Время меча

— Откуда вы узнали, что я из Тарвилона? — спросила она. — На этом языке говорят в нескольких королевствах.

— Я мог бы ответить, что разница в диалектах позволяет определить не только страну, но и провинцию, а часто и город, — ответил Эйрих. — Вы, например, из Роллендаля, однако прожили там не всю жизнь. Но дело даже не в этом, а в том, что имя графа Айзендорга достаточно известно.

— Вы знаете моего отца?

— Не раз слышал о нем, но лично встречать не приходилось. Так что вы скажете о моем предложении?

— Я с благодарностью приму его… если, конечно, нам действительно по пути, — Элина выжидательно замолчала. Не было причин отказываться от помощи Эйриха, если их дороги совпали случайно — тем паче что Элина все равно планировала в своем путешествии пользоваться услугами людей, знающих язык и местность. Но если Эйриху не просто по пути, если он собирается сопровождать ее специально, то вряд ли это делается бескорыстно. Элина подумала, что откажется, если Эйрих не сможет назвать точную цель своего путешествия, или если он назовет Тургунай, что было бы слишком уж маловероятным совпадением, учитывая почти полное отсутствие контактов Запада с этой далекой страной.

— Я направляюсь в Дулпур, — сказал Эйрих. — Это достаточно далеко на юго-востоке.

— Я знаю, — кивнула Элина. На карте, лежавшей во внутреннем кармане ее куртки (конечно, карте весьма неточной и приблизительной во всем, что касалось центральных и восточных областей континента), Дулпур был обозначен как небольшая страна на южном побережье, в тысяче миль на юго-запад от границ континентального Тургуная. Купеческие корабли Запада иногда добирались до дулпурских портов, но такое плавание было долгим и небезопасным, так что чаще торговцы избирали в качестве конечных пунктов города и страны, лежавшие существенно западнее, на берегу Срединного моря. Не было однозначного ответа на вопрос, какой путь до Дулпура оптимален — морской или сухопутный; в целом морем путешествовать легче, чем по суше, уже хотя бы потому, что корабль, в отличие от лошадей, не нуждается в отдыхе и пище, однако начиная путешествие, к примеру, из не имевшего выхода к морю Тарвилона, потребовалось бы сначала долго добираться до южных или западных портов и ждать подходящее судно, притом путь вокруг материка оказывался намного длиннее прямой дороги по суше, а часто бушевавшие за пределами Срединного моря бури и активно промышлявшие в южных водах пираты едва ли не уравновешивали опасности дороги через дикие земли центральной части континента.

Так что Эйрих вполне мог выбрать сухопутный маршрут, но Элина, в любом случае, в Дулпур и вообще на побережье не собиралась. Дорога на Тургунай лежала севернее. Однако до тех пор, пока Эйрих не повернет к югу, они могли быть попутчиками, о чем графиня и поставила его в известность, так и не назвав конечной цели своего путешествия. Эйрих не стал настаивать; в конце концов, он сам только что внушил Элине мысль о необходимости осторожности.

Они вошли в ворота постоялого двора; видимо, Эйрих и в самом деле тоже остановился здесь. Прежде, чем расстаться, Элина решилась обратиться к своему спутнику еще с одной просьбой:

— Я догадываюсь, что вам более приходилось иметь дело с мечом, нежели с ножницами, однако не могли бы вы помочь мне с новой стрижкой? Боюсь, что сама я не справлюсь с собственным затылком.

— Вы даже не представляете себе, с чем мне приходилось иметь дело, — улыбнулся Эйрих. — Я постригу вас. Кстати, не «сама», а «сам».

Требовать горячую воду у хозяина было уже поздно, поэтому Элина ополоснула волосы в кадушке с холодной, избавляясь от остатков мази. Затем Эйрих быстро и ловко исполнил обещанное; оглядев себя в отполированную серебряную пластину зеркала, Элина убедилась, что теперь ее вид стал окончательно мальчишеским. Это не решало всех проблем; если раньше она была «не того пола», то теперь, благодаря не знавшей растительности коже лица и звонкому голосу, оказывалась «не того возраста», так что ее меч — у людей, не знакомых с ним — вновь мог вызвать насмешки и несерьезное отношение. Но, видимо, это все же было меньшее из зол.

Эйрих распрощался и удалился, договорившись, что они отправятся в путь рано утром. У Элины мелькнула мысль проследить, куда он пойдет, но она тут же отругала себя за то, что пытается скомпенсировать недавнюю излишнюю беспечность излишней подозрительностью.

Ее разбудил не слишком громкий, но настойчивый стук в дверь. Элина, наконец, с неудовольствием поверила, что ей это не снится, широко зевнула и разлепила веки, обнаружив за окном серые предрассветные сумерки.

— Кто там? — спросила она, борясь со вторым зевком.

— Эйрих. Пора ехать.

— Так рано?

— После вчерашнего происшествия нам ни к чему задерживаться в городе.

— Ладно… ааау (третий зевок). Ждите меня во дворе.

Не прошло и получаса, как они выехали из города. Рассвело; впрочем, небо, практически совершенно ясное накануне, теперь было сплошь затянуто серыми тучами — как видно, в эту ночь лето умерло окончательно. Наставала отнюдь не лучшая пора для дальних путешествий; но опасность, грозившая Артену, не позволяла Элине ждать до весны, что же касается Эйриха, то кто знает, какие мотивы заставили его пуститься в путь в это время.

Графиня наконец разглядела своего спутника при свете дня и решила, что он, пожалуй, еще старше, чем показался ей накануне — или же на его долю выпали слишком суровые испытания. Последнее казалось наиболее вероятным, ибо осанка Эйриха показывала, что тело еще не утратило силу и гибкость. В трактире у него не было оружия, так что теперь Элина с интересом взглянула на его меч — тот оказался неожиданно коротким, в то время как ей представлялось, что у такого, как Эйрих, должна торчать из-за плеча длинная рукоять двуручника. Она даже спросила его об этом, и Эйрих с усмешкой ответил, что не любит громоздкое оружие.

— А с каким оружием вам приходилось иметь дело? — тут же поинтересовалась Элина.

— С самым разным. Включая пантайскую вару-васу, ходжеремский бхигар и нва'агские угхе. Но все равно нахожу, что прямой короткий меч наиболее удобен для открытого боя.

— Я даже не слышала… не слышал этих названий, — призналась Элина.

— Эти страны далеко?

— Достаточно далеко. Нва'аге, например, лежит на юго-восточном побережье Южного континента. Впрочем, не буду утверждать, что побывал во всех этих землях. Оружие, как и люди, способно путешествовать.

— Но по той дороге, по которой мы едем сейчас, вам уже приходилось ездить?

— Да. Завтра мы доберемся до Растбука — это последний пралецкий город на этом пути. Дальше начинаются сплошные леса; это земли луситов. У луситов нет единого государства; их многочисленные княжества вечно враждуют между собой, нередко заключая союзы с другими народами против собственных собратьев. Территориально эти княжества весьма обширны, но слабо заселены — в каждом несколько отдаленных друг от друга городов и затерянных в лесах сел, до которых нередко можно добраться только звериными тропами. Лесовики

— народ угрюмый, страшный не только в гневе, но и в радости; говорят, что они приносят человеческие жертвы своим идолам. Луситы не строят каменных домов, даже городские укрепления у них деревянные, однако металл они добывают и куют оружие. Вообще они считаются неплохими воинами и стали бы реальной угрозой Западу, если бы когда-нибудь объединились. Луситы — самые восточные и наименее цивилизованные представители северной ветви белой расы. На востоке их земли ограничены великой рекой, которую они называют Омола, а на старых картах она именуется Ильт-Ка; эта река берет начало на севере и впадает в Срединное море. К югу от луситских лесов лежат степи кочевников — давних врагов луситов и их же давних союзников в междуусобной борьбе. Кочевники, впрочем, тоже не однородны, в южных степях обитают различные племена — однако сейчас они, кажется, все признали себя данниками хана Курибая, так что, заручившись ханским ярлыком, можно пересечь их земли относительно безопасно.