Время легенд
Шрифт:
— Это мой отец, — отозвалась Джейм, помолчав.
Вашингтон, округ Колумбия
Гарри Уорнер пришел в свой кабинет необычайно рано — еще не пробило и пять утра. Он сидел в одиночестве, дожидаясь звонка из Парижа. Как только зазвонил секретный аппарат, он тут же схватил трубку.
— Уорнер слушает.
— В настоящее время Джейм Лайнд находится в американском посольстве.
— Она уже говорила с кем-нибудь?
— С пресс-секретарем Николасом Кенделлом.
— Это не наш человек, — заметил
— Она могла рассказать ему…
— Вряд ли, — уверенно произнес Уорнер. — Она ведь только что познакомилась с ним. Джейм не доверяет незнакомцам и даже друзьям. Она не станет откровенничать с кем попало, особенно после случаев с Кэнтреллом и всеми прочими.
— Вы так думаете?
— Я совершенно уверен.
— Мой отец был шпионом.
Джейм все еще сомневалась, стоило ли говорить это незнакомому человеку.
Николас задумчиво потер подбородок.
— Вот так задачка, — сказал он наконец.
— Почему? — спросила Джейм, озадаченно глядя на него.
— Если бы ваш отец был американским туристом или бизнесменом и исчез, скажем, неделю или месяц назад, мы могли бы кое-что предпринять, — ответил он, расхаживая по ковру напротив своего стола. — Но правительственный агент, пропавший во время выполнения задания почти двадцать лет назад…
— Он был американским гражданином, черт возьми! — взорвалась Джейм. — Он исчез здесь, в Париже, он состоял тогда на государственной службе — вот что главное!
— Почти двадцать лет назад, — невозмутимо напомнил Николас.
Джейм с недоверием уставилась на него.
— Уж не хотите ли вы сказать, что Дядюшка Сэм бросает в беде своих подданных, когда их берут в плен или убивают? Я не вижу разницы между исчезновением моего отца и захватом нашего посольства в Тегеране, угоном самолета, который случился в июне, и любыми иными покушениями на американских граждан.
Николас вновь присел рядом с ней на кушетку.
— Это совсем другое дело, — произнес он, вздохнув. — Ваш отец участвовал в секретных операциях.
Вступая в ряды спецслужб, агент дает согласие на ущемление некоторых своих прав.
— Каких именно? — спросила Джейм, отчеканивая каждый слог.
— Жизнь разведчика не претерпела особых изменений со времен УСС и Второй мировой войны, — объяснил Николас. — Разведчик по-прежнему остается волком-одиночкой, действует во враждебном окружении и может полагаться только на себя. Он знает, что любая его ошибка может оказаться смертельной. Он знает также и то, что в случае поимки правительство будет отрицать само его существование. Когда агенту грозит казнь или пожизненное заключение, у него остается один выход — стать предателем и работать на того, кто его поймал.
— Выбор небогатый, — мрачно констатировала Джейм. Николас кивнул, и она продолжала:
— Неужели государство готово отказаться от своего гражданина только потому, что его взяли в плен?
Николас покачал головой.
— Секретность — вот суть этой игры. Никто не хочет признаваться в том, что подглядывал за соседом в замочную скважину, поэтому, если разведчик угодил
в лапы противника, его предоставляют самому себе. Это правило без исключений.— Похоже, вы отлично разбираетесь в этом, — заметила Джейм.
Николас нахмурился.
— До Парижа я работал в Тегеране. Меня перевели оттуда за два месяца до того, как иранцы захватили посольство. В некоторых странах секретные операции осуществляются через дипломатические миссии, особенно в таких государствах, как Иран и Ливан, которые считаются потенциальными возмутителями спокойствия…
— Но не во Франции, — закончила Джейм.
— Франция — один из наших союзников, — просто ответил Николас.
— Если во Франции нам ничто не угрожает, зачем мой отец ездил сюда?
Николас на мгновение задумался. — .
— Может быть, он ездил вовсе не во Францию. Может, это было прикрытие. Американский бизнесмен прилетает в Париж, регистрируется в отеле и отправляется туда, где ему надлежит быть на самом деле.
Джейм медленно кивнула:
— Звучит логично. — До сих пор такая мысль не приходила ей в голову. — Итак, вы ничем не можете мне помочь?
— Официально — нет, — признал Николас.
Когда Джейм уходила, он смотрел ей вслед. До сих пор он никогда не позволял своим чувствам вмешиваться в служебные дела. Ни одна, даже самая привлекательная, женщина не смогла бы поколебать его верности долгу.
Чем же его покорила Джейм Лайнд?
«Не совершила ли я ошибку, доверившись ему? — гадала Джейм, подъезжая на такси к своему отелю. — Он держался искренне, но так же поступали и другие. Они жаждали помочь мне. И ни одному из них нельзя верить».
Она расплатилась с водителем, выбралась из машины и вошла в отель. Приблизившись широким решительным шагом к конторке портье, Джейм спросила, нет ли для нее сообщений. Ее ждала записка от Николаев Кенделла с номером 296 — 12 — 02. Телефон посольства. Он хотел, чтобы Джейм ему позвонила. «Этот парень не теряет время зря», — подумала она, не зная, хороший это знак или дурной.
Войдя в номер, Джейм сразу позвонила Кенделлу.
— Я так понимаю, что вы говорили с послом, — сказала она.
— Нет, — признался Николас. — Но мне кажется, я набрел на кое-что интересное.
— Что именно?
— Это не телефонный разговор, — поспешно отозвался он. Джейм охватило легкое беспокойство. — Вы свободны в обеденное время? — спросил Николас.
Джейм колебалась. «Опять бег по кругу?» — подумала она, но вслух сказала:
— Да. Я свободна.
— Вы знакомы с Парижем?
— Смутно.
— Бывали в «Клозери де Лила?»
— Нет.
— Это на Монпарнасе. — В трубке возникла тишина, потом Николас добавил:
— Вы не против, если я заеду за вами в отель в половине восьмого?
— Хорошо.
«Да только хорошо ли?» — гадала Джейм.
Кафе «Клозери де Лила», что на бульваре Монпарнас, славится не столько своей кухней, сколько завсегдатаями из числа известных литераторов. В свое время сюда нередко захаживали Хемингуэй, Троцкий, Верлен.