Время не ждет

— Макаронники! — Прозвучал мальчишеский голос, и в директора ФБР влетел огрызок яблока, брошенного из толпы. Телохранитель, будучи на взводе, нажал на спуск, и на телах людей расцвели кровавые точки.

Толпа ахнула и подалась назад. Гувер, оскальзываясь на внезапно ослабевших ногах, поспешил к машине сопровождения. Почему-то ему казалось необыкновенно важным прятать своё лицо от людей, поэтому шёл он полубоком, отвернув голову и по крабьи переставляя ватные ноги.

— Убили… убили! — Раздался многоголосый вой. Толпа отхлынула в тесно стоящие дома-коммуналки, где в одной квартирке проживало по несколько семей, а на тротуаре остались тела, среди которых оказался и кинувший огрызок мальчишка.

Директор ФБР, почтительно поддерживаемый под локоть телохранителем, не осмеливающимся на большее после столь серьёзной оплошности, ввалился наконец в машину сопровождения. Завизжали шины…

… и почти тут же раздался глухой удар.

Один из местных жителей, ставший свидетелем произошедшего, как раз парковался. Он-то и бросил свой старенький «Фордик» наперерез, напрочь перегородив неширокую дорогу.

Телохранители открыли по храбрецу огонь прямо через лобовое стекло, и внутрь салона посыпались осколки стекла и горячие гильзы, остро воняющие сгоревшим порохом. Гувер взвизгнул и начал яростно ворочаться, пытаясь забиться куда-то вглубь.

— Да что ты… — Только и сказал в сердцах один из охранников, не решаясь отталкивать массивную тушу непосредственного начальника.

— Ааа!

Прошло много меньше минуты, а из дома-муравейника уже выкатываются люди-муравьи, вооружённые кто чем. В большинстве своём в руках они держали дробовики и дешёвые дрянные револьверы, покупаемые беднотой скорее ради самоуважения.

В домах начали открываться окна, и по автомобилям тяжело застучали револьверные пули и дробь. Телохранители ответили автоматными очередями, и тел на тротуаре прибавилось.

Почти тут же из окон начали стрелять люди не столь горячие, зато в большинстве имеющие боевой опыт. Эти знали пользу укрытий и умели оценить ситуацию.

Через минуту всё было кончено, малейшее сопротивление подавлено. В живых осталось только два телохранителя, один из которых уже «отходил», суча ногами на тротуаре и держась за простреленное горло.

— Ленни… ты убил моего Ленни! — Безумного вида женщина с всклокоченными волосами и окровавленной одеждой, вцепилась в лицо второго, которого держали крепкие мужчины, — Ленни! Всех, всех! Ааа…

Телохранитель выл в голос и дёргался так, что правая рука сломалась в локте, но женщина выцапарала ему глаза. Ослепшего, его кинули на дорогу, и разъярённые потерей близких и распалённые боем, люди-муравьи забили его ногами.

— Ещё… там ещё! — С восторженной злостью завопил мелкий авантюрный подросток, залезший в автомобиль с телами молодчества ради, — прячется!

Гувера вытащили и опознали, но легче от этого не стало.

— Линч! Линч! — Начала скандировать толпа. Увидев, что его ожидает, директор ФБР с шумом обделался, развеселив народ.

— Как есть слабозадый! — Заулюлюкали мальчишки, — Вонючка!

Так, под смешки, на Гувера насадили автомобильную шину, снятую с запаски его же авто. Шина эта крепко обхватила прижатые к телу руки, а мужчины уже деловито обливали его бензином, норовя плеснуть побольше в район обгаженных штанов.

Гувер завыл… и вой этот стал ещё громче после брошенной спички. Огромный факел, дико воя, начал кататься по тротуару в тщетной попытке затушить огонь. Довольно быстро бензин прогорел, но занялась резина.

Директор ФБР, широко открывая рот, выл обожжёнными лёгкими. На его лицо пузырились крупные ожоги. Умирал он долго… и сожалений никто из толпы не высказал.

— Баррикады! — Раздался женский голос, — К оружию, граждане!

* * *

— Ситуация в Нижнем Ист-Сайде продолжает оставаться опасной, — Взволнованно вещал диктор, — Ожесточённые уличные бои не утихают, волнения перекидываются на другие районы Нью-Йорка, поддавшиеся коммунистической заразе.

— Национальная гвардия при содействии Армии США планомерно давит мятеж, но накал боёв так велик, что не спасает даже присутствие лёгкой бронетехники. Командующий войсками…

Вещание прервалось ненадолго, и Фаулз с досадой закрутил ручками настройки.

— … неизвестной судьба тела директора ФБР Гувера. Известно только, что коммунистические изуверы убили достойного человека с жестокостью, поражающей воображение. Прах…

Дослушав до конца, Фаулз отошёл к окну, глядя на разгорающиеся вдали пожарища. Мятеж подавят, в этом он не сомневался.

Рано… случайное, по большому счёту, выступление доведённых до крайности людей. Нехватка оружия, медикаментов, продовольствия… лидеров, наконец. Да и отсутствие единой политической программы скажется самым печальным образом.

— Древо свободы время от времени должно орошаться кровью патриотов и тиранов, — Процитировал он, — Одним тираном и несколькими сотнями патриотов меньше… К добру ли?

Джокеру было жаль восставших. Аж самому удивительно… Впрочем, одно дело — ставить «острые» опыты на людях заведомо бесполезных или даже врагах, и совсем другое — вот так. Эти-то чем провинились?!

— Может быть, Ты всё-таки есть? — Фаулз поднял голову, глядя в сторону закатного солнца, — И если так, то всё мы делаем правильно…

Глава 41

Ломая гусеницами остатки асфальта, в переулок въехал лёгкий «Т1», рявкнув на ходу из кургузой пушки. Мелкокалиберный фугасный снаряд врезался в стену у подъезда, осыпав защитников каменной крошкой и оставив неглубокую выбоину в выщербленных пулями кирпичах. Под прикрытием танковой брони горохом рассыпались по переулку матерящиеся пехотинцы, спотыкаясь о кучи строительного мусора.

Заполошная стрельбы из винтовок куда-то вверх и по сторонам помогла им справиться со страхом, но не с реальными противниками. Из разбитого оконного проёма третьего этажа высунулась на мгновение худая рука, перевязанная грязными окровавленными тряпками, и вниз полетела стеклянная бутылка, заткнутая дымящимся тряпичным фитилём.

Миг, и лёгкий танк вспыхнул, а брызги горючей жидкости зацепили пехотинцев, раскатившихся в стороны. Защитники воспользовались оказией, высунувшись из щелей и подстрелив парочку неосторожных солдат.