Время моей Жизни

— Работу я потеряла, машина отправилась в металлолом, я обидела замечательного парня, с которым провела ночь, Мелани со мной не разговаривает, и все остальные тоже, моя соседка считает, что я предательница, я съездила в Уэксфорд, чтобы сказать Блейку «возвращайся, я тебя люблю», но поняла, что это не так, и сегодня моя Жизнь сказал, чтобы дальше я обходилась без него. То есть все отлично, и я по уши в дерьме.

Мама прижала тонкие пальцы к губам, но не смогла сдержаться и хихикнула.

— Ой-ой, Люси. — Она смеялась уже в полный голос.

— Рада, что смогла тебя развеселить, — иронично усмехнулась я, а она откинулась на спинку дивана и безудержно, заливисто хохотала.

Мама решительно настояла на том, что останется у меня. Отчасти потому что завтра мой день рождения, отчасти потому что не хотела вторгаться в жизнь Райли, хоть я и уверяла ее, что он не гей и она никак не помешает ему и его соседу. Она пошла в ванную, а я посадила Мистера Пэна в большую сумку, и мы отправились в парк — слегка проветриться. Было бы неплохо, подумала я, чтобы поднялся ветер и прочистил мне мозги, выдув из головы все лишние мысли. Возле детской площадки на лавочке сидела Клэр, рядом с ней стояла пустая коляска.

— Можно я составлю вам компанию?

Она кивнула, и я села с ней рядом, держа Мистера Пэна на коленях. Клэр поглядела на него.

— Простите, я зря тогда…

— Ничего страшного, — перебила я, — все в порядке.

Кот рвался на свободу, и я отпустила его пройтись.

Какое-то время мы молча сидели, а потом Клэр задумчиво сказала:

— Он так любит качаться на качелях. Хохочет от радости.

— Я тоже очень любила качели, когда была маленькая.

Мы снова помолчали.

— Как он?

— Простите? — Она очнулась от глубокой задумчивости.

— Конор, как он себя чувствует? Вы говорили, ему нездоровится.

— Ему не стало лучше.

— Вы показывали его врачу?

— Нет.

— Наверное, стоило бы.

— Вы думаете?

— Да, раз ему нехорошо.

— Но… я ненавижу врачей. И больницы тоже ненавижу. Мама сейчас болеет, мне приходится туда ездить. Я не была там с тех пор… — Она умолкла и растерянно заморгала. Пару минут спустя продолжила: — Мама поправляется.

— Это чудесная новость.

— Да, — кивнула она. — Странно, но именно ее болезнь снова нас сблизила.

— Тогда, возле квартиры, это был ваш муж?

Она кивнула:

— Да. Мы пока еще не вместе, но…

— … но кто знает, — договорила я за нее.

— Он не болеет, — сказала Клэр.

— Ваш муж?

— Нет, Конор. Он не болеет, это другое. Он стал тише.

Она повернулась ко мне — глаза несчастные, полные горьких слез.

— Он стал гораздо тише. Я уже совсем почти его не слышу.

Молча смотрели мы с ней на неподвижные качели, и я думала о Блейке, о том, что мои воспоминания о нем тоже становятся все глуше, чувства затихают, и он постепенно уходит из моей души.

— Может быть, это не так и плохо, Клэр.

— Он любил качели, — повторила она.

— Да. — Я отметила, что она сказала об этом в прошедшем времени. — Я тоже любила.

Глава двадцать восьмая

— Мам, ты не спишь?

Было около полуночи. Мама легла на кровать, я на диван. Сна не было ни в одном глазу.

— Нет, солнышко, — немедленно откликнулась она и зажгла бра.

— Почему бы тебе не устроить вечеринку в саду, у вас дома? Позвать близких друзей и родных, украсить все цветами, которые ты заказала. Закуски тоже пригодятся, ты ведь уже договорилась с поставщиками.

Мама поразмыслила, потом хлопнула в ладоши и радостно улыбнулась.

— Люси, это прекрасная идея! — Но все обдумав, она помрачнела. — Проблема в том, что тогда мне придется выйти за него еще раз.

— Верно замечено. Но тут уж я ничем тебе помочь не могу.

Она погасила свет, и мы молча лежали в темноте, погрузившись каждая в свои мысли. Я взяла со столика мобильный и долго всматривалась Дону в глаза — они по-прежнему украшали экран. Я все время о нем вспоминала. Мне хотелось позвонить и извиниться, только я не знала, что сказать. Ведь я его обидела, я выбрала Блейка, и потом Жизнь с ним не встретился, опять же из-за меня. Мама неожиданно спросила:

— Как поживает твой бойфренд?

— Блейк?

— Нет, тот молодой человек, что приезжал к нам на ужин в понедельник.

— А, Дон. Но он не совсем бойфренд.

— Разве? Вас же так влечет друг к другу. И меня восхитило, как он тебя защищал перед отцом. Неужели между вами ничего нет?

— Есть, — тихо ответила я.

— Это видно. Вы так друг на друга смотрели, словно зачарованные.

Мое сердце радостно подпрыгнуло.

— У нас с твоим отцом было так же, это все замечали. Ты знаешь, мы с ним познакомились на приеме, который давал папа. Я тогда еще училась в школе, а твой отец проходил у папы стажировку.

— Да, ты мне рассказывала.

— Но я тебе не рассказывала, как он ко мне клеился.

— Отец к тебе клеился?

— Ну конечно. Я была там с подружкой, и она ушла в ванную, а я осталась одна, и тогда этот суровый, очень серьезный юноша с усиками ко мне подошел. Он держал стакан с водой, я это прекрасно помню. И сказал: «У вас одинокий вид, могу я составить вам компанию?»

— Так вот что означает «клеиться», — ухмыльнулась я.

— Да, — хихикнула она. — Но это сработало, потому что он сел со мной рядом, и больше я никогда уже не чувствовала себя одиноко.

Я сглотнула комок в горле, на глаза навернулись слезы. Протянула руку, взяла мобильник и снова посмотрела Дону в глаза. Теперь я знала, что мне делать. Пришло время сказать правду.

На следующий день Жизнь заявился позже обычного, уже около часа. Он открыл дверь своим ключом и ввалился в квартиру со связкой разноцветных воздушных шариков с надписью «С днем рождения!».

— Бог ты мой, что здесь творится, пахнет как в… ух ты! — Он оборвал себя на полуслове и ошарашенно огляделся.