Вредная Валерия
Шрифт:
– Да не говори ерунды. Не у всех мир вокруг одной темы любви вращается.
– Дурачок ты, – закатывает глаза Рус. – Тебе как будто все еще шестнадцать, Владик. Даже удивительно, я всегда думал, что ты серьезнее и умнее меня. А ты самый настоящий дурак.
Может, Рус прав, но пока я уверен, что чужие советы мне не подходят.
Я живу, как белка в колесе, учусь ориентироваться в столице и запоминаю схему Московского метрополитена, набиваю первые шишки на работе, ночами переписываю диплом и спокойно игнорирую милые сообщения от новых одногруппниц.
Все идет ровно, никто не дает моим убеждениям повода пошатнуться. Никто,
Глава 58
Ноябрь того же года. Питер. Лера
«И снова нема твоя Нева,
И словно пуста моя Москва»
(с) Ирина Дубцова, Леонид Руденко «Москва-Нева»
Сам тот факт, что я нахожусь на свадьбе своей когда-то ненавистной одногруппницы и бывшего возлюбленного, конечно, забавляет меня. Диана и Стефан выбрали для себя камерную роспись, где присутствуют только жених и невеста, регистратор ЗАГСа и фотограф. Гости дожидаются снаружи, на порожках Дворца бракосочетаний.
Я бы не пошла на этот чудесный праздник, где все равно ощущаю себя не в своей тарелке, если бы не возможность встретить Крайнова. С июля, с момента, как мы виделись в последний раз, прошло четыре долгих и сложных месяца. Во мне теплилась легкая надежда, что он все-таки напишет хоть раз или позвонит, но этого не произошло. Знаю от Насти, что Влад виделся с Русом, и то один раз, а в целом он максимально быстро оторвался от своей привычной питерской жизни.
Я миллион раз повторяла себе, что отпустила его сама, что приняла правильное решение, но мне до безумия хотелось верить, что я для него не пустое место. Слишком быстро мальчик, который в день расставания таскал мой чемодан и хотел угостить кофе, забыл меня совсем. Может, и вспоминать-то особо нечего, но грустно и обидно.
Для него все в прошлом, забылось и отпустило. Ты сама его толкнула туда, Лера. Сама виновата.
А теперь стой молча и смотри, какой он красивый в клетчатом пальто, надетом под светлые брюки и модные ботинки.
Он болтает с друзьями и выглядит вполне счастливым. Смеётся над шутками и улыбается.
И вот спрашивается, а я тогда что делаю в трауре уже четыре месяца? Диана пытается помочь, занять меня чем-то, заставляет до минуты расписывать свободное время. Не знаю, с каких пор она решила стать моей нянькой, но я благодарна ей. Без помощи было бы хуже.
И спрашивается, что толку от этой депрессии? Дальше так жить смысла нет. Верить в неслучайность прошлого уже не получится, жить надо настоящим. И в настоящем нужно искать себе новые занятия и новых друзей (Диана ведь скоро уедет в Польшу, а как жаль, что мы так поздно разглядели друг друга).
Я искренне радуюсь за Абрамову, когда она вместе со Стефаном показывается в дверях ЗАГСа. Про них многое говорили, были и сплетни, и обсуждения за спиной, а им все нипочём. Вот о такой любви мечтать надо. Не завидовать, а именно радоваться за счастливую пару и мечтать для себя.
Парни разливают шампанское по пластиковым фужерам, кто-то выстреливает хлопушкой с конфетти, Диане вручают многочисленные
букеты, которые она даже удержать в руках с трудом может. Фотограф почти не просит нас как-либо позировать, вся съемка компании получается живой и душевной. После коротких тостов и напутственных слов молодым, после сотен щелчков затвора на фотоаппарате, отпускаем счастливую семью отмечать их день так, как они спланировали. Знаю, что они поедут в люксовый отель, и думаю, это шикарный современный вариант свадьбы вместо шумных застолий.Парочка уезжает, и наступает время гостям расходиться. Я прощаюсь с ребятами быстро и легко, мы ведь и не знакомы с ними, с Мирой перекидываюсь несколькими словами и спешно направляюсь на автобусную остановку.
– Лер, подожди.
О Боже мой, кто у нас заговорил. Долго же молчал ты, Владик.
А я не останавливаюсь. Как тогда, в мае, на выходе из спорткомплекса. Надо – пусть догоняет.
– Лер, блин, ну куда ты так быстро?
– А что, в Москве тренировки плохие, ты физически не вывозишь больше?
Догоняет, само собой. Только вот я уже разговора этого не хочу.
– Ты слишком резво убегала от меня.
– Что ты хочешь, Крайнов? Спросить, как жизнь у меня? Уже не твоё дело.
– Не мое.
– Тогда иди и занимайся своими.
Молчит. Стоит в полуметре от меня. Помню, раньше на таком расстоянии нас начинало развозить. Что это было – чувства или долбанные гормоны? Мысленно я сейчас строю между нами преграду, такую, через которую Влад ничего не почувствует.
– Я знала, Крайнов, что эта Дарина сама на тебя повесилась, я все прекрасно видела своими глазами. Просто на тот момент я уже понимала, как должна поступить. Тебе нужно было в Москву. Видишь, как я права оказалась.
– Зачем, Лер? Зачем тогда был твой спектакль?
– Я хотела помочь тебе. Глупо, по-дурацки. Оцени это, если сможешь.
Преграда, Лер. Вспомни, что она между вами, хоть ее и нет. Вспомни, как больно бывает, когда ведёшься на этого парня.
– Я оценил. Знаешь, тогда, после моря, я много думал о тебе и жалел, что так случилось.
Врет? Потому что не верю. Кто думает, тот что-то делает.
– Ты не пробовал поговорить со мной после всего. Хоть бы один гребанный раз, Влад! Если тебя волновало это, почему ты молчал?
– Я запутался, белка.
Тоже мне клубочек. Запутался он. Он опять меня называет белкой, а мне кажется, что в ту ночь на море я отобрала у него право использовать это слово. «Моя белка». О да, я помню магию этих слов, каждую мурашку, каждый взгляд и вздох. Все, что было. Я все помню.
– Я тоже помню, Лер, – вдруг говорит он. Это что, клиника? Я же не произносила этого вслух, почему он отвечает мне?
– Что ты помнишь?
– Тебя.
Так, сейчас выдохнули. Мой автобус уже уехал, а я все стою. Слишком интересные сюжеты мне рассказывают.
– Слушай, белка…
– Не называй меня так!
– Нет, я буду тебя так называть! – вижу, как в нем постепенно просыпается «грозный Владик». И используется это его сторона слишком редко, не в тех ситуациях. – Я только месяц назад сказал Русу, что мне не нужно ничего, что смысл не в отношениях и любви, и вообще я не нуждаюсь в них. Месяц назад сказал и...
Какие откровения подкатили. К чему бы?
– И что изменилось? – перебиваю его. – У тебя тоже гормональный сбой, а?
– Что значит «тоже»? – свершит меня взглядом.