Вредная. Запретная. Моя

На тихий стук в дверь отреагировала не я, а Смирнов. Он настороженно поднял голову, а потом и вовсе ссадил меня с коленей. Что за черт?! Я в своем доме!

На пороге стояла взбудораженная экономка. Сразу было понятно: что-то случилось.

— Борис Сергеевич… — выпалила она, уставившись на нас безумным взглядом. — Его освободили! Он звонил… только что… едет домой! А вы ему не ответили, Александра!

Я уже ее не слушала, взвизгнула и бросилась Леше на шею, чуть не задушив его в своих объятиях.

— Свободен! Господи! Неужели правда освободили?! А почему?

Я кинулась искать свой мобильный и точно — нашла один пропущенный вызов от папиного юриста.

— Я велю приготовить праздничный ужин и лично проверю его спальню! — донесся до меня голос экономки из коридора.

— А я, пожалуй, поеду. Не буду мешать.

— Что? — растерялась я, но тут же воспротивилась. — Нет, зачем? У нас огромный дом, а папа… или… может, ты боишься с папой знакомиться? Он тебя жениться на мне не заставит! Останься!

Я была так рада, что папа вот-вот вернется, но при этом совершенно не хотела, чтобы Леша уходил. Наверное, мне было важно разделить свою радость с ним.

Я перезвонила папиному адвокату, но номер был занят. На меня неожиданно накатила тоска — мы с папой виделись всего раз, пока он был в СИЗО. Чего только не произошло за это время, но он — мой папа, единственный родной мне человек на всем свете.

Когда блеснули фары подъезжающей машины, я выскочила на улицу.

— Папа! — Я рванула к нему, едва он открыл дверь авто. — Папа!

У меня не получилось его обнять — дорогу мне перегородил другой автомобиль. Я могла лишь, вытянув шею, наблюдать, как к нему подходит незнакомый мужчина и они вместе направляются в дом.

— Не сейчас, Саша! — кивнул мне папа.

Он еще больше постарел с нашей последней встречи, выглядел не очень, но голос остался таким же властным, как и прежде.

Я молча сидела в гостиной и ждала, когда все наконец уйдут. Из обрывочных фраз поняла, что папу выпустили под залог, а обвинений так до сих пор и не предъявили. Но дело не закрыто, он по-прежнему подозреваемый.

— Борис Сергеевич, еще раз поздравляю! — Михельсон — последний из чужих, кто остался в гостиной, — склонившись над папой, пожал ему руку. — Прессу я возьму на себя, но надеюсь, до понедельника никто не пронюхает. Отдыхайте… мое почтение. Александра, всего доброго!

Едва за ним закрылась дверь, как я бросилась к папе.

— Привет, девочка моя! — Он крепко сжал меня в объятиях, и я снова почувствовала себя ребенком. Слезы покатились по щекам. — Ну вот я и дома. Как и обещал.

— Ты есть хочешь? — шепнула я, глотая слезы. — Лариса Андреевна ужин велела тебе приготовить. Чувствуешь запах мяса? Не представляю, чем там тебя кормили.

— Сейчас переоденусь, душ приму и приду в столовую.

— Все домашние вещи теперь тебе велики. — Я грустно оглядела папу. Никогда не была сентиментальной, и вот, пожалуйста! Реву чуть ли не каждый день!

— Это не беда, — махнул он рукой, и мы вместе вышли в коридор. — А это еще кто?!

Перед нами стоял Леша. Сосредоточенно, без улыбки на лице, он смотрел на нас с папой.

— Это Алексей Смирнов, — быстро ответила я, поняв, что стажер сам представляться не будет. — Мой… друг. Мы встречаемся, пап!

— Приятно познакомиться, Борис Сергеевич! — Леша протянул руку.

Папа вперил в меня тяжелый взгляд.

— Какой еще парень, Саша? Чтобы через минуту его в нашем доме не было!

— В смысле? Леша — мой гость! Я его пригласила в наш дом.

Голос у меня задрожал от обиды и возмущения. Непонимающе я уставилась на отца, на Смирнова боялась даже бросить взгляд.

— В мой дом, — устало перебил папа. — Вы оба в моем доме. И я не хочу в нем видеть посторонних.

— Но папа!.. Он не посторонний!

— Все нормально, Саш, — примиряющим тоном произнес Леша, отчего мне стало невыносимо стыдно. — Мне и правда пора. Поговорим в понедельник.

— Нет!

Смирнов улыбался. Если его и задели папины слова, он этого никак не показал. Да конечно задели! Кто станет искренне улыбаться, когда его выгоняют?! Только блаженный идиот, а Смирнов, он хоть и мягкий, но не тряпка.

Я не могла смириться с мыслью, что отец так поступил. Посмотрела на папу, но увидела лишь его прямую спину — Борис Сергеевич Дашевский уже поднимался по лестнице на второй этаж.

— Саша, не нервничай. Все хорошо, я не обиделся, если ты за это переживаешь.

— Я с ним поговорю! Я этого так не оставлю!

— Оставишь, — твердо заявил Смирнов. Его зеленые глаза выражали непреклонность, и я поняла, что спорить бесполезно. — Он в своем праве, это его дом, он не обязан меня здесь терпеть. И главное — никому сейчас не нужны скандалы. И тебе тоже.

Он ласково щелкнул меня по носу, ободряюще улыбнулся, а мне хотелось реветь от бессилия.

— Звони, если что, ладно? Ты ему сейчас очень нужна, Саша.

А мне ты нужен! Я тут же представила, как станет холодно и неуютно в доме, когда он уйдет.

— Леш! Прости, пожалуйста! Прости!

Мелькнула сумасшедшая мысль послать папу ко всем чертям и уехать со Смирновым. Если он наплевал на мой выбор, я наплюю на него самого!

— Саша, будь послушной дочерью. — Леша нежно коснулся губами моих губ. — Не бесчинствуй.

Я недовольно фыркнула:

— Этого я не обещаю. И куда ты поедешь?

— Номер сниму.

Смирнов заторопился, быстро поднялся по лестнице, собрал вещи в моей спальне и через пять минут ушел. А я беспомощно стояла в своей роскошной спальне и не понимала, на фига она мне нужна, если я даже не могу в ней находиться с тем, кого я хочу.

— Александра Борисовна. — В дверях показалась горничная. — Ужин.

Папа уже сидел за столом и торопливо разрезал свой стейк. Голову не поднял, когда я зашла в столовую, но сказал:

— Соскучился по нормальной еде. Даже не ожидал, что так сильно.

— Приятного! — Я мрачно кивнула. — Я с тобой посижу просто. Нет аппетита.

— Чего? — Отец наконец взглянул на меня. — Рассказывай. Что тут у тебя случилось, раз кислая такая сидишь. Радоваться должна, что я здесь.

— Так я и рада! Очень, пап! Только не поняла, зачем надо было Лешу выгонять! Ты хоть понимаешь, как я…