Временные трудности 2

Во двор вышла молодая девчонка в черном, явно сшитом на заказ костюме и брюках. Осеннее солнце ярко вспыхнуло на её лакированных мужских туфлях. Лениво осмотревшись по сторонам, она зажмурилась, подставляя лицо ещё теплым солнечным лучам, извлекла из кармана портсигар и двинулась в её сторону.

— Привет. Я присяду, не возражаешь? — уверенно поинтересовалась девчонка, рассматривая её.

— Привет. Да садись, конечно. Папиросой угостишь? — спросила Лена.

— Да не вопрос, — она распахнула портсигар и протянула Лене.

Потом предупредительно поднесла зажигалку. Наблюдая, с каким наслаждением Лена смакует первую за день папиросу, она вдруг сказала: Наш человек.

И протянув руку для рукопожатия, представилась: Юля.

— Лена.

Рукопожатие, неожиданно оказалось по-мужски крепким. Не успела Лена подивиться этому обстоятельству, как Юля огорошила её вновь:

— Давно освободилась?

Лена удивленно взглянула на свою проницательную собеседницу и нехотя ответила:

— Вчера.

— Понятно… — протянула Юля и огорошила вновь, — Ну ты недолго чалилась, быстро восстановишься. Жаль, конечно, что не лето — быстрей бы оклемалась.

— Ты тоже сидела?

— Было дело, — ответила Юля, но развивать эту тему не стала.

Дальше курили молча. Во двор вышел Егор. Увидев их, он заулыбался и подошел. Сердце Лены вновь затрепетало в груди.

— Да что это такое? — подумалось ей, — Похоже влюбилась!

— Здравствуйте, Лена.

— Здравствуйте, Егор, — постаралась сказать она как можно нейтральнее.

— Травитесь с утра пораньше? — с улыбкой поинтересовался Егор и присел перед ними на корточки.

— Так не наливает никто, — в тон ему ответила Юля, и они рассмеялись.

Лена вежливо улыбнулась.

— Вы познакомились? — спросил Егор.

— И даже успели подружиться, — Юля с дружеской улыбкой подмигнула Лене, и та догадалась, что это, скорее всего, и есть та самая героическая подружка.

— Ну и славненько, — сказал Егор, отмахиваясь рукой от облака дыма, — Лена, у меня к вам есть одно предложение. Мне необходим помощник. Я считаю, что вы подходите. Как вы отнесётесь к совместной работе?

— Что нужно будет делать? — спросила она, стараясь выглядеть как можно более спокойной.

— Проводить следственные действия. Работа как раз по вашей специальности. Дело в том, что в местах заключения и под следствием находятся иногда невиновные. Наша задача выявить их и исправить эту несправедливость. Думаю, что вы, как никто другой, понимаете важность этой работы.

— Егор, я благодарна вам за приглашение, но боюсь, что я не смогу вам помочь. Мне ещё долго придётся восстанавливать свою репутацию. Я не уверена, что отмена приговора и снятие судимости произойдёт быстро. Мне нужно будет ещё восстанавливать документы, ходить по инстанциям. К тому же, в самом начале войны, я подавала рапорт о переводе меня в военную прокуратуру.

— Это всё? Других преград к работе со мной нет? Ну там личная неприязнь или что-то другое?

Юля хмыкнула, но промолчала.

— Нет, конечно, Егор. Как вы могли такое подумать? Наоборот, я вам очень благодарна. Я вчера как-то не смогла вам толком это выразить, но…

— Оставьте это, — опять отмахнулся Егор, — Я предполагал ваш отказ, поэтому взял на себя смелость… Словом, товарищ Суханова, ваши документы будут готовы сегодня вечером или завтра днём. Это не от меня зависит. С вашим начальством согласовано. Не знаю, как это всё будет оформлено, переводом или просто прикомандируют на время к нашему подразделению, но за вас, в общем, всё уже решено. Извините, если что не так…

Он умолк, как показалось Лене, несколько смущенный.

— А я предлагаю это отметить, — неожиданно сказала Юля.

Лена удивленно посмотрела на неё, но тут Егор её просто огорошил.

— Ты неделю назад лично товарищу Сталину пообещала, что не будешь пить…

— Ты, наверное, невнимательно слушал товарища Сталина. Он сказал: «не пейте столько», а не «вообще не пейте». Я теперь пью в разы меньше, если ты не заметил ещё.

— Вы… Вы разговаривали с товарищем Сталиным? — Лена не верила своим ушам. Эти ребята говорили об этом, как о чем-то само-собой разумеющемся.

— Да. Было дело, — небрежно сказала Юля, — Ну так как? Отметим? И освобождение заодно? Причин более чем достаточно.

— Да ну, с утра пораньше? Сама пей, — отрезал Егор, — А вечером можно немного. Вы как, Лена, не против?

— Не против, — выдавила Лена, еще не совсем оправившаяся от упоминания разговора с вождём.

— Неинтересно с вами, — сказала Юля, закуривая новую папиросу.

Подбежавший красноармеец вытянулся рядом с ними и громко сказал:

— Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант государственной безопасности?

— Чего тебе, служивый? — совсем не по уставу ответила Юля.

— Звонил старший майор государственной безопасности Судоплатов. Вам приказано немедленно прибыть на полигон. Машина готова. Разрешите идти?

— Свободен, — ответила Юля тоном человека, давно привыкшего командовать.

Лена отметила эту несуразность. Где только эта Юля успела набраться таких привычек было совсем непонятно.

— Ох, Егорка, а ведь совсем недавно были мы с тобой вольными стрелками. Резали немцев, сколько хотели и когда хотели, а вот теперь генерал сказал «немедленно» — и всё! Даже выпить некогда. Ладно, поеду я молодняк гонять. До вечера, ребята.

Она встала, ловко отбросила щелчком пальцев окурок в сторону и не торопясь направилась в сторону подъехавшей машины.

— Это правда всё? — спросила Лена, когда Юля села в машину.

— Что именно?

— Разговор ваш с товарищем Сталиным?

— Правда.

— А насчет героя Советского Союза?

— Тоже правда. Пойдемте, Лена, представлю вас начальству.

Лена ощутила легкий укол ревности. С Юлей Егор общался на «ты».

— Похоже, ты, девочка, втрескалась по уши, — сказал ей внутренний голос. И Лене возразить ему было нечего.

Максимов, к удивлению Егора, возился с какими-то бумагами за рабочим столом, а не медитировал по своему обыкновению в «любимом» кресле. Он недовольно отвлекся от своих бумаг и выслушав доклад Егора, кивнул им на стоящие у рабочего стола стулья. Но когда они уселись, он неожиданно улыбнулся и сказал:

— Я, майор государственной безопасности Максимов Андрей Степанович. Товарищ Суханова, хотел бы поздравить вас с благополучным разрешением вашего дела. Виновный взят под стражу. Что же касается вас, то специальным решением ваш приговор отменён. Вы полностью восстановлены в правах, но народным следователем вам поработать не удастся, как, впрочем, и военюристом. В переводе в военную прокуратуру отказано. Приказом наркома внутренних дел товарища Берии вам присвоено специальное звание сержант государственной безопасности. Вы зачислены в наш отдел. Поступаете в распоряжение лейтенанта государственной безопасности Иванова Егора Николаевича, — он положил перед ней несколько формуляров, — Заполните и подпишите. Это о неразглашении. Удостоверение и оружие — завтра. Сегодня можете получить довольствие и обмундирование. Я распоряжусь. У нас в отделе казарменное положение. Товарищ Иванов вас проводит. Если вопросов нет, то можете быть свободны.