Время игры

И внутри ограды ничего столь уж экзотического. На пыльной бетонированной площадке, напротив очень похожей на наши бензоколонки (только на белой табличке ясно обозначено «Hidrogen-mikst», водородная смесь по-нашему) одиноко грелся на солнце автомобиль тоже почти традиционного вида – 4 колеса, светло-синий кузов-купе, ну, может, образующие линии, выштамповки капота и крыльев слегка непривычны, да, заглянув в окно, я вместо рулевого колеса увидел нечто вроде штурвала бомбардировщика: слегка изогнутую поперечину на рулевой колонке и два коротких отростка на концах.

Невелик прогресс для семидесяти прошедших лет. Правда, неизвестно, что там за движок под капотом, может, размером в кулак и в триста лошадей мощности. Опять же, судя по топливу, атмосферу не загрязняет, на выхлопе вместо СО и прочих пакостей – обычный водяной пар.

Об эвкалиптах и прочих деревьях и кустарниках, окружающих стоянку, я не распространяюсь, поскольку флора не меняется миллионы лет, а я настолько слаб в ботанике, что не заметил бы особой разницы даже по сравнению с мезозойским периодом.

Конечно, я бы хотел, чтобы мои записки несли в себе такой же информационный и эмоциональный заряд, как, скажем, очерки Солона о посещении Атлантиды, но увы… Пока что ничего экстраординарного вокруг не наблюдалось.

Совершенно так, как в любом придорожном кафе вдоль Панамериканской магистрали в 1979, скажем, году, за стойкой боролся с дремотой бармен или лично хозяин заведения, типичный до нарочитости.

Мужик лет сильно за пятьдесят, загорелый, кряжистый, полуседой, не слишком бритый, в кремовой рубашке с пятнами пота на груди и под мышками.

В легком здании с настежь открытыми окнами кондиционер смысла не имел, а вполне традиционный вентилятор под потолком только бессмысленно перемешивал вязкий и теплый, как кисель, воздух.

Вот телевизор, или то, что его здесь заменяло, был действительно хорош. Справа от стойки висел в воздухе куб не куб, сфера не сфера, а нечто среднее, короче, абсолютно трехмерное изображение, обойдя которое можно было увидеть персонажей какого-то приключенческого фильма и сбоку, и сзади. Они бегали, стреляли, разговаривали, скакали на конях, и совершенно невозможно было вообразить, как это сделано.

Ну, представьте себе «Великолепную семерку», одновременно демонстрируемую и с точки зрения ковбоев Криса, и бандитов Калверы…

Увидев нас, бармен (назовем его пока так) лениво оживился:

– Добрый день, джентльмены. Желаете обедать или просто выпить? Сок, кофе, виски?

То, что мы пришли пешком, его словно совершенно не удивило.

Впрочем, англосаксы всегда славились демонстративным безразличием к чужим проблемам и причудам. Угодно бродить пешком по сорокаградусной жаре – ваше дело.

Я посмотрел на часы. Да, 13.08. Вполне время обеда.

Бармен тоже посмотрел. С интересом.

– Что это у вас?

– Где?

– Да вот, на руке, – он указал на мой золотой «Лонжин» с репетицией, двумя секундомерами и прочими причиндалами, купленный в прошлом году в Париже.

– Часы. Что, не приходилось видеть?

– Приходилось. В музее, в Мельбурне. Видать, вы сильно богатый человек.

– Как вам сказать, – заскромничал я. – Не бедный. А это память деда. Он всем своим внукам на память подарил нечто этакое. Мне вот – часы.

– Хорошо иметь такого деда, – с долей зависти сказал бармен. – А что вам все-таки подать? Из свежего можно бифштекс или яичницу с беконом. Консервы – какие угодно.

– Пусть будет яичница, – согласился я. – Виски все тот же дед велел пить только после захода солнца. Поэтому или пиво, если есть холодное, или холодный же сок. Потом – кофе.

– Всего по два? – чисто механически уточнил бармен.

– Одно, – для убедительности я поднял вверх указательный палец.

– А он? – Бармен посмотрел на Джонсона с легким недоумением.

– Он – кришнаит. Ест только пророщенный рис, да и то раз в сутки. Смешно, правда?

– Кому что нравится, – пожал тяжелыми плечами бармен. – У нас тут неподалеку живет иудей, так тот не употребляет ни кенгурятину, ни кроликов, зато тащится от фаршированной щуки, которую выписывает из самого Тайлем-Бенда. У нас ее нет, а в озере Александрита хорошо на блесну ловится…

– Вот и я о том же… – Похоже, хоть на кулинарной почве, но контакт начал устанавливаться.

Минут через десять сам же бармен, а скорее всего и хозяин тоже, не имеющий в штате ни официантки, ни даже жены или дочки, поставил передо мной скромный обед.

Но проблема оставалась, и ее надо было решать.

– Может быть, все же выпить стаканчик виски? – разглядывая ассортимент бара, спросил я тоном борющегося с искушением, недавно завязавшего алкоголика.

– Отчего же и не выпить? – согласился бармен, имени которого я пока не удосужился узнать. Но, по законам психологии, время для этого еще не пришло.

– Одному неудобно. Составите компанию? За мой счет, разумеется.

Бармен, очевидно, лицемерить не умел, но придерживался одних со мной принципов.

Если бы он пил в одиночку в своем заброшенном у черта на рогах заведении, то спился бы давным-давно. Но выпить ему все равно хотелось, я понял это по тяжелой грации, с которой он швырнул на стойку стаканы и плеснул в них куда больше стандартной западной порции. Но и не сто пятьдесят, конечно, как налил бы аналогичный русский буфетчик. Где-то граммов по девяносто он налил. Зато и не водки, а виски градусов под шестьдесят.

Выпили не чокаясь, разумеется, и без тоста, а так, понимающе подмигнув друг другу.

Наскоро съев яичницу, я предложил повторить и возражения не встретил.

Теперь пора было переходить к делу. Моего собутыльника, как я теперь знал, звали Саммерс. Неясно только, имя это было или фамилия. Уточнять я не стал, назвавшись, в свою очередь, Биллом.

– Знаешь, друг, – издалека начал я, раскуривая сигару и протянув такую же бармену. Он ее взял, понюхал и отложил в сторону. Очевидно, мой тон его насторожил. – Дело в том, что у меня нет с собой подходящих денег…

Да, к финансовым проблемам они здесь подходили серьезно. Я еще и фразу не договорил, а Саммерс уже стал нависать надо мной, подобно какому-нибудь Кинг-Конгу. Будто и не пили вместе. Наш буфетчик хотя бы дослушал сначала.