Вредная. Запретная. Моя

Снова? Сначала папа, потом Артурчик, а теперь еще и он?!

— Сядь, пожалуйста, и давай поговорим. Я тебе все объясню. — Голос у моего Лжесмирнова был спокойный, а вот вид уже чуток виноватый. Но я решила, что недостаточно виноватый.

— Я постою. Выкладывай давай! — Я скрестила на груди руки. — Последний раз спрашиваю: кто ты такой?!

Я ждала ответа, запоздало понимая: за эти несколько недель, что мы вместе, на самом деле мы мало про него говорили, про его прошлое, его семью, интересы. Про баб его бывших вообще ни слова! А ведь они явно были! Все больше как-то получалось про меня.

— Саш, меня тоже зовут Алексей, или Алекс, если по паспорту. Вот он на столе, кстати. Можешь сама посмотреть.

Я проследила за его взглядом.

— Потом посмотрю. Значит, Алекс? А фамилия у тебя какая? Бонд? — Я нервно рассмеялась. Как такое возможно?! Это же мой стажер, я его насквозь видела, как мне казалось.

Леша подошел к столу, чуть не задев меня, и, взяв паспорт, протянул его мне.

— Смотри сама.

— Alex Smirnoff? Серьезно? Я ничего не понимаю! — Хотелось швырнуть в этого вруна его же паспорт. — Погоди… ты… это швейцарский паспорт?!

Смирнофф с двумя «ф» скорбно кивнул.

— Мама вышла замуж за иностранца. Мы переехали, со временем получили гражданство. Но когда-то мы с ней жили в Рязани, да. И в параллели со мной учился Леха. — «Смирнофф» покрутил в руке бейдж. — Мы с ним почти полные тезки, только отчества разные. Внешне немного похожи, в школе считали, что мы родственники, но на самом деле нет.

— Это не объясняет, за каким чертом гражданин Швейцарии косит под простого стажера! А ведь я чувствовала: что-то не так с тобой! Ну не мог такой умный и ответственный чел быть обычным стажером на побегушках у такого идиота, как Берг! Ты обманул меня!

— Я тебя не обманывал, но да, недоговаривал многого. — Леша поднял руки, словно сдаваясь. — Поверь, ничего криминального я не сделал. Да, я не должен был здесь находиться, Леха очень неудачно сломал ногу, ему потребовалось несколько операций и еще реабилитация, мы не могли столько ждать и…

— Мы? — встрепенулась я. Не понравилось мне это местоимение. — Кто такие «мы» и почему «не могли ждать»?

— Саш. — Он досадливо поморщился, а меня внутри будто кто-то порезал. Не скажет ведь сейчас правду, как пить дать. — Саш, я пока не могу всего рассказать, это не только меня касается. Клянусь, я не сделал ничего предосудительного.

Как же я хотела ему верить! А еще больше хотела стереть из памяти последние десять минут жизни и чтобы все стало как раньше. Но тогда это была бы не я. Не сумею я закрывать глаза и прикидываться, что все нормально.

— Получается, я совсем тебя не знаю. Думала, что ты такой простой обычный парень из Рязани, а ты притворялся! Сволочь ты, Смирнофф! Или как там тебя?!

Я говорила спокойно — по крайней мере, я на это надеялась, — но в душе зияла пустота. Врун и обманщик! Ненавижу таких! Еще я боялась, что вот-вот разревусь или начну крушить все вокруг. Второй вариант был предпочтительней, конечно, но я понимала, что легче мне не станет. Потому что Леша — это не Артур. Так быстро меня не отпустит. Мне было страшно думать о том, что будет после нашего разговора.

— Саша! Милая моя девочка взрывная! — Леша ринулся ко мне, но я выставила руку.

— Даже не пытайся подойти! Ты врал мне, притворялся, а сам… сам…

— Саш, все по-дурацки получилось, согласен. — Он нервно взлохматил волосы. Я даже залюбовалась им таким: непривычно растерянным и смущенным. Но быстро себя одернула.

— По-дурацки? Это все, что ты мне можешь сказать? Твоя мать спрашивает, когда ты вернешься. Значит, не собирался здесь оставаться, верно? Решил свалить? А я для тебя вообще кто?!

Выплюнула последний вопрос и сразу пожалела. Ну что за идиотство, а?! Сама же всегда давала ему понять, чтобы на многое не надеялся, что у нас с ним просто легкий романчик. А теперь предъявы ему какие-то кидаю. Зачем?! Так, все, хватит позориться, надо валить от этого вруна! Вот только куда? В отель? А почему бы и нет!

Рванула к двери, не глядя на Лешу. Главное, не видеть больше эту растерянность в глазах. Он и сам ко мне наверняка так и относился — как к чему-то временному и не особо напряжному.

— Саш! Саша, ну ты куда?! — Я со всей дури налетела на Лешу, ударилась лбом ему в подбородок. Больно-то как. — Останься!

— Издеваешься? — взвыла я. — После того, что я узнала и чего не узнала? Знаешь, Алекс, каких мужчин я не выношу?!

— Каких? — спросил он с опаской.

— Хитрожопых! Таких, как ты! Тихушник, мать твою! Такой весь милый и чудесный парень, я даже повелась на тебя, идиотка.

— Не называй женщину, которую я люблю, идиоткой, — твердо, не повышая голоса, произнес Леша и добавил: — Мне это очень неприятно слышать.

Я зависла на несколько секунд, соображая, что, собственно, он имел в виду. Сердце радостно трепыхнулось, но я снова себя одернула. Он врун и еще, похоже, манипулятор чертов.

— Не верю ни одному твоему слову. Но у тебя есть максимум минута, чтобы объясниться. Потом я ухожу.

Леша побледнел, как-то осунулся сразу. Казалось, до него наконец дошло, что я и впрямь сейчас уйду.

— Саш, то, почему я здесь, — это не имеет к нам с тобой никакого отношения. Я очень жалею, что все так обернулось, я не собирался ни с кем встречаться, когда приехал в Москву, мне было не до отношений, но ты… ты перевернула мою жизнь вверх дном, а может, наоборот, сделала ее осмысленной. Да, у тебя могло сложиться обо мне не совсем верное впечатление, хотя я никогда не притворялся рядом с тобой. Но вообще для тебя я готов быть тем, кем ты захочешь меня видеть.

— Не притворялся, значит? — Я переваривала его эмоциональный спич. Для того Леши, которого я знала, это было мегаоткровение. — Но правду говорить не хочешь, верно?

Смирнофф покачал головой. Было что-то в его глазах такое, что заставило еще больше напрячься.

— Мне не понравится правда, так? Поэтому ты молчишь? Не только из-за твоего поломанного тезки?

— Не понравится, — выдохнул Леша, словно ножом, полоснув меня своим новым откровением. — Но я все расскажу и объясню. Только не сейчас, Саш. Чуть позднее, когда ты немного успокоишься.

— Серьезно? Ты думаешь, мне еще будет интересно?

Леша молчал. А мне хотелось реветь. Как женщине, которой впервые в жизни разбили сердце. Так плохо мне не было никогда, даже после папиного предательства.

Глава 38

Горжусь собой, что этот козел так и не увидел моих слез. Назло ему решила, что дотерплю, а когда одна останусь, вот тогда уж дам себе волю. Я хотела поскорее убраться отсюда, но и уйти без вещей тоже не могла. Все они были здесь. Конечно, еще много всякого барахла папа выгрузил из дома, но я пока так и не доехала до того склада.