Вредная. Запретная. Моя

— Чего?! Чем он там занят?! Мне сейчас нужно! — Я взорвалась и кинула телефон на сиденье.

Вот же твари! Оба! Издеваются надо мной! Такого я стерпеть не могла.

— Приехали, — донесся до меня голос водителя. — Александра Борисовна, вас…

— Жди тут! — шикнула я. — Далеко не уезжай!

Я фурией пролетела мимо ресепшен и охранников. Никто не посмел меня остановить. Я бы промчалась и мимо шалавы-секретарши, но Настя, с несвойственной для полудохлой моли прытью, вдруг оказалась передо мной, загородив своим тощим тельцем дверь кабинета.

— Пошла вон! — тихо, но с угрозой в голосе сказала я шлюхе. — Мне до тебя противно даже дотронуться, но я это сделаю, если ты сейчас же не исчезнешь отсюда.

Настя не шелохнулась. На бесцветном лице застыла вежливая улыбка, которую я всегда на нем видела. Единственное отличие — это взгляд серых глаз. Так прямо и нагло она на меня никогда не смела смотреть.

— Александра Борисовна, отойдите или мне придется вызвать охрану. Я же сказала…

— Вызывай! — Я резко отпихнула девку в сторону.

Раздался шум — кажется, Настя упала, но смотреть на это убожество я не стала. Сама виновата!

Положив ладонь на массивную ручку двери, я дернула ее на себя.

Глава 8

Артур Булатович Аракчеев сидел в своем кабинете и внимательно слушал отчет Ларионова, своего советника по развитию. За невзрачной внешностью и серой должностью скрывался человек, которого Артур считал едва ли не самым важным в своем бизнесе. После себя, разумеется.

Отчет советника не мог не радовать. Пока все складывалось так, как и ожидал Аракчеев.

— Арест Дашевского стал шоком, многие подрядчики, которых лоббировал вице-мэр, дезориентированы, — подтвердил мысли шефа Ларионов. — Но это ненадолго, передел рынка вот-вот начнется, а значит…

— А значит, сегодня кое-где пройдут обыски и выемки документов, — перебил Аракчеев. — Потом пара-тройка громких уголовных дел, пересмотр подрядов, новые собственники… Я хочу забрать вот эти.

Артур размашисто написал на листе бумаги названия трех крупных строительных компаний, которых прежде особенно опекал бывший вице-мэр.

— Нехило, — позволил себе ухмыльнуться Ларионов и взглянул на шефа: — Уверен, что Дашевский не выкрутится?

Несостоявшийся зять знал, что будет с Борисом, но откровенничать не спешил.

— Поживем — увидим, — туманно ответил Артур. — В любом случае, мы выжмем из этой ситуации максимум. Спасибо, можешь идти.

Ларионов тихо вышел из кабинета, оставив Аракчеева размышлять о том, сколько денег тот уже занес, чтобы отжать себе трех конкурентов и сколько еще придется занести. Артур недовольно поморщился: хотя весь его бизнес был построен на откатах (по-другому такие дела просто не делались), каждый раз Аракчееву было тяжело расставаться с очередной крупной суммой.

Умом он, конечно, понимал, что все правильно, но сказывалась подростковая травма — когда лишившись всего, он стал считать каждую копейку, а потом и вовсе сменил элитную частную школу в центре на обычную государственную в Южном Бутово. Те два страшных года нищеты — с двенадцати до четырнадцати лет — Артур до сих пор вспоминал со смешанным чувством страха и злости. Не помогли даже походы к модному и очень дорогому психологу. Свое прошлое Артур отпускать не хотел.

В детстве он никогда не задумывался, откуда берутся деньги. Не знал им цену и не думал, что они могут когда-то закончиться. Ежегодные встречи с родней — близкой и дальней — мальчик воспринимал скорее как необходимую повинность, чем получал какое-либо удовольствие от улыбок малознакомых тетушек и дядюшек. Их ценность он осознал, лишь когда семья в одно мгновение лишилась не просто денег, а средств к существованию. Империя родни пала*, а вместе с ней исчезло все то, что Артур считал само собой разумеющимся в своей жизни.

Два года мучений в ужасной школе, где рафинированный Аракчеев стал изгоем и главным объектом для издевательств местной шпаны, закончились благодаря матери. Точнее, благодаря ее новому мужу — британскому аристократу, который увез их в Лондон, где Артур и продолжил свое обучение. С отчимом у парня сложились нормальные отношения. Тот, правда, если и давал пасынку карманные деньги, то требовал отчета за каждый фунт. А еще дал понять, что пробиваться в этой жизни Артур будет самостоятельно. Аракчеев усвоил урок с одного раза, и в новой школе, а затем и в колледже он сходился только с нужными и перспективными однокашниками, в том числе и с детьми российской элиты. Эти связи ему очень пригодились в Москве, куда он вернулся после учебы, и решил, что здесь развернуться будет проще, чем в полной ненужных условностей чужой стране.

Вместе с приятелями Артур скупал заброшенные склады и недостроенные здания. Конечно, не просто так, этому поспособствовали связи, которые имели родители его давних друзей. Природная харизма вкупе с расчетливостью и сумасшедшими амбициями сделали свое дело. К двадцати пяти годам Аракчеев превратился в долларового миллионера. Но это было только начало.

По-настоящему счастливый билет он вытащил, когда познакомился с Борисом Дашевским. Они сразу нашли общий язык, Артур без долгих раздумий «присягнул на верность», получив надежную «крышу» в лице всесильного чиновника. А Саша Дашевская стала приятным бонусом в выгодной для всех сделке.

Саша…

Эта строптивая избалованная сучка сводила с ума. Даже сейчас, когда осталась одна с голой задницей, она смела диктовать условия. Артур зло ухмыльнулся, вспомнив ее утреннее сообщение. В ресторан к ней он ехать не собирался, справедливо полагая, что та сама к нему явится.

Его девочка привыкла к роскоши и сделает все, чтобы и дальше в ней купаться. А значит… Аракчеев скривил губы в циничной усмешке, когда увидел сначала сообщение от Карины из «Марио», а потом сбросил входящий от Саши. Пусть побесится, сучка!

Он дал короткое распоряжение секретарше, хотя был уверен, что Дашевская не послушается и примчится к нему закатить истерику.

Артур ждал ее. Он успел соскучиться по Саше за эти дни, хотя и сам себе не готов был в этом признаться. А еще он понимал, что Дашевская ехала к нему ради бабла. И только после разговора с отцом.

Жаль, пришла бы сама раньше, разговор мог бы быть другим.

Аракчеев не ошибся, и через полчаса услышал в своей приемной шум и резкий голос Дашевской. Он улыбнулся. От нетерпения у него даже задрожали пальцы. Он уже предвкушал, как разом спесь сойдет с Сашеньки, когда та узнает правду.

– ----------------

* фраза отсылает к дилогии Алины Ланской «Цветок Аида» и «Жена Аида».

— Тебя не учили стучаться? — холодно процедил Артур, когда Дашевская ворвалась в его кабинет.

Разъяренная, красивая и глупая.

«Какая же все-таки она дура, — почти с нежностью подумал Аракчеев. — Вырядилась так, чтобы ни один мужик мимо не прошел, а ведь папа велел сидеть тихо и не отсвечивать».

С усмешкой Артур молча наблюдал, как его теперь уже бывшая невеста стремительной походкой проследовала в кабинет и без приглашения уселась в кресло напротив него.