Время гарпий
Шрифт:
— А я, кажется, вспомнил! — насмешливо сказал Лев Иванович. — В тех же социальных сетях артисты балета иногда читают отчеты о спектаклях одного сетевого критика. В комментариях я видел несколько намеков. Постой, вроде бы распечатки с собой брал… Вот, читай!
Также как и ты, и многие другие люди, я очень высоко ценю балет, но хореография не может существовать в отрыве от исполнения. Как бы ни твердили об этом балетмейстеры, пусть даже самые гениальные. Попадает их творение в бездарные руки, и смотреть на это становится невозможно. Я честно тебе скажу, я промучился все три акта и досидел это безобразие до конца исключительно в силу рабочей необходимости. Не будь я обязан, ноги бы моей там не было после первых же десяти минут. Любой спектакль держится на солистах и вымуштрованном кордебалете, и если у нас из солистов, извините, выходят какие-то полудурочные…. тут от великого до смешного получается ровно один шаг. Ты прав, что если хотя бы навозные собачки были, полноценный цирк был бы обеспечен.
— И что такого? — зло спросил Антон Борисович. — Кому-то нравится, а кому-то нет. — Антон, та забываешь, что это не импрессионизм напополам с авангардизмом, это классическое искусство, оно — как шахматы. Либо проиграл, либо выиграл, но можно свести к ничьей. Но тебе уже поздно думать о ничьей, тебе надо все поставить на победу. Читай, тут ты многое сможешь понять.
Скажу о юбилее нашего выдающегося хореографа. Предупреждаю сразу, что сказанное ни в коей мере не умаляет заслуг юбиляра и его вклада в мировое искусство, но, к огромному сожалению, его праведным трудом заработанное имя используется нынешним руководством для обделывания всех своих самых паскудных дел совершенно бессовестным образом. Нельзя ожидать от человека в столь почтенном возрасте, что у него хватит сил, возможностей и желания держать руку на пульсе всех театральных хитросплетений в той же самой степени, в которой он это делал тридцать лет назад, поэтому совершенно нормально, что часть работы передается в другие руки. Но ровно в этот самый момент под флагом «так хочет, так сказал, так подумал или потребовал наш великий хореограф» делается все, что можно и невозможно. Докатились до того, что от его лица пресс-дама преподносит требование уволить звезду мирового балета с должности педагога, чтобы взять на это место некую неугомонную гражданку без опыта и образования. В условиях, когда у театра имеется попечительский совет из немереного числа толстосумов, концертный зал почти ежедневно сдается под корпоративы, а из государственной казны выделяется очередной миллиардный грант, вести речь о ставке педагога, получающего месячный оклад, сопоставимый со стоимостью одного (!) билета в партер, просто смешно и безнравственно.
— Младшие музы сюда точно притащат Каллиопу, они сумеют, — прикидывал вслух Лев Иванович, пока Антон Борисович просматривал распечатки с форума. — Изгнанную вами Терпсихору Каллиопа с пол оборота заведет, та с ходу всех крошить ринется! Эрато она заставит… так заставит, что та будет воображать, как всех вокруг пальца обвела. А из-за этой «борьбы с экстремизьмой», как она это называет, Клио, Урания и Евтерпа уже при ней. Нда, какие темные люди решили заняться «магией слова»… Диву даешься!
— Зачем они вообще полезли к ней? — недоумевал Антон Борисович.
— И не говори, — согласился с ним старик. — Объявить войну Каллиопе! Потом, наверно, очень удивлялись, что к ним пришли кое-что потребовать, согласно выполненному договору. Она всех выстроит, Антон, а ты будешь персонажем ее романа, проходным. Там выяснится, что вся твоя жизнь прошла ради какого-то не совсем приличного эпизода. Надеюсь, что ей просто захочется, чтобы ты бегал вокруг театра без штанов и кричал: «Да здравствует классическое искусство!»
— Вряд ли она такое со мной сделает, — нахохлился Антон Борисович. — Наверно, отправит под колеса КамАЗа.
— К сожалению, она куда более тщательнее прорабатывает образы, такой лажи не допускает, — без всякого сочувствия заметил Лев Иванович. — Я бы предпочел, чтобы ты тихо сгинул в психушке, свихнувшись на почве шахматных эндшпилей и ладейных окончаний. На худой конец — под КамАЗом. Но ты будешь делать то, что считаешь нужным и что не делать не можешь. Все, как она напишет. Если о тебе уже гдето все же написали, то ты уже не только у нее на крючке, но и ко мне ее за собой притащил! Так не все ли равно, что я скажу по такому поводу?
Ты говоришь, что нет сегодня в театре таких педагогов, как прежде. Это сущая правда. Кроме «балеруна Коли», никого больше нет. Но проблема не в том, что они сами были средними исполнителями, а в том, что окончательно схалтурились. Чтобы добиться от ученика красоты и стильности исполнения (про беспрекословное следование тексту я даже не говорю, так это должно быть основой основ), чтобы сделать роль, нужно иметь профессиональную совесть, которая не позволяет тебе выпускать на сцену барахло. А для того, чтобы оно таковым не являлось, нужно, в первую очередь, иметь педагогический талант и готовность не жалеть на свою работу ни сил, ни времени. Премьер, мировая знаменитость, танцовщик и педагог от бога — так всем так мешает! Ведь на его фоне так заметно, чем заняты другие. Он штырит своих учеников и в рабочее время, и в выходные, и в праздники. В какой понедельник ни зайдешь, он с учениками в зале. Поэтому и результат такой, какой ни один другой педагог предъявить не может. Ты можешь мне назвать хотя бы один ввод, подготовленный другим педагогом за последние несколько лет, который можно было бы назвать хотя бы достойным? Я таких вводов не видел. Как за три репетиции он собрал кордебалет в «Шопениане», тоже помнит любой, кто видел этот спектакль. Не уверен, был ли ты тогда, но поверь, что никакого сравнения с тем, как те же самые артистки выглядели недавно после репетиций
с нашим истеричным и развинченным худруком.— Вы мне ничего не посоветуете? Не подскажете? — тихо спросил Антон Борисович, не поднимая глаза на старика.
— Нет никакой разницы, что я скажу, это точно, Антон, — пошутил старик. — Потому что, какие бы ты не имел планы на будущее, ты не имел права допускать, чтобы о тебе и твоем зяте писали такое. Но у тебя ведь главная советчица давно на плечах сидит! Ей точно наплевать на мои советы.
— Так что же мне делать? Может, тоже в экстремисты записаться? — ответил Антон Борисович, вытирая слезы. Сердце его разрывалось от жалости к себе, Дашеньке, внукам…
— Читай дальше! — приказал ему Лев Иванович. — И прикидывай, сколько у тебя шансов остаться незамеченным в таком раскладе.
Гораздо проще избавиться от человека, который выдвигает жёсткие профессиональные требования, чтобы другим зажилось легко и фривольно. Все хором гонят халтуру, и никто никому занозой в глазу не торчит. Новенький премьерчик-лауреат всю коду пешком простоял, и хоть бы какой-нибудь ассистент балетмейстера или, на худой конец, худрук подошел к нему и задался вопросом, а не опупел ли парень часом? Нет! Это никого, мягко говоря, не волнует. Перечислил процент от гонорара в Фонд помощи органам правопорядка «Взаимодействие», руководимого тестем худрука Борисычем — и танцуй что хочешь, и как хочешь.
— Но такое сейчас везде! — попытался оправдаться Антон Борисович. — Сейчас все так живут! Такое творится в медицине, в образовании… в промышленности уже ничего не творится, ее, можно сказать, больше нет. Какое кому дело до балета? Это сейчас обычное дело! — Я знаю одного человека, который может сделать это не только «необычным», но и порицаемым, — строго ответил Лев Иванович. — Читай дальше, Антон!
Щелкунчик можно спокойно снимать с репертуара, потому что на том уровне, на котором его исполнял на протяжении шестнадцати лет наш прославленный премьер, живое воплощение Мельпомены, этого больше никто делать не может. И за что бомонд будет выкладывать по пятьсот евро за билет на следующий Новый год, я, честно тебе скажу, не знаю! Для того, чтобы было страшно за искусство, — должна быть совесть. А насколько можно судить, у этих людей ее нет. Я до сих пор не могу понять, как художественный руководитель балета государственного театра может открыто работать исключительно на частное гастрольное агентство своего тестя, которое за деньги занимается организацией выступлений артистов вверенной ему труппы. По-моему это прямое использование служебного положения в целях получения личной выгоды. Разве нет? Раньше существовал закон, карающий такие вещи. А сейчас что, его отменили?
— Да, из-за нашего разговора я как-то иначе на все смотрю, — задумчиво потер переносицу Лев Иванович. — Мне кажется, что Аэлоппа как-то… дискредитирует тебя, а вовсе не защищает. Ты же шахматист! Раньше, когда вы с ней до такой степени не слились, ты подобных ошибок не допускал. Она дурно не только на тебя влияет, но и на окружающих. Разве я мог предположить, что ты все дела «крысятам спустишь»? Так мне и в голову не могло прийти, будто все разговорятся о театральных делах на всех форумах! Раньше-то они помалкивали! Они там раньше таких длинных «повестей Белкина» не строчили, вообще говорить боялись. А тут даже стиль не юзают, пишут не анонимно. Ты вот это почитай!
Доброго вечера беспокойные сердца. Хотел я многим из вас ответить под каждым постом, но решил написать здесь и все сразу. Сначала о «Баядерке,» намечается там три дебюта от папы Борисыча. Господа, все знают, что его зять, наш новый худрук, — дурак конченый. Сам он создать никаких агентств не мог даже теоретически, так что это не он его создал для папы Борисыча, а все как раз наоборот, названный папа восходящей звезды давно крутится в бизнесе МВД по созданию различных ООО. И чтобы в этом убедиться достаточно погуглить на ФИО Дашкиного папы и прочитать много чего интересного о нем. А вам хочу поведать, во что этот творческий симбиоз вытекает. Была очень интересная поездочка всего женского кордебалета в Монте-Карло. Захотелось, видно, папиному зятю в Монте-Карло проветрится, так какие проблемы? Поехал с ним весь кордебалет — от белых лебедей до черных, к ним под маркой театра добавили жену худрука и еще одну старперку из той забегаловки, где раньше наш худрук аналогичным худруком подвязался. А сама эта поездочка была организована, когда у всей труппы было три дня выходных. Девоньки-то наши наивные и на выходных должны оказалися за свой счет ехать, при копеечных суточных, так как такую малость они даже от официальных поездок никогда не получали, спасибо партии родной и лично папе Борисычу. Перья-то наша корда распустила, все до единой размечтались своего принца Альберта там встретить… Но не тут-то было. Поимел их там худрук по полной программе, организовав по доброте душевной с раннего утра до позднего вечера репетиции совместно с местной труппой. Сил и времени у них на принца не хватило, и поехали они назад без принца, денег, экскурсий, таща на себе костюмы, а на следующий день, половина не вышла на работу из-за состояния нестояния. Так вот вопросик у меня возник. В Монте-Карло считалось, что приехала труппа театра, даже гонорар этому гов… худруку выдали. А вся труппа была выходной! А за выходные никому ни одного евро не положено по нашему строгому трудовому законодательству. Догадываетесь, какая организация придумала эти гастроли и получила за них деньги?