Временные трудности 2

Юрий Андреевич взглянул на него, и в глазах его сверкнули слезы.

Такой реакции Егор ну никак не ожидал увидеть. Он прокрутил в памяти свой монолог, но ничего там такого-эдакого не было, вроде…

— Спасибо, тебе, Егор, за слова хорошие. Прям растрогал старика, сил нет!

Но к своему стакану он почему-то даже не притронулся.

— Так че ты, старче? Давай! — Егор приподнял бокал и понюхал, — Нормальный, вроде…

— Это хороший коньяк, Егор, пей.

— Так, а ты че? Резко бросил? Или печень не везёт уже твоих темпов? Видел — знаю… Не легко ей приходилось, судя по всему…

— Не пью я. Давно уже. Лет тридцать. Больше даже… Ну, здесь, понятно.

— А че не пьёшь? Больной или стучишь? — сказал Егор слышанную где-то фразу. Так просто сказал. Безо всякого. Просто, чтоб не молчать.

— Нельзя мне. Контузий много было. Дурею я. Я и того адмирала тогда… Ну, в общем, выпивши я был. Если бы трезвый, так дал бы ему по пасти разок и все, а тут сорвался. Не пил с того раза больше. А как в девочку эту попал, так и понял, что нормально можно пить. Ну ты ведь сам видел. Ни разу ничего не было.

— Понятно, — Егор, посмотрел на свой коньяк, потом выпил и поставил стаканчик на импровизированный стол, — Может поедим тогда просто?

— Давай.

Они молча пожевали. Закуска быстро закончилась. Егор убрал остатки оберток в свой пакет. Сидеть в грязи не хотелось.

Юрий Андреевич закурил свою «Беломорину», и Егор закашлялся.

— Что-то ты для обладателя 12 миллионов евро куришь подозрительно плохие папиросы. Или это имидж? Могу порекомендовать магазин хороших сигар. Батюшка мой их сильно хвалит.

— Нет больше миллионов. Ни моих, ни Власа. Это подельник мой. Что там с ним кстати?

— Холодный, — махнул рукой Егор.

— Это ж ты его тогда?

— Да, — не стал врать Егор, — А за моих парней не интересно?

— Твои живые. Максимум: сотрясения или ребра поломаны.

— Точно! — удивился Егор, — Откуда узнал?

— Тоже мне загадка. Характеристики оружия, расстояние стрельбы и класс защиты бронников.

— Понятно… Так, а с деньгами что? Куда успел спустить за неделю?

— Помнишь, мы с тобой во Львове пили первый раз?

Егор кивнул.

— За детей заговорили мы, и ты сказал, что свою зарплату в детский дом перечисляешь. Вот я и вспомнил.

— Это ты погорячился. Ты что, в детстве этот фильм старый сто раз смотрел? Не помню, как называется. С Деточкиным.

— «Берегись автомобиля», — подсказал Юрий Николаевич.

— Во-во. Дело нужное, я не спорю, но растащат и попилят там твои лямы. Уже, скорее всего, списали.

— А за свою зарплату че не переживаешь?

— Так там моя маман рулит. У неё не забалуешь. Да и ей смысла нет воровать что-то. Она по такому детдому может каждый год строить, — с легкой улыбкой похвастался Егор.

— Да, ты тогда говорил что-то про бизнес семейный.

— Не жалко денег-то? Ты всю жизнь горбатил, а кто-то их одним росчерком пера в офшор…

— Не в этом случае. Обратился я к одному человеку, в общем, он присмотрит. Там тоже, как ты говоришь — не забалуешь…

— А человечек твой сам лапу на них не наложит?

— Нет. Не наложит. Таких как он уже считанные единицы по всему Союзу осталось. Да может он уже последний такой.

— Так, а ты как теперь? — не на шутку встревожился Егор.

— Ну я отщипнул себе маленько… Так, на семечки. Сколько мне тут осталось? Должно хватить.

— Ох, не прибедняйся, Юрий Андреевич, — хохотнул Егор, — До сих пор помню, как за тобой по лесу гонялся, а ты даже не вспотел.

Юрий Андреевич пожал плечами.

— На всё воля Божья.

— Вот меня всегда интересовал вопрос — как в таком матером убийце, уживается эта набожность со всем остальным?

— По делам его… — начал было Юрий Андреевич, но Егор рассмеялся и поднял руки, сдаваясь.

— Всё, я понял. Хватит. Да, пока не забыл. Я с отцом поговорил за тебя. Он дернул кого-то там из вашего ведомства. Ездили, встречались — толку ни хрена. Никто не будет твоё дело пересматривать. Извини — я честно хотел помочь.

— Да брось ты… Я вообще подумал, что ты тогда это так просто сказал… Для красного словца, как говорится.

— Вот могу только так помочь, — Егор протянул ему конверт.

Юрий Андреевич взял, заглянул и улыбнулся.

— За документы благодарю, но у меня есть.

— Таких у тебя точно нет. Это настоящие документы. Хоть иди в полицию работать или даже в ФСБ. Там и военник и трудовая. В общем, умер человек недавно. Кремировали уже. Ни родни, никого. А по бумагам — живой. И служил ты всю жизнь в ВМФ СССР на каком-то складе. В запас старшим мичманом ушел. И есть люди, которые хоть на Библии, хоть на Камасутре поклянутся, что свой геморрой ты именно у них зарабатывал. Твои карточки в их учетки уже переклеили. В общем, это все, что папин знакомый смог сделать. Он, кстати, вспомнил твою историю. Еще отец поговорил со следователем, который ведёт твоё дело. Там, понятно, по тебе группа работала, но тот старший. В общем, там всё нормально должно быть. Да и вообще ты больше не в розыске. Ну из баз наших, конечно, твои пальчики убрали. Но это ни о чём. Наверняка, где-то ещё остались. Так что лучше не шалить.

— Благодарочка. И тебе и отцу. Не ожидал, честно говоря…

— Отец и мать с тобой познакомиться хотят.

— Не знаю, Егор, нужно ли… Они денег начнут давать, я отказываться. Неудобно всем будет…

— Они просто тоже поблагодарить хотят. Я им всё рассказал.

— Ну, ладно. Я твоему отцу тоже благодарен.

Они помолчали, и Егор сказал:

— Узнавал я за наших в архивах. Два дня убил. По Вацлаву ничего не узнал. Там же сейчас самостийная и незалежная рулит. А Георг Хубер погиб 29 июня сорок первого года при бомбежке Смоленска. Это сто процентов. Вот справка.

— А Лена? — с неподдельным интересом спросил Юрий Андреевич.

— Расстреляна с мужем в тридцать девятом, — глухо сказал Егор и отвернулся.

— А из отдела? Максимов, Коргин, Скворцов…

— По ним вообще никакой инфы нет. Может засекречено всё, а может их и не было никогда в нашем мире.

— Значит, это было не наше прошлое?

— Значит, не наше. Можно ещё по остальным попробовать посмотреть, но я дат рождений никого не помню. А у Георга на днюхе мы тогда сильно гульнули, помнишь?