Времена меняются

— Я обещал ее половине корабля, — проворчал он себе под нее. — Ровена, а ты как? Не хочешь присоединиться к торжеству?

— Нет, спасибо, — даже не глядя на него, отказалась Ровена. — Я подожду Джеффа.

— А, ну конечно. Тогда пока. — Он мимоходом махнул ей рукой и зашагал прочь вслед за Хелен.

Соревнования закончились. Люди потихонечку расходились кто куда. Толпа редела. Ровена заметила невдалеке Питера Рида. Он разговаривал с Луизой. На нем была узкая белая униформа, и выглядел он свежим и ухоженным. Луиза улыбалась и стала почти хорошенькой. Вместе они повернулись и медленно побрели по палубе. Ровена проводила их взглядом. Красота вокруг была ослепительная. Веселые нарядные пассажиры, над столиками бара яркие полосатые зонтики и — куда ни кинь взгляд — голубое небо и жаркое золотистое солнце.

Наконец появился Джефф.

— Извини, ангелочек, что заставил тебя ждать. Надо было утрясти кое-какие дела. Ну что, в бар?

Оттуда уже раздавались радостный звон стаканов, невнятный гул десятков голосов, взрывы смеха и отдаленное эхо корабельного оркестра.

— С удовольствием, — кивнула Ровена и намеренно выбрала самый дальний от Блейка и Хелен столик.

«До конца путешествия буду благоразумной, — решила она. — Никаких любовных страданий. Никаких глупых оглядок на прошлое». Она здесь из-за Джеффа, он ее любит. Мысль неожиданно принесла ей утешение, бальзамом легла на кровоточащие раны. А ранил ее Блейк. Вчера он оттолкнул ее, как ненужную вещь. Признавая, что она все еще нравится ему, он тем не менее наотрез отказался впутывать в их отношения глубокие чувства.

Ровена печально посмотрела на Джеффа. «Ах, если бы я могла влюбиться в него! Одним махом покончила бы со всеми проблемами, разрешила бы все вопросы и сомнения. Остепенилась бы и больше не страдала от любви и привязанности к Блейку».

Большую часть золотистого полдня пассажиры дремали и загорали. Постоянное, почти не слышное гудение двигателей и мерное покачивание — вверх, вниз, вверх, вниз — далекого, подернутого дымкой голубоватого горизонта действовало на них как снотворное. Приглушенные звуки доносились откуда-то издалека. Проблемы отходили на задний план. В мире правили лень и праздность.

А ночью на прогулочной палубе устроили шуточные бега. Джефф выбрал себе лошадь, а Ровена согласилась ею править. Блейк тоже участвовал в этом же заезде, и на его лошади восседала, естественно, Хелен.

— О, привет! Оказывается, мы соперники, — прокричала она, когда Ровена уселась на соседнюю потешно размалеванную механическую лошадку.

Ровена кивнула и подумала: «Больше нет. Ты выиграла». Речь, безусловно, шла о Блейке.

— А Луиза с нами играет?

— В следующем заезде.

Сэр Чарльз выбрал себе «Мокрушку — болотную лягушку».

— Ха-ха-ха! — развеселилась Хелен.

В набивном белом с розовым вечернем платье она выглядела красавицей. И без того светлые волосы выгорели на солнце и теперь отливали серебром, что выгодно подчеркивало бархатистую загорелую кожу.

Ровена сегодня была в тончайшем кремовом кружевном наряде с атласным бирюзовым кушаком и в таких же бирюзовых сережках. Гладкие медово-золотистые волосы блестели в свете зажженных светильников, так что не одна пара мужских глаз любовалась ее статной фигуркой, пока она усаживалась верхом на маленькую лошадь.

В этом забеге победила Хелен. Буквально в самом конце на кубиках выпала необходимая ей сумма, и она вырвалась вперед. Ее лошадку провозгласили победителем, а Блейку, как ее владельцу, выпала честь пройти со счастливой наездницей круг почета. Ровена пришла второй, а третья участница — Пегги Мелдрам — последней. Когда начался следующий забег, Джефф подошел и встал рядом с Ровеной. Луизу поставили третьей. В игре все решал случай, а не умение игрока, и тем не менее, выиграв, Луиза светилась как начищенный луидор.

— Давай прогуляемся, — предложил Джефф, нежно обнимая Ровену за плечи. — Остался всего один забег.

И они направились на шлюпочную палубу. Луны не было, но ночь стояла ясная, с тысячей звезд. Из самого сердца выжженной солнцем Африки дул теплый, пряный ветерок. Они молча облокотились на борт, не отрывая глаз от пенящихся за кормой волн. В темной ночной воде они казались фосфоресцирующими.

— Ты помнишь, какой сегодня день? — спросил Джефф.

— Пятница, — не поняла Ровена.

— Да нет! — нетерпеливо мотнул он головой. — Я не об этом. Сегодня день предложений. Несмотря на лунную венецианскую ночь, среду я прозевал. Влез Блейк и все испортил, и мои романтические порывы пошли прахом. — Он криво улыбнулся и минутку помолчал. — Если честно, я забеспокоился, когда ты ушла с ним на целый день.

— Извини, я страшная эгоистка, — только и смогла ответить Ровена.

— Я понимаю, ты хотела навестить старого друга. Это естественно. То, что ты ушла с Блейком, еще не значит, что ты собиралась сбежать с ним под венец, — скорчил он жалкую гримасу. — Это одна из моих бредовых фантазий. Сейчас все в порядке, да? — Он скрестил на груди руки. — Я имею в виду — между нами? Ведь твоя неожиданная встреча с Блейком, в сущности, ничего не меняет?

Ровена прикусила губу.

Джефф такой милый. Готов все принять за чистую монету. А она подлая обманщица. Впрочем, даже если она и попытается ему все объяснить, то сделает только больно. Он никогда не поймет, что она чувствует к Блейку. «Вернее, чувствовала», — мысленно поправила себя Ровена и тряхнула головой.

— Нет, не меняет. Ситуация, правда, несколько необычная, но и только.

Джефф крепко сжал ее руку и нежно притянул девушку к себе.

— Ровена, я тебя очень люблю. — Он поднял глаза к звездному небу. — Сегодня луны, конечно, нет, но, по-моему, ночь для предложения прекрасная, — на удивление серьезно взглянул он на нее. — Дорогая, пожалуйста, скажи, что выйдешь за меня замуж.

Он прижимал ее близко-близко, и Ровена видела, как блестят его светлые волосы и загорелая гладкая кожа на скулах. Он выглядел таким свежим, молодым, даже юным. Ровена протянула руку и дотронулась до его щеки.

— О, Джефф!

— Что это значит? — Он вопросительно вскинул брови.

Она задумчиво вздохнула:

— Джефф, я не знаю. Должно быть, то, что ты такой милый, а я глупая. Сама не знаю, чего хочу. Ничего не знаю.

— Тогда и нечего дергаться. — Он властно обнял ее за талию. — Я все решу за тебя, как настоящий деспот. — И, театрально нахмурив брови, он приподнял ее подбородок. — Так ты выходишь за меня и точка, поняла?

Джефф мог быть кем угодно, но только не деспотом. Очаровательным, смешным, добрым, отзывчивым — да. Но властным — никогда.

— О, Джефф, — неожиданно нежно улыбнулась Ровена.

— Перестань повторять одно и то же. Начинает надоедать. А если уж непременно хочешь прослыть занудой, талдычь лучше: «Да, да, я согласна, да, я выйду за тебя, да, дорогой, да».

Но даже в его объятиях Ровена продолжала сомневаться. Но почему? Все же так просто. Одно маленькое слово. Вряд ли она полюбит кого-нибудь больше, чем Джеффа. А его она по-своему любит. Хотя стоит ли выходить замуж, если любишь всего лишь «по-своему»? Честно ли принимать его предложение на таких условиях?