Временное пристанище

— Ваша мама по-прежнему в Денвере?

— Она умерла спустя три месяца после нашего приезда.

У Ким сжалось сердце.

— Извините меня, Марк.

Только теперь она по-настоящему поняла, как одинок был Марк все эти годы, одинок и до сих пор. Не рассказать ли ему о моей маме, подумала Ким, может, ему станет легче?

Нет. Лучше поговорить о чем-нибудь менее грустном.

— Как же вы сделались юристом?

Марк тер рукой подбородок, размышляя над ответом.

— Целый год я скитался по Денверу — срок достаточный, чтобы усвоить, что все двери распахиваются перед человеком только в мечтах. Единственный путь для меня был — это учиться и трудиться изо всех сил, чтобы выбиться в люди.

Ким закусила губу, размышляя над тем, что на самом деле стоит за этим «скитался по Денверу». В восемнадцать лет оказаться вдруг бездомным, не имея ни друзей, ни родственников, к кому можно обратиться за помощью… Жизнь, оказывается, была невероятно жестока к Марку.

— Откуда же вы взяли деньги на учебу?

— Оттуда, откуда берут все дети неимущих. Колледж был государственным, плюс денежное вспомоществование и работа.

Ким медленно выдохнула.

— У вас есть основания гордиться собой. Подумайте только, чего вы достигли.

— Не спорю.

Марк смотрел куда-то вдаль. Неожиданно он сдвинул брови. Ким так хотелось разгладить образовавшуюся у него на переносице морщинку пальцами. Или поцелуем. Она закуталась в пиджак, напуганная тем, что испытывает такую нежность к этому человеку.

— Вот такой получился длинный ответ на простой вопрос.

Ким недоуменно заморгала.

— Я… А какой был вопрос?

— Почему я не сержусь на вас за то, что произошло сегодня ночью. Во-первых, потому, что вы абсолютно ни при чем, а во-вторых, вы столько трудились, что и дураку ясно, как чертовски важна для вас работа. Признаться, я не ожидал от вас такого рвения, котенок.

— Мне…

Ким хотелось объяснить Марку, почему ей так нужно работать, но она рассудила, что он ее не поймет.

— Мне… — снова начала она.

Марк протянул руку и поправил упавший ей на щеку завиток. Ким взглянула на него и сердцем почувствовала, что может ему довериться.

— Мне хочется учиться.

Марк наклонил голову к одному плечу, потом к другому.

— Правда? Что ж, я…

Он довольно рассмеялся.

— Ким, это здорово, действительно здорово. Что же вы хотите изучать?

У Ким пересохло в горле. До сих пор ее поднимали на смех, когда она пыталась объяснить.

— Это не изучение, скорее обучение.

Марк кивнул, не скрывая своего интереса и ожидая продолжения.

— Не знаю, в курсе ли вы, но сейчас очень выросла потребность в квалифицированном уходе за детьми.

— Да, мне это известно. Теперь многие матери работают, поэтому такие центры, где можно оставить ребенка на весь день…

— Я не совсем то имею в виду. Понимаете… — Как непросто все это объяснить! — Мне хочется учиться на няню, — наконец выпалила она.

Ким ждала, что Марк расхохочется, станет задавать вопросы, вроде «В каком же заведении готовят этих самых нянь?», но единственное, что она услышала, был шелест сухой придорожной травы.

— Все это очень интересно, — проговорил наконец Марк. — Идея, прямо скажем, новаторская.

У Ким челюсть отвисла от изумления. Марк погрозил ей пальцем.

— Теперь понятно, для чего вам все эти книги о воспитании младенцев…

Марк так сиял, словно разгадал какую-то сложную головоломку.

— Но, может быть, для того, чтобы работать няней, не обязательно учиться?

— Чтобы быть няней с сертификатом — обязательно. Они ведь нечто вроде элиты. Не какие-нибудь там иностранные студентки, которые живут в семье на полном пансионе и за это сидят с ребенком, когда родителям нужно уйти из дома. Няни, о которых я говорю, специально обучены тому, как растить ребенка, знают все необходимое: и как покупать ему одежду, и как эту одежду чинить, и как вести себя с ребенком — да Господи, чего они только не знают. Но домашним хозяйством мы не занимаемся, — добавила Ким весьма убежденно.

— А как насчет денег? — со смехом спросил Марк.

— Если имеете сертификат, то здесь все в порядке. Он дает массу преимуществ. Можете, например, настаивать, чтобы хозяева оплачивали вам медицинские услуги.

— И конечно, бесплатно комната и стол?

— Само собой. Многое зависит еще от местожительства. В Нью-Йорке, как вы понимаете, няни самые высокооплачиваемые.

Марк насторожился.

— И где же можно всему этому обучиться? В Нью-Йорке?

— Не только, в других городах тоже.

— А в Колорадо? — нерешительно спросил он.

— Соответствующий колледж в Форт-Моргане как раз предложил мне прислать им заявление.

— Вы, я смотрю, уже навели справки.

— Конечно.

— Н-да-а… Странно, что Мириам ничего мне не сказала. Идея, вероятно, родилась у вас недавно? Вы еще не говорили с Мириам?

— Она знает.

Радость от того, что хотя бы один человек ее понял, мгновенно померкла: Мириам знает об этом с самого начала.

— Если я правильно вас понимаю, вы работаете, чтобы скопить деньги на обучение?

— Да.

Ким слишком поздно сообразила, что сделала ошибку.

— Но зачем? Разве нельзя решить этот вопрос с Мириам?

Ким не знала, что ему ответить. Ей не хотелось обсуждать, во что обойдется обучение, не хотелось делиться опасениями, что Мириам может отказаться от своего обещания платить за него. И уж совсем не хотелось посвящать Марка в то, что всеми деньгами вообще распоряжается Мириам. Иначе Марку откроются такие стороны в характере его сестры, о которых она предпочла бы молчать.