Время не ждет
Шрифт:
— В курсе, — Скривился Прахин, — вплоть до мужеложества.
— Ну да… разочаровался немного Владимир Владимирович в некоторых знакомых. Думаю, знал… но без подробностей, а чаще как слухи. Нормальный человек, будь он хоть трижды поэт, таким гадостям не верит, даже если носом ткнуть.
Прпахин кивнул понимающе, подбадривая следователя.
— А тут ещё и Лилия Брик изволила разочароваться в нём, Продолжил ободрённый Шелепин, — накричала, отлучила от тела. Не в первый раз, конечно. Долго он не выдержал, мириться приехал, а она снова… и как назло, флюс у неё был. В следующий раз — на лице что-то
— Переболел, — Подытожил Прахин, — А рецидива не будет?
— Всё может, — Философски пожал плечами Шелепин, — взрослый всё-таки человек, запретить не выйдет. Комсомольский роман у товарища Маяковского кончился, но пока держится, не возвращается в этот их… тройственный союз со многими переменными.
— Девицу ему подвести, что ли? — Вслух задумался Прахин, начав мысленно перебирать сотрудниц. Какая из них может заинтересовать великого поэта? — Хм, не обращайте внимание, это уже мысли вслух. Спасибо, товарищ Шелепин.
Глава ленинградской милиции протянул на прощание руку, но отпускать не стал.
— Скажите, а как вы относитесь к переходу в мой аппарат? — Вкрадчиво спросил он следователя, — Особых материальных благ обещать не могу, но хорошую комнату в коммуналке при необходимости устрою. А работа интересная будет… много! Ну как?
— Спасибо, товарищ комбриг! С радостью!
— Проедем по городу, — Приказал Прахин водителю, сев на заднее сиденье Форда.
— Спас, надо же… — Думал он, — одно моё появление, и Маяковский спасён. Сколько новых стихов написано! А может, и не только он? Чёрт, времени прошло немало, многие мелочи уже забылись.
— А сотрудничество с французами, чехами? Снова я! Чистка Ленинграда, ДНД. Бригада морской пехоты в Ленинграде формируется — снова я! Пусть экспериментальная, пусть… всё лучше, чем как тогда — с ноля формировать из лишившихся кораблей моряков.
— Давай-ка в управление, Ержан, — Скомандовал он сержанту-водителю.
В полуподвальном помещении спортзал сугубо для своих. Мера вынужденная, потому как график работы в милиции сложно нормировать. Это рядовой постовой имеет возможность сходить в Динамо по окончанию смены. Начальственный же состав… шалишь!
К восьми утра уже на работе, к десяти вечера — ещё… Зато «окна» бывают — когда час, когда два, и всегда в разное время!
Макс думал тогда о простеньком спортзальчике, а получился эталонный. Вроде бы и небольшой, но что значит опыт человека, плотно занимавшегося спортом на протяжении тридцати годочков.
Уголок тяжёлой атлетики, гимнастический… и везде попаданец отметился, даже патенты есть. Бойцовский зал отдельно — маты, ринг, деревянные манекены для отработки ударов.
Переодевшись, Прахин провёл привычную разминку. Разогревшись, минут двадцать повозился на ковре с Ержаном и перешёл на турник. Отработав элементы рукопашки, глянул на часы.
— Ого! Вот это я увлёкся, пол одиннадцатого уже!
— Максим Сергеевич, — Перехватил его в раздевалке лейтенант Эйвазов.
— Чего тебе, Рамиз? — Благодушно отозвался комбриг, вытирая полотенцем мокрые волосы, —
Срочное что?— Не срочное, товарищ комбриг, просто совет нужен. Опыта не хватает, — Пожаловался тот, — Подследственный запирается, не хочет сотрудничать. А у нас времени нет миндальничать. Раньше бы…
Эйвазов сжал кулак и печально вздохнул, глядя на сильные пальцы, побелевшие от напряжения.
— Совсем плохой клиент? — Вздохнул Прахин.
— Контрабандист, товарищ комбриг, — Оживился лейтенант, — с моряками связан! Не расколем, так просто уйдут, и всё — лови их потом по заграничным портам. Доказательства, работа… всё впустую.
— Глянем, — Неохотно сказал попаданец, идя по коридору. Настроение немного испортилось.
Одного взгляда контрабандиста, сидящего в кабинете Эйвазова, хватило. Это не расколется быстро. Или…
Глаза Прахина прикипели к щегольскому шёлковому шарфу, небрежно брошенному в углу.
— Запачкал, да, — Ответил на безмолвный вопрос лейтенант, — пока за этим сыном свиньи и ишака гонялся. Стирать буду.
— Ну раз стирать… Прахин вышел из кабинета, поманив за собой подчинённого, — Скользящий узел на руки за спиной, другой конец на ноги, потом стянуть и оставить так лежать. Быстро надо — подвесить можно. И никаких следов… понял?
* * *
Распечатав переданный нарочным[47] пакет, Иосиф Виссарионович разложил бумаги и задумался. Не в первый раз он поражался осведомлённости Доброжелателя… неприятно поражался.
Бывший семинарист весьма скептически относился к мистике, прекрасно зная подоплёку мироточащих икон и прочих чудес на службе Церкви. А значит…
— Где-то у нас течёт, — Сказал Вождь вслух, — и очень сильно!
Какую-то часть информированности Доброжелателя можно оправдать архивными материалами, оставшимися от иностранных экспедиций. Этнографические, геологические, ботанические… в царской России к иностранцам относились с излишним пиететом — настолько, что задержать явного шпиона не было порой никакой возможности.
Но Норильск?! Там и сейчас немного людей, а до Революции каждый человек в тех краях на виду был! Не могла пройти мимо старожилов экспедиция, тем более иностранная.
— Получается, протекла информация от экспедиции Урванцева[48]? Значит, не вся информация попала к нам или… попала вся, но не смогли толком оценить?
Сталин встал и принялся расхаживать по кабинету по давней своей привычке. Остановившись у стола, вгляделся в документы и качнул головой. Нет… этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!
Не тот характер имеет Урванцев, чтобы таить такое открытие. Да и зачем?! Найти ценнейшие месторождения, утаив при этом десяток не менее ценных по соседству? Глупость какая… район всё равно будет разрабатываться, так что найдут их, просто чуть позже.
Но ведь какая подробная карта! И роза ветров вдобавок.
В тех краях планировалось начать строительство Норильского горно-металлургического комбината в тридцать пятом…
Сталин взял в руки листок с розой ветров.
… но пожалуй, одного комбината будет мало. Напрашивается полноценный город.