Время любить

– Я – Амина. Пойдем со мной. Оставим врача заниматься своим делом. Абу-аль-Хайр не любит, чтобы женщины вмешивались в его работу.

Обе женщины сели на берегу узкого канала, протекавшего посреди сада. Вдоль него росли розы, от воды шла сладостная свежесть, в которой растворялись усталость и дневной жар. Шелковые подушки были набросаны на мраморном бордюре под большими позолоченными лампами. Здесь же стояли золотые подносы со всевозможными сладостями и фруктами. Амина пригласила Катрин сесть рядом с ней, удалив своих служанок.

Продолжительное время обе женщины хранили молчание. Катрин в изнеможении от того, что ей только что пришлось пережить, вкушала благоуханный покой этого прекрасного сада и безмятежность, которая исходила от женщины, сидевшей рядом с ней. Мысли о смерти, страх, отчаяние ушли прочь. Ведь не мог же Бог таким чудесным образом спасти Арно, чтобы сразу же его у нее отобрать? Его вылечат, спасут… Она была в этом уверена!

Наблюдая за своей гостьей, султанша некоторое время молчала, а потом указала ей на подносы.

– Ты устала, столько пережила, – сказала она мягко. – Отдыхай и угощайся!

– Я не голодна, – ответила Катрин с легкой улыбкой. – Но как я здесь оказалась? Что произошло?

– Добро пожаловать в мой дом, Свет Зари! Неужели я должна стать твоим врагом только потому, что мой господин хотел сделать тебя своей второй женой? Наш закон дает ему право иметь столько жен, сколько он пожелает; если ты думаешь о моих личных чувствах, уже с давних пор он мне безразличен.

– Говорят, однако, что вы очень близки.

– Это только видимость. Может быть, и вправду он ко мне привязан, но его невероятная слабость по отношению к Зобейде, легкость, с которой он относился к ее диким выходкам и даже преступлениям, простил ей даже попытку убить меня, – все это убило в моем сердце любовь. Мне известно, что тебе пришлось пережить, известно о том, что ты выстрадала. Благородно и прекрасно, когда женщина идет на такие злые лишения ради мужчины, которого любит. Мне понравилась твоя история. Поэтому я и согласилась помочь Абу-аль-Хайру в его планах.

– Прости за настойчивость, но что же, в сущности, произошло?

Улыбка приоткрыла маленькие белые зубки Амины. Она взяла веер из тонких пальмовых листьев, украшенных миниатюрами, и стала потихоньку им обмахиваться. Катрин залюбовалась изящной смуглой рукой, красивыми ногтями, выкрашенными хной.

– В настоящий момент Мансур-бен-Зегрис пытается вырвать трон Гранады из рук Мухаммада.

– Но… почему?

– Чтобы отомстить за меня. Он думает, что я умираю. Нет, не смотри на меня так, – продожала Амина с коротким смешком, – я прекрасно себя чувствую, но Абу, врач, пустил слух, что великий визирь, обезумев от горя после смерти Зобейды, отравил меня, чтобы я сопровождала моего врага в жилище мертвых и не смогла порадоваться кончине принцессы.

– И Мансур-бен-Зегрис поверил в это?

– Сегодня утром, словно безумец, он бросился сюда. Он обнаружил, что мои слуги в горе, а я сама, бледная, лежала на кровати, словно мертвая.

Она остановилась, чтобы улыбнуться Катрин, потом, предвосхищая вопрос, продолжила:

– Абу-аль-Хайр – великий лекарь. Мансур меня видел, впрочем, издали и не усомнился ни на минуту. С этого момента нападение на Аль Хамру было делом решенным. Абу, который прекрасно знает Мансура, подсказал ему, что момент казни будет самым удачным для нападения, потому что калиф, его двор и часть его войск окажутся вне крепости. Все так и было задумано, и, когда барабаны королевской мечети пробили тревогу, Абу-аль-Хайр подал условный знак и твоим слугам. Ты знаешь, что было дальше…

– Хвала Богу, – вздохнула Катрин, – он избавил моего мужа от стольких мук!

Тонкий голос врача заставил ее обернуться. Абу-аль-Хайр уселся на подушки.

– Он был совсем не таким слабым, как ты думаешь, – сказал он, изящно беря кончиками пальцев пирожное.

– Вы хотите сказать… – произнесла Катрин, инстинктивно заговорив по-французски.

– Что он ел немного, но воду пил благодаря Жоссу, который был в охране в Гафаре, а уж спал он вволю.

– Но я думала, что у охранников был приказ любой ценой мешать узнику спать и что великий кади направил своих людей к Арно, чтобы в этом убедиться самому лично.

Абу-аль-Хайр рассмеялся.

– Когда человек спит так глубоко, что никто и ничто не может его разбудить, а получен приказ ему в этом помешать, лучше всего просто скрыть это событие… Люди кади боятся за свою шкуру так же, как и все смертные на земле. Твой супруг смог проспать целых три ночи.

– Он тоже ел варенье из розовых лепестков?

– Нет. Пил ту воду, которую Жосс ему приносил в маленьком бурдючке, спрятанном под тюрбаном.

– А как он теперь?

– Он спит, и его сторожит Готье.

– Но… его руки?

– От того, что пробиты руки, не умирают, если кровь вовремя остановлена и раны продезинфицированы. Ты тоже должна подумать об отдыхе. Здесь вы в безопасности, каков бы ни был исход битвы.

– Кто же победит?

– Кто знает? Конечно, у Мансура было преимущество внезапности нападения, и его люди – отменные воины. Но их мало, а у калифа большая охрана.

– А если один из них умрет, калиф или Мансур? – спросила Катрин, ужасаясь при этой мысли. – Вы растравили гнев этих людей, и только ради того, чтобы нас спасти? А заслуживаем ли мы, чтобы ради нас было загублено столько человеческих жизней?

Рука Амины легла на руку Катрин мягко и успокаивающе.

– Между Мансуром-бен-Зегрисом, моим двоюродным братом, и властелином верующих война никогда не прекращается. Она то и дело вспыхивает из-за пустяка.

– Но если Мансур будет побежден? Какова тогда будет его участь? – спросила опять Катрин, невольно заинтересованная человеком, уж конечно, жестоким и кровожадным – разве она не видела, как он обезглавил Бану Сараджа? – но которому она была обязана жизнью своего супруга и собственной жизнью тоже. У нее возникло ощущение, что она оказалась соучастницей того обмана, в результате которого стал жертвой великий визирь.

Абу-аль-Хайр пожал плечами и взял очередное пирожное.

– Если он будет побежден, он убежит, переплывет через море, найдет себе убежище в Фесе, где ему принадлежат дворец и земли. Потом, через несколько месяцев, он вернется, еще более высокомерный, чем когда-либо, и с новыми силами. И все начнется сначала…

Громкие удары в ворота прервали его слова, затем послышался условный сигнал, который перед этим подавал и врач. Рабы кинулись отворять огромные ворота. Они вынуждены были мигом отскочить назад, чтобы избежать яростного натиска группы всадников с закрытыми лицами. Во главе отряда Катрин узнала человека с рубином и отвела глаза. Голова великого визиря болталась у его седла. Не выказав ни малейшего удивления, Амина встала, закрыв лицо покрывалом. Ее вид, казалось, пригвоздил к земле черного всадника. Катрин увидела красивый и жестокий рот, подчеркнутый тонкой линией усов, дикие глаза на худом птичьем лице.