудом сохраняя иллюзию спокойствия, прошипела я. Он дотянулся до лежащих на углу стола книг и вытащил мой конспект, обнажив неприличную обложку книги, бросил тетрадь на стол передо мной:

— На.

Я указала глазами на книгу:

— Это мне тоже нужно.

— Зачем? — изобразил комичное удивление профессор, взял книгу, посмотрел на обложку так, как будто в первый раз такое видит: — Что-то мне подсказывает, что «это» никоим образом не учебник, а изучать на моей лекции способы обращения с нефритовыми жезлами и тайны погружения в райские пещеры — как минимум неуважение. И ты вообще должна мне сказать спасибо за то, что я эту занимательную спелеологию вслух не зачитал.

— Спасибо, — выдавила я. — Верните книгу. Пожалуйста.

Он фыркнул, запрокинул голову, рассматривая потолок, опять посмотрел на книгу, поднял на меня возмущённый и неверящий взгляд:

— Вот это интереснее моей лекции?

— В начале было повторение, я это и так помню. Мне осталось несчастных три страницы, я бы дочитала и забыла о ней, и слушала бы лекцию спокойно, — меня уже потряхивало, несмотря на все усилия, профессор издевательски улыбался, похоже, получая от моей бессильной злости море удовольствия:

— У вас в среду практикум, сдашь на «отлично» — отдам.

Я поражённо открыла рот, представляя себе почти неделю ожидания, бессонные ночи и безрадостные дни пронеслись перед моими глазами унылой серой чередой, пучина отчаяния затягивала меня, не оставляя надежды, и я решилась на свой последний аргумент, бесчестный и коварный.

— Ну пожалуйста, — я шмыгнула носом, напуская полные глаза слёз, — вам что, жалко? — опустила голову, сжимая дрожащие губы и заглядывая профессору в глаза взглядом маленького, пушистого, безвинно осуждённого на погибель котёночка… он рассмеялся.

Я обалдела настолько, что на миг потеряла концентрацию и перестала прикидываться, тут же опять изобразив оскорблённого в лучших чувствах ребёнка. Профессор вздохнул и опёрся на стол, издевательски качнул головой:

— Госпожа эль'Хиз, я старый, чёрствый, безжалостный сухарь, меня слезами не проймёшь. — Взял мою книгу и перевернул обложкой вниз, похлопал по ней рукой: — Она будет жить у меня, ей будет страшно и неуютно в окружении погрызенных мышами справочников и рассыпающихся от старости пособий по некромантии, и чтобы её спасти, вам придётся очень, ну прямо очень хорошо учиться — я не ставлю «отлично» за красивые глаза или за то, что кто-то «старался», оценку придётся заработать.

— Вы не имеете права, — дрожащим уже по-настоящему голосом заявила я, — никто не может отбирать у студентов личные вещи.

— Напиши на меня жалобу в деканат, — медленно кивнул профессор, я вспыхнула от злости, он криво улыбнулся и опять взял ручку: — Иди, котёночек, на третью пару опоздаешь.

Я ещё немного постояла, глядя как он невозмутимо заполняет журнал, развернулась и пошла к выходу, трясясь от злости и мысленно пиная его ногами на огромной кровати и вопя: «Доброго утра, сволочь, доброго тебе, блин, утра!»