Времена звездочетов. Наш грустный массаракш

А вот «Синеглазое чудо» оказалось поганой пустышкой, которую Сварог тут же брезгливо стер. План похищения Яны во время ее очередной каталаунской охоты – но недоработанный до конца, последний раз Фаларен им занимался за два дня до появления в Вентордеране Сварога.

На этом секретная часть исчерпалась. Какое-то время Сварог сидел в задумчивости, подперев подбородок большим пальцем, держа меж указательным и средним незажженную сигарету. Было о чем подумать после знакомства с секретами – есть опасения, далеко не последними секретами Хелльстада, к которым пока не подступиться.

С точки зрения военного человека, «Бешеный Жнец» и «Исход» имели одно-единственное объяснение: силы Фаларена и его невидимого противника с Семела примерно равны. Вздумай Франция оккупировать незалежное княжество Монако, она не стала бы посылать и одну-единственную роту. Княжество занимает всего-то полтора квадратных километра, а в качестве вооруженных сил имеется аж дюжина полицейских. Достаточно высвистеть пяток бравых десантников, выставить им ведро бургундского и вручить по штакетине – и не позднее чем через четверть часа Монако с не-залежностыо расстанется. И наоборот: СССР и США нацелили друг на друга тысячи ядерных ракет, держали под ружьем миллионные армии. Так и здесь: располагая средствами вмиг уничтожить все живое на Семеле, Фаларен всерьез ожидал не менее сокрушительного удара (возможно, превентивного) – и озаботился превращением Хелльстада в этакую спасательную капсулу.

Вот только кое-что не складывалось...

– Седьмой, – сказал Сварог, – были ли попытки со стороны... внешних сил, но не имперских, исследовать Та л ар и Хелльстад в частности так, как это было в свое время проделано с Семелом королем?

Он был чуточку горд собой: научился предельно точно формулировать вопросы Обезьянам.

– Нет информации, – прилежно доложил седьмой.

– Были ли попытки со стороны внешних сил, но не имперских, вторжения в компьютерные сети Хелльстада?

– Нет информации.

Довольно странно. Обе стороны, словно свято соблюдая некий пакт о ненападении, четыре тысячи семьсот лет не предпринимали попыток шпионить друг за другом. Что с точки зрения военного человека довольно странно: ни вооружение, ни технические средства разведки не стоят на месте, развиваются и совершенствуются. Советских и американских разведывательных спутников вертелось вокруг Земли неимоверное количество, бороздили моря целые эскадры кораблей радиоэлектронной разведки, космонавты и астронавты занимались отнюдь не одними мирными научными исследованиями. На Той Стороне соперничающие державы вели разведку против соперников... Не было столь ярко выраженного вооруженного противостояния – но суть дела остается неизменной. Ни один пакт о нейтралитете не отменяет разведывательной деятельности его участников друг против друга – а здесь обстоит совершенно иначе. То, что с полным основанием можно назвать вооруженными силами и средствами технической разведки Хелль-стада, словно законсервировалось на некоем уровне на без малого пять тысяч лет... быть может, так обстоит и с Семелом, о чем обе стороны прекрасно знают? Рано делать выводы, не располагая полной информацией...

– Седьмой, кроме проекта «Зенит», существуют какие-то средства наблюдения за Семелом космического базирования?

– Нет информации.

Значит, и хелльстадских спутников-шпионов нет. На беспечность это никак не похоже – скорее уж на некое точное знание. Больше нет необходимости просиживать штаны за компьютером, это ничего не даст. А вот единственный свидетель событий...

Решительно выключив свой компьютер, Сварог бесцеремонно взял Мяуса за шкирку и поставил на стол почти напротив себя, меж двух компьютеров. Золотой Кот послушно остался стоять там, где поставили. Роботы не имеют понятия о бесцеремонности, как и прочих человеческих эмоциях, – а вот дисциплина у них на высоте. Мяус бесстрастно сообщил как-то: «Его величество, будучи в состоянии, именуемом у людей „нетрезвым ^", порой передвигался по Вентордерану, неся меня за хвост...»

– Мяус, что тебе известно о проекте «Бешеный Жнец»?

Мяус старательно отбарабанил все, что Сварог только что прочитал в секретной части – и Сварог его не обрывал. Когда Золотой Кот умолк, спросил:

– А о проекте «Исход»?

И снова выслушал изложение соответствующего пункта секретной части.

– А ты сам располагаешь какой-то связанной с Семелом информацией, которой нет в секретной части?

– Нет, государь, за одним-единственным исключением: у меня с самого начала был приказ: информация станции «Зенит» об описанном выше вторжении, то есть о том, что защитные системы пробиты, должна поступить одновременно королю и мне. Если король пребывает в состоянии, именуемом у людей «сон», мне следовало непременно это состояние прервать и доложить о случившемся. Поскольку приказ не отменен, он меня обязывает точно так же поступить и с вами.

– Значит, пароль «Боевая труба» может дать только король?

– Именно так.

– И никакого автоматического приведения в действие «Бешеного Жнеца» нет?

– Нет, государь.

Невозможно отделаться от впечатления, что Фаларен не считал вторжение столь уж смертельной угрозой. Определенно полагал, что некоторый запас времени у него имеется: пока Мяус его разбудит (а если он дрыхнет беспробудным сном, будучи мертвецки пьян?), пока доложит, пока Фаларен примет решение, пройдет, как ни крути, несколько минут. Никакого автоматического приведения в действие «Бешеного Жнеца». И это похоже не на беспечность, а на точное знание – что угроза не смертельна, что время на ответный удар есть. Меж тем сам Фаларен способен за считанные минуты начисто уничтожить биосферу Семела, и нисколько в этом не сомневается.

Интересный и своеобразный у Талара и Семела вооруженный нейтралитет, кое в чем решительно противоречащий изученной Сварогом на Земле военной науке, чуточку иначе должны вести себя стороны, располагающие подобным оружием и средствами разведки. Или здесь все обстоит в полном соответствии с другими правилами военной науки, пока что Сва-poiy неизвестными? Скорее всего, так оно и есть.

Бессмысленно и даже вредно гадать при том количестве информации, которой он пока что располагает, – донельзя скудным... Отодвинув кресло, Сварог встал, снял со стола Мяуса, поставил его на пол и сказал:

– Пошли. Седьмой: режим ожидания.

– Принято, – бесстрастно откликнулся Седьмой.

Экраны один за другим гасли, Золотые Обезьяны, не

нуждавшиеся во сне и отдыхе, спокойно ждали новых приказаний, что длилось тысячелетиями. Сварог вышел в коридор, сопровождаемый Мяусом. Остановился у высокого стрельчатого окна с раздвинутыми тяжелыми портьерами, смотрел на Семел, не в состоянии определить свои ощущения, знал только, что к приятным они – безусловно – не относятся. Ничего нет приятного в том, что Талар, как оказалось, которую тысячу лет пребывает под прицелом неведомой чужой силы, способной принести беды хуже Шторма, а то и почище. Именно что весь Талар – не зря же Фал арен превратил Хелльстад в личную спасательную шлюпку? С Радиантом в свое время обстояло совершенно иначе, угроза, которую он представлял для Тал ара, была неизмеримо слабее, и все его замыслы удалось вовремя выявить и блокировать...

Возвращаться к Яне не следовало. Она знала Сварога даже лучше, чем он ее, и, чуткая натура, моментально поняла бы, проснувшись, что состояние у него какое-то неправильное. Вряд ли так уж точно определила бы эту смесь зажатости и тягостных раздумий – но всегда понимала: его что-то гнетет. Ничего, она не увидит необычного в его ночных бдениях в Вентордеране, такое не раз случалось – а уж утром он будет мнимо безмятежным и спокойным, и до поры до времен она тревожиться не станет...

Остановившись у резной двери своей комнаты, он приказал Мяусу:

– Если поступят сведения о пробитии защиты, вообще о постороннем воздействии, не относящемся к имперскому... В первом случае – будите меня немедленно. Во втором – дайте команду Седьмому все старательно фиксировать.

Мяус ответил, как обычно в таких случаях:

– Будет исполнено, государь.

Дверь Сварог оставил приоткрытой ровно настолько, чтобы Мяус мог пройти – среди умений Золотого Кота не числилось навыка открывать двери с высоко для него расположенными ручками (Интересно, как он должен был будить Фаларена, никогда не оставлявшего для него щелочки? Испускать вопль громче паровозной сирены, способной и мертвого поднять? Не стоит спрашивать – это уже совершенно не интересно)...