Времени нет

— Значит, СЕТЬ просто уничтожит наш мир?

— Вполне вероятно. Это называется перезагрузкой СЕТИ.

— А можно хоть ненадолго отложить «перезагрузку» нашей «неизлечимо больной» цивилизации?

— Зачем?

— Мы будем искать выход. Я даже знаю какой!

— И какой же?

— Глоя показала мне эволюционный путь человека разумного — хомо сапиенс — к обществу разумных людей! Нам всем надо идти этим путём!

— Идти-то надо. Но сомневаюсь, что получится. Земной человек слишком гордится собой, чтобы задумываться над такими «мелочами». Куда важнее строить авианосцы и ракеты или, потратив миллионы, запустить в бездонную пропасть космоса послание для инопланетян!

— Но ведь можно же донести до человечества истинную информацию о положении дел?!

— Истина слишком тонкая и ранимая материя для понимания человеческого. Она всегда находится где-то за горизонтом обозримого. Возможно, что Истина по-настоящему раскрывается перед человеком только после его смерти. Так устроен мир, что при жизни нам даны только чувства, а Истина — она всегда где-то рядом… Человек не постигает её. А после смерти физической человек попадает за другую сторону экрана, где ему виден код Божественного мироздания и сама Истина.

— Понимаю. Люди не то чтобы не могут, а просто не хотят видеть дальше своего носа! Я и сам ещё недавно был таким. Вот если бы мне сейчас вернуться в свой мир, я бы отмолил, отработал все совершённые по незнанию грехи!

— Ты уже сделал свой выбор, Хокимару. При нарушении Законов Создателя душа стремится покинуть тело человека, пока он не натворил такого, за что она будет просто уничтожена. Проще говоря, любой дурной поступок притягивает к человеку смерть. Ты пошёл на это сам, добровольно. Теперь только в следующей жизни отработаешь все свои грехи.

— Ангел!

— Что?

— Мне бы ещё хоть на минутку увидеть Сайхо.

— Могу помочь только в одном.

— В чём?

— Я усилю энергию твоей памяти, картины станут ярче и прошлое — виднее. Ты будто увидишь сон. Но это — твоё прошлое. Смотри на себя и на свою Сайхо…

Возвращение к Сайхо

…Вначале Хокимару увидел себя как бы со стороны. Он проживал свою жизнь заново. Он увидел, как они с Сайхо лежат, прижавшись друг к другу, в супружеской постели в их доме при Агентстве космических исследований. Да, он почему-то очень хорошо запомнил этот момент! В следующее мгновение японец будто окунулся в течение своей жизни…

… В ночном безмолвии темнота комнаты, перемешав оттенки серого, чёрного и очень чёрного, кажется тёплой и осязаемой. Ощущение счастья не покидает Хокимару. Сон не идёт. С улицы не доносится ни звука, и слух чутко улавливает ровное дыхание Сайхо…

— Ты не спишь? — тихо спросил он, услышав её глубокий вздох.

— Нет, — также тихо отозвалась жена. — Думаю.

— О ком?

— О тебе. А ты почему не спишь?

— Тоже думаю.

— Обо мне?

— Конечно, о тебе. Знаешь, я вот сейчас лежу и удивляюсь, как мне всё-таки с тобой повезло, малыш!

Хокимару почувствовал, как супруга в порыве благодарности ещё плотнее прижалась к нему. Он чуть повернул голову, чтобы видеть её лицо.

— Почему, дорогой? — Ему показалось, что её глаза в темноте заблестели счастливым светом.

— Ну, во-первых, потому что меня не смогла бы вытерпеть никакая другая, — полушутя ответил японец, ласково ткнувшись губами в нежную щеку жены, — а во-вторых, мне не нужна никакая другая женщина. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя…

Хокимару одной рукой прижал Сайхо к себе, а ладонью другой ласково провёл по лицу и волосам, затем припал губами к её губам, не дав договорить. Почувствовав ответную ласку, он не стал сдерживать себя…

Блаженство… Блаженство и телесное, и душевное… Хокимару лежал с закрытыми глазами и старался ни о чём не думать, чтобы не упустить ни одной капли этого божественного ощущения. На его плече мирно спала Сайхо. В памяти сами собой стали возникать яркие образы. И прежде чем заснуть, Хокимару заново пережил в мельчайших оттенках историю их знакомства.

Впервые он увидел её на тренировке в зале спортивного клуба. Худенькая, не очень высокая девушка в кимоно тогда не произвела на него особого впечатления. Заметил он её чуть позже, через несколько дней, когда случайно в коридоре клуба встретился взглядом с её красивыми глазами. Карие с длинными ресницами, они пронзили его холодное, не подвластное женским чарам каменное сердце легко, словно иголка подушку. Первый неожиданный укол в груди он ощутил именно тогда. Второй он почувствовал, когда она ответила ему очаровательной улыбкой на прямой вопрос, как её зовут. Третий — когда услышал её низкий бархатный голос, пропевший: Сайхо. Понимая, что неотвратимо гибнет, он, как мотылёк к огню, потянулся к ней, боясь прервать начатый разговор. И ещё один укол — девушка оказалась на редкость эрудированной и обладала феноменальной памятью. После тренировки он напросился её проводить. По пути они говорили об истории страны. На прощание он робко прикоснулся к её руке. Пальцы ощутили волнующую прохладу и нежность её кожи.

В тот вечер Хокимару даже не подходил к компьютеру, впервые позабыв о работе. Он боялся потерять осязаемую память о её нежной прохладной руке.

На следующий вечер, сгорая от избытка тревожащих его чувств, он пригласил её в ресторан. После недолгих раздумий она согласилась. И уже там, увидев Сайхо в блузке и брюках, обтягивающих её стройную фигуру, он получил последний, решивший всю его дальнейшую жизнь удар.

При прощании он, как и в первый раз, только лишь прикоснулся к её руке.

Ночью он долго не мог заснуть, думая о самой красивой и самой лучшей девушке в мире.

Он тосковал, думал, скучал по ней каждую минуту. Куда бы он ни шёл, чтобы ни делал, перед глазами стояла Сайхо! Он не мог думать больше ни о чём. Он жаждал её взгляда, её голоса, но смог увидеть свою новую знакомую только через два дня — после выходных.

Они снова встретились на тренировке, а потом снова сидели в ресторане.

Там, за столиком на двоих, испытывая страшную робость — чего Хокимару не замечал за собой раньше, — он сбивчиво признался ей в своих чувствах, так и не осмелившись произнести слово «люблю». Испугался, наверное, той силы нахлынувших чувств, которую не испытывал никогда ранее. К его огромному разочарованию, Сайхо вначале никак не отреагировала на его признание. Ни одна чёрточка не дрогнула на её лице, пока он старался облачить в слова свои не желающие подчиняться чувства. Выслушав его, она холодно сказала, что между ними ничего не может быть. Хотя бы из-за большой разницы в возрасте — двадцать лет. Хокимару, несмотря на свои сорок два, выглядел гораздо моложе, легко, как юноша, взбегал по ступенькам на седьмой этаж офисного здания и три раза в неделю посещал тренировки в клубе. Если бы не седина, уже посеребрившая виски, то стройному подтянутому японцу можно было бы дать лет тридцать — тридцать пять. Но Сайхо была беспристрастной. Она объяснила свой отказ ещё и тем, что официально Хокимару числился в браке.

С первой супругой Яншо они прожили девять лет. Любви не было. Её не было даже на заре их отношений. Просто пришла пора обзаводиться семьёй, и тридцатитрёхлетний Хокимару, уже не надеясь на то, что когда-нибудь сможет испытать настоящее чувство, выбрал девушку из обеспеченной семьи. Чтобы работать в столице, молодому начинающему учёному нужны были связи. В лице Яншо и её родителей он и приобрёл их. Но за всё время их совместной жизни Яншо так и не смогла родить ему ребёнка. Через пару лет после свадьбы, поняв, что у неё не может быть детей, Яншо занялась собой: салоны красоты, фитнесклубы, вечеринки в ночных заведениях. Дочь состоятельных родителей, она могла себе это позволить. Невысокое денежное содержание мужа не обеспечивало всех её потребностей. Зарплаты Хокимару хватало только на аренду большой квартиры и питание. Это тоже стало причиной неизбежного отдаления Яншо. Вначале он пытался бороться за жену, но, осознав всю бесполезность своих усилий, смирился. Последний год сделал их совсем чужими. Даже в собственной квартире они встречались редко — Яншо всё чаще уезжала к родителям или говорила, что к родителям. Хокимару не проверял. С головой погружаясь в любимую, ставшую единственным смыслом его жизни работу, он привык к её долгим отлучкам. Его даже устраивало, что жены часто не было дома, — ему никто не мешал работать вечерами. Все девять лет Хокимару работал. Все девять лет его душа находилась в какой-то спячке, похожей на летаргический сон. И вдруг… Сайхо!

Она пришла как весна, разбудившая реки чувств, закованных в ледяной панцирь. Она появилась как ласковое солнышко, растопившее снег на самых высоких вершинах гор, на которых зацвели цветы! Как нежная рука, снявшая с его глаз чёрные очки, через которые он долгое время смотрел на всё вокруг! Нет, если судьба подарила ему встречу с этой замечательной девушкой, он ни за что не потеряет её! Теперь Хокимару хотел жить, хотел дышать полной грудью. Он хотел, чтобы Сайхо была рядом.

Услышав от неё слово «нет», Хокимару растерялся. Понимая, что потеряет её, и не зная, как поступить дальше, он решился на отчаянный шаг и заявил девушке, что она от него всё равно никуда не денется. На немой вопрос в удивлённых глазах пояснил, что всегда в этой жизни добивался поставленной цели. «Я твоя цель?» — спросила она с плохо скрытым укором. Он хотел кричать: «Нет, ты не цель, ты смысл всего! Ты смысл моей жизни!» Но не закричал. что-то остановило. Интуитивно Хокимару понял, что может напугать сидящую напротив девушку таким напором чувств. То, что переживал он и с чем почти не имел сил бороться, могло оттолкнуть Сайхо. Она даже могла обвинить его в излишней эмоциональности, заподозрив в неискренности — слишком короткий срок продолжалось их знакомство. Заставив себя успокоиться, Хокимару произнёс: