Время «мечей»
Шрифт:
«Лейка» переглянулась, но послушалась совета, поэтому четыре пары ног, ступивших на берег Атомного озера, были до середины икр защищены брезентовыми бахилами. Прогулочным шагом они двинулись вдоль берега.
– Почему такой цвет воды? – спросил Володя.
– От радиации, – небрежно бросил Карим. С собой он зачем-то прихватил маленькую саперную лопатку и помахивал ею в такт шагам, как будто маятник раскачивался у правового бедра.
– Значит, если бы этот дебил Тайга искупался…
– То у него позеленели бы ногти и зубы! И никакая клюковка ему бы не помогла!
– Остров-то
– Этого я не знаю, – буркнул Карим.
– Выброс земли, – пояснил Иван Степанович. – Часть разбросало в стороны, а часть подбросило вверх. Вот она и осыпалась…
Карим воткнул лопатку в довольно рыхлый боковой выброс, выкопал ямку, затем достал свой дозиметр: компактный, легкий, обтекаемой формы, с электронной индикацией. Тот интенсивно попискивал.
Реликтовый прибор Мончегорова недовольно трещал, стрелка пошла вправо. Двести пятьдесят, триста двадцать, четыреста шестьдесят, тысяча два…
«Зря Карим тут раскопки устроил! – подумал он. – Взметнул пыль с радионуклидами… Неужели он этого не понимает? Судя по последним репликам, он в курсе признаков радиации! Или… Или ему все равно?!»
– У меня что-то в горле першит, – кашлянул Володя. И, подойдя к Мончегорову, заглянул в прибор. – Что там показывает?
– Не смертельно, – пробурчал Мончегоров. И добавил:
– Если не находиться долго на таком «светящемся» пятне.
– И у меня горло першит, – сказал Рустам. – И вроде привкус металла во рту.
– Самовнушение, – сказал Иван Степанович.
– У двоих сразу самовнушения быть не может! – раздраженно сказал Володя.
– Тогда, чтобы вам было спокойней, лучше убраться отсюда…
– Все заряды были одинаковыми? – спросил Карим, отбрасывая «грязную» лопатку подальше в сторону. – И взорванные, и законсервированные?
– Да, все одинаковые.
Карим еще раз обвел взглядом Атомное озеро.
– А воронка большая…
– Что толку! – в сердцах сказал Мончегоров. – Если бы этот объем был выброшен линейно, тогда другое дело!
– Ну да, ну да! – кивнул Карим. Настроение у него было хорошим.
– Ладно, поехали ко второй точке!
– Только бахилы надо оставить на броне, – сказал Мончегоров. – А руки тщательно вымыть. Особенно вам – вы подняли столько загрязненной пыли…
И снова Карим безучастно отнесся к грозящей опасности, хотя руки вымыл.
Когда загружались в вездеход, вдали послышались хлопки: один, второй… Через некоторое время – третий.
– Сказал же – зря не палить, – поморщился Карим. – Все патроны сожгут, дебилы!
Они проехали около километра и оказались возле еще одной глубокой воронки, более узкой, эллиптической формы, вытянутой с севера на юг. С самолета она наверняка казалась щелью длиной около километра и шириной метров триста. Воды в ней не было, уходящие далеко вниз склоны густо заросли кустарником и кривыми черными деревьями, которые, казалось, скрывают бездонную дыру.
«Как вход в преисподнюю!» – подумал Мончегоров.
Дозиметры показывали здесь 100–120 микрорентген в час.
– Почему фон ниже? – заинтересовался Карим.
– После первого взрыва ответственный исполнитель догадался экранировать
второй заряд слоем карбида бора. И это резко снизило уровень заражения…– А почему форма воронки другая?
– Исполнитель изменил угол наклона шахты. Конечно, это дало эффект. То, что получилось, более напоминает канал, но, во-первых, слишком глубокий, его надо частично засыпать… А во-вторых, его длина все равно смехотворна по сравнению с общей протяженностью…
– Смотрите! Что за хрень? – Володя показал в сторону ржавой, чуть сплющенной железной трубы диаметром больше метра, которая горизонтально торчала из пригорка шагах в ста от воронки.
– Это каркас скважины. Ее укрепляют, чтобы не обвалилась, пока идет закладка заряда, подводятся провода… В общем, технологически обязательный элемент. Восемь слоёв двенадцатимиллиметровой листовой стали, – пояснил Иван Степанович. – При взрыве ее выбросило, словно снаряд…
– А как эти заряды взрывали? В смысле – откуда? – спросил Карим. – Должен же быть пункт управления – какой-то бункер с кнопкой… Где он?
«Что-то он не столько каналом, сколько Огненным Драконом интересуется», – подумал Мончегоров, по привычке даже в мыслях не называя секретную составляющую проекта своим именем.
Он, конечно, знал, что система подрыва зарядов, а также аппаратура для регистрации параметров взрыва размещались в специально оборудованных грузовых автомобилях «Урал-375». Но вслух сказал:
– Мне это знать не положено. У нас допуски в различные зоны были разграничены. Я же мелиоратор. Моё дело – направление русла…
– Но вы же были главным инженером проекта?!
– Да. Проекта прокладки канала. Я руководил его реализацией как представитель официального заказчика – Минводхоза. Но для того, чтобы проложить канал, мне совсем не обязательно было знать некоторые… Скажем так – засекреченные нюансы его исполнения. По этой линии был свой главный…
Карим внимательно слушал. Очень внимательно. И, очевидно, ждал продолжения.
– Если вас больше интересуют эти «нюансы», то нужно было приглашать… – Мончегоров чуть не назвал засекреченную фамилию, но вовремя спохватился и осёкся.
– Не меня нужно было приглашать…
– А кого? Виталия Евгеньевича, Докукина? – спросил Карим, остро глянув из-под прищуренных век.
Ивана Степановича бросило в жар. Откуда «представитель правительства» может это знать?! Фамилию, которую он назвал, невозможно найти ни в одном открытом документе по проекту «Тайга»!
– Где вы узнали про него?!
Карим небрежно отмахнулся.
– Бросьте! Какие сейчас секреты? Особенно для правительственного уровня!
– Почему же вы его не привлекли к вашему делу?!
– Он сказал, что в прокладке канала вы разбираетесь лучше. И что сопутствующими вопросами тоже владеете… В пределах, которые нам необходимы.
Теперь у бывшего главного инженера внутри все заледенело. Карим врал! Докукин никогда бы не назвал его фамилию. Да и вообще не стал бы ни с кем разговаривать на эту тему. А если бы они сделали к нему подход и упоминалась фамилия главного инженера, он немедленно сообщил бы об этом Мончегорову! Почему же не сообщил?!