Время мертвых
Шрифт:
– Верю, – буркнул я. – Но покойник покойнику рознь. Есть такие, которых я бы и за версту не подпустил к раю. Только в ад – и никуда больше.
– А кто говорит про рай и ад? – удивилась Варвара. – Общие понятия. Все наши души обитают в тонком мире, только условия там, знаешь ли, разные. Зачем я тебе об этом говорю? Ты никогда не примешь эту теорию. Хоронили, кстати, одинокую молодую женщину. Ей было около сорока. История тяжелая, грустная. Ребенка потеряла много лет назад, родить повторно не смогла. Муж ушел, жила в одиночестве, работала в библиотеке. Круг общения – только кот. Неплоха собой, могла бы наладить жизнь, но что-то сломалось в душе, уже не хотела. Уехала жить на дачу, кота взяла с собой. Его мотоциклист
– Откуда знаешь? – спросил я. – Ты с Алтая приехала, дальше салона красоты не ходила, с людьми не общалась. Пересеклись на тонком плане и она тебе пожаловалась?
– Она работала вместе с нами в ГПНТБ, правда, в другом отделе, – вздохнула Варвара. – Я иногда ее видела – спокойная, отзывчивая, немного замкнутая. Коллеги рассказали об этом кошмарном случае.
У боковой стены крематория вполголоса выражался «мастер изящной словесности». Материться в полный голос строителям запретили. Но какая стройка без всепобеждающего русского мата? Нереально. У бокового входа работала бетономешалка, строители в комбинезонах укладывали в носилки дорогие стенные панели. Парочку, похоже, разбили – что и вызвало негодование прораба. До полного завершения работ в купольном зале оставалось совсем немного. Рабочие, сгибаясь от тяжести, унесли носилки. На крыльце остался прораб – Гулямов Павел Афанасьевич, крепко сбитый седоватый мужчина. С Якушиным его связывали давние «рабочие» отношения – доверить посторонним столь ответственную работу Сергей Борисович не мог.
Гулямов представлял строительную контору «Альфа-строй», сам отбирал рабочих. Якушин ему доверял, и пока Гулямов шефа не подводил. На крыльце возникли еще двое с непривычно русскими лицами. Они активно жестикулировали, доносились слова «липовые накладные», «кирпич – не тот», «раствор – фуфло» – и все это перемежалось непечатной лексикой. Когда мы проходили мимо, они убавили громкость, но продолжали жестикулировать.
– Добрый день, Варвара Ильинична, – манерно раскланялся Гулямов. – Сегодня превосходный день, не находите?
Похоже, постоянное присутствие рядом со смертью этих людей уже не шокировало – притерпелись. Притупляются эмоции, когда изо дня в день одно и то же. Как не вспомнить сотрудников многочисленных ритуальных контор, работников моргов, врачей реанимации, инспекторов ГИБДД, выезжающих на аварии со смертельным исходом, оперативников из убойных отделов.
– И вам здравствуйте, Павел Афанасьевич, – откликнулась Варвара. – Денек превосходный, если не сдует.
Прораб засмеялся, приветливо кивнул мне. Я изобразил шутливое отдание чести на польский манер.
– Я с Сергеем Борисовичем могу поговорить? – басом пророкотал прораб.
– Можете, – кивнула Варвара. – Но только после нас.
– Подождите, товарищ… – Ко мне семенил один из рабочих – светловолосый, не брившийся всего пару дней (что для его профессии сущая ерунда), он виновато улыбался. – Николаев Олег, помощником тружусь
у Павла Афанасьевича. Извините, руки не подаю, измазался, как черт. Ради бога, одолжите пару сигарет, или больше, если можно. С возвратом – не думайте. Мы не нищие, но так сложилось сегодня, проклятье какое-то. А где купить? Ни одного магазина в радиусе пяти километров, глухая сельская местность, етить ее…– Да, Олег, понимаю ваши терзания. – Я вытряс на ладонь несколько «курительных палочек». – Курите, как говорится, на здоровье.
– Спасибо огромное, я все верну, можете не сомневаться. – Рабочий заулыбался, начал отступать с добычей.
– Николаев, давай быстрее! – гаркнул прораб. – Учтите, если сегодня не закончим эту стену, завтра ожидается кара небесная!
– Нехорошо мне как-то, – обнаружила Варвара, когда мы остались одни на усилившемся ветру. Она поежилась, потерла ладошкой лоб, жалобно посмотрела на меня, словно обращалась за помощью.
– Что такое? – Я завертел головой. Рабочие растворились в недрах черного хода. На главном крыльце никого не было. По Парку Памяти гуляли несколько человек – их не страшила непогода. Но это было далеко, и в нашу сторону никто не смотрел. Временами я дико сочувствовал Варваре – трудно жить в нескольких мирах одновременно и при этом не знать, из какого мира в тебя прилетит.
– У тебя пропущенный с того света? – неловко пошутил я.
– Не знаю. – Варвара глубоко вздохнула, поморщилась. – Укололо что-то. Словно шампур воткнули в спину, – пошутила она. – Не могу понять, с чем это связано, но что-то здесь не так…
– Может, домой поедем? – предложил я. – Машина рядом, она всегда к твоим услугам.
– Нет уж, пойдем к Якушину.
Глава вторая
Сергей Борисович в этот час тоже не отличался бодростью духа. Он сидел с мрачным видом за столом, перелистывал бумаги. Рядом стояла прозрачная чашка с остывшим чаем из пакетика «Липтон». Он поднял глаза, кивнул – мол, присоединяйтесь. Варвара забралась на свое любимое место у шкафа, я сел напротив Якушина.
– Чаю хотите? – спросил Якушин.
– Не откажемся, – кивнул я, – но лучше кофе. А Варваре Ильиничне чай – она следит за цветом лица.
С лицом у Варвары был полный порядок, как у малого дитя. Но надо поддерживать текущие достижения. Сергей Борисович тоже оценил увиденное – выразил мимикой одобрение и вновь озаботился. Об «алтайских» делах они не поминали, давно все выяснили по телефону. Вошла Лариса, видимо, повинуясь адресной телепатии, сообщила, что через несколько минут будет чай и кофе. Я уже ничему не удивлялся.
Потом вошел опрятный полноватый мужчина лет тридцати, приблизился бесшумным шагом и вопросительно уставился на Якушина.
– Кстати, познакомьтесь, – бросил Сергей Борисович, – наш новый сотрудник, Михаил. Работал в институте археологии, потом в краеведческом музее, теперь у нас. Будет руководить персоналом низового звена. В некотором роде заместитель директора.
– Михаил, – протянул руку мужчина.
Я вежливо привстал, ответил на рукопожатие. Ладошка у работника была мягкой, и сам он зримо напоминал Колобка. Улыбался как-то застенчиво, но в глазах поблескивали ум и сообразительность.
– Не архангел, – вздохнул Якушин, – только учится. Как в песне: сделать хотел грозу, а получил… несколько оплошностей в работе. Надеюсь, впредь он такого не допустит.
– Сергей Борисович, я же объяснял… – упитанные щеки молодого человека заалели, он сглотнул. – Я все понял, Сергей Борисович, больше такого не повторится.
– Заберите эти бумаги. – Якушин захлопнул папку и отдал сотруднику. – И впредь старайтесь не беспокоить по мелочам. Незначительные организационные вопросы вы в состоянии решить самостоятельно. Вам доверена ответственная руководящая должность. Ступайте, Михаил. Когда потребуетесь – пригласим.