Время игры
Шрифт:
В 1916 году Россия, как известно, даже будучи союзницей Японии, выкупила у них отнюдь не сдавшиеся, а затопленные своими экипажами «Варяг», «Пересвет» и «Полтаву» за полновесные золотые рубли.
Вот и сейчас Югороссия готова, в случае принесения британским правительством соответствующих извинений и выплаты компенсации за понесенный русским флотом ущерб, возвратить пять линкоров вместе с экипажами за вполне доступную, возможно, даже символическую сумму.
Естественно, после такого ответа гордый Альбион от идеи переговоров отказался и приступил к тесной блокаде выхода из Дарданелл в Эгейское море.
В блокаде участвовали срочно
Адмирал немного недобрал славы в мировую войну и теперь мечтал блеснуть флотоводческими талантами и получить очередную нашивку.
Прорвать и даже полностью снять блокаду российскому флоту с его новыми возможностями технически было нетрудно. Но – бессмысленно.
Если только не принудить Англию к безоговорочной капитуляции и полной демилитаризации, примерно так, как это было сделано с Германией. А иначе восстановить русское торговое судоходство в Мировом океане все равно невозможно. Пришлось бы смириться с тотальной каперской войной без правил или уж «добивать врага в его берлоге».
И все же мы решили предпринять этот вроде бы самоубийственный и в любом случае сулящий дальнейшие осложнения шаг. Тщательно взвесив все возможные последствия.
В идеале можно рассчитывать, что «Призрак» сумеет проскочить между островами незамеченным. Удалось же подобное в 1942 году ледоколу «Микоян», который, имея всего десять узлов хода, пробрался мимо Лесбоса, Хиоса, Крита и Кипра, избежав встречи с итальянскими эсминцами и немецкими торпедными катерами.
А яхта ведь не грузный неповоротливый ледокол и скорость под дизелями развивает почти такую же, как самый быстроходный английский «Виттори». Так что шансы на прорыв неплохие.
А если пробраться тишком не удастся – есть второй вариант. А также и третий.
ГЛАВА 3
…«Валгалла» начала отворачивать вправо, ложась на курс и постепенно прибавляя ход. На мутной поверхности моря обозначился кильватерный след, тоже какой-то грязноватый, лишенный той торжественности, что бывает, когда вода сапфирово-синяя, а с неба сияет летнее солнце.
Словно поздравляя столпившихся на крыле мостика друзей с началом плавания, а на самом деле – прощаясь, Шульгин несколько раз взмахнул рукой с зажатой в ней фуражкой. Дождался, пока Новиков передвинул рукоятку машинного телеграфа на «средний ход» и скрылся в рубке. Как бы по неотложному делу. Или – отметить первые кабельтовы кругосветного плавания ритуальной рюмочкой.
Вскоре он вновь появился на палубе, и даже в сильный бинокль никто бы не заметил подмены. Хотя уже не Шульгин это был, а одетый в такой же форменный китель и фуражку биоробот, фотографически похожий на прототип.
Даже если придется подходить вплотную к борту «Валгаллы» и вступать в разговор с кем-либо из друзей, не меньше получаса он в этой роли продержится. Потом, конечно, обман может раскрыться, да и то не наверняка. Словарный запас у робота почти неограниченный, все основные манеры и реакции Шульгина скопированы. Только в действительно неординарной ситуации псевдомозг может «зависнуть»…
А настоящий Сашка в это время в своей каюте сбросил китель, брюки и прочее, натянул утепленный серо-зеленый гидрокостюм. Октябрь все же за бортом, а плыть до известного места на берегу не меньше двух
миль, то есть полчаса минимум.Прошлепал мягкой резиной по ковру пассажирского коридора, по узкому металлическому мостику машинного отделения, висящему над аккумуляторными ямами и белыми кожухами двух тысячесильных двигателей, сквозь овальную, снабженную кремальерой герметичную дверь, так непохожую на резные дубовые двери «господской половины», спустился под полубак.
Здесь, в специальном отсеке сразу за таранной переборкой, примерно так, как «Калипсо» капитана Кусто, размещалась шлюзовая камера, часть дна и боковые стенки которой были изготовлены из сверхпрочного прозрачного пластика.
Чтобы, значит, любоваться подводным миром и заранее точно знать, куда именно выходишь с аквалангом. Незаменимое устройство для прогулок в Красном море или на Большом барьерном рифе.
Сейчас, впрочем, за бортом не видно было ничего, кроме слегка светящейся бурой мути. Осенние штормы подняли со дна тучи ила, перемешанного с прибрежным песком и мусором. Плыть придется исключительно по компасу.
Пока он застегивал на груди замки акваланга и проверял зарядку батарей подводного скутера-буксировщика, в динамике зазвучал голос Андрея:
– Ты как там, готов? «Валгалла» разгоняется. Еще минут пять, и я дам полный ход. Успеваешь, или потянуть время?
– Успеваю, – ответил Сашка. – Почти. Потяни на всякий случай еще минут столько же…
– О’кей! Значит, через десять ровно.
Новиков помолчал, будто не зная, что сказать еще. И вправду. По делу все давно обговорено, однако и оборвать разговор просто так вроде бы и неудобно. Спросить, не передумалли в последний момент, – смешно. Пожелать удачи или посоветовать беречь себя – банально.
– Смотри, в общем, там. – Андрей словно бы вздохнул, давая понять, что по-прежнему не в восторге от Сашкиной затеи. – Устроишься – свяжись со мной по закрытому каналу. Как, где и что. Может, быстренько управишься и перескочишь ко мне…
– Да уж. Ты сам води ушами, а то поймаешь шальной снаряд не в шутку, а натурально.
– Типун тебе… Ну, пошел, что ли?
– Пошел. Не забудь шлюз сразу же продуть…
– Да уж как-нибудь…
Шульгин задвинул над головой герметическую крышку, и через несколько секунд шлюзовая камера заполнилась водой.
«Как на подводной лодке «Пионер». – Сашке неожиданно вспомнилась любимая в детстве «Тайна двух океанов».
Створки дна раскрылись, как бомболюк самолета. Шульгин резко ушел на глубину, чтобы не попасть под винты, краем глаза заметил, как быстро растаяла в мути блестящая обшивкой из бериллевой бронзы подводная часть яхты, окруженные вихрем пузырей кавитации винты.
Уточнил по компасу направление и включил электромотор скутера.
Подобно шпиону из приключенческих книжек 50-х годов, выбравшись на берег, Шульгин разделся, привязал гидрокостюм и акваланг к скутеру, открыл клапан балластной цистерны.
Снаряжение он притопил в щели между скалами на пятиметровой примерно глубине. Привалил сверху для надежности парой камней. Глядишь, еще и пригодится когда…
Впрочем, ерунда все это. И баллоны акваланга заправить в этом мире негде, и аккумуляторы скутера через сутки-двое сядут полностью. Так что лежать имуществу на дне до скончания веков…
При себе он оставил только часы, компас и десантный нож. Голый (лишь в шерстяных плавках) человек на голой земле, как любил говорить великий анархист князь Кропоткин. Или Бакунин.