Время невиноватых

В Тиходонск я перенес и ростовскую набережную с ее деталями. Вы замечали, что причальные тумбы-кнехты старой части набережной и новой отличаются одна от другой? Старые — с массивной штампованной надписью «Чугунно-литейный завод Пастухова. 1897 год». В новой части — гладкие. Таковы они и на тихо донской набережной.

Кстати, в один из романов я ввел красивый дом при спуске на набережную с Кировского. У меня это — жилище бензозаправщика Акопа, а кто там живет на самом деле, до сих пор не ведаю. А знаменитый прибрежный пивбар «Рак» (сейчас «Богатяновский»)! Яркий неоновый рачище с двумя кружками пива в клешнях вечерами весело сиял с берега проплывающим катерам.

— Ну как же, помню! В 1976-м мы возили немцев на речную вечернюю прогулку, так они, увидев огромного красного рака с пивом, хором заорали от восторга — «Крэбс»! Однако же, Данил Аркадьевич, из сказанного выходит, что Тиходонск — слепок Ростова, только с измененными названиями разных мест.

Не нашенские места, ох, не нашенские…

— Позволю не согласиться. Далеко не все в Тиходонске срисовано с Ростова. Ну. понятно, любой ростовчанин легко представит то место, где проходил мимо знаменитых каменных банковских львов (нынче их заковали в металл) Лапин-Карданов из «Оперативного псевдонима». Многие узнают и завод «Электроаппарат», где тот же Лапин работал.

— Откуда такое знание производства у полковника милиции?

— Милицейский полковник в свое время окончил техникум и работал на «Электроаппарате» регулировщиком радиоаппаратуры в 1964 году. Первая моя запись в трудовой книжке — «регулировщик».

Разумеется, не гаишный.

Но немало мест коренные ростовчане будут искать в моих романах напрасно. К примеру, на Богатяновке — Лысую гору из «Антикиллера», застроенную развалюхами: «Жил он с матерью в ветхом двухэтажном доме в самом центре Лысой горы…» В романе власти планировали гору сровнять с землей, а на ее месте построить престижные коттеджи.

Есть и более яркие примеры. Напротив тиходонской «Европы А» располагался ресторанчик «Маленький Париж», где герой «Оперативного псевдонима» в борьбе за свою жизнь устроил перестрелку с киллерами. Те пришли убивать преступного авторитета, а убив, должны были «зачистить» посетителей. Лапин-Карданов завалил киллеров и скрылся. В реальном Ростове на этом месте никакого ресторанчика нет: там расположены сберегательная касса и коллегия адвокатов. Разумеется, при съемках 12-серийного сериала Игоря Талпы «Оперативный псевдоним» то и дело в связи с этими моими фантазиями у режиссера возникали реальные проблемы. Ресторан «Маленький Париж» пришлось снимать на левом берегу Дона, в ресторане «Тет-а-тет». Там до сих пор стоит макет Эйфелевой башни.

Кроме того, в «Оперативном псевдониме» некоторые события происходили на стройке напротив гостиницы «Аксинья» («Интурист»), в то время там возводили музыкальный театр (здесь киллеры случайно назначили встречу не заказчику убийства, а сотруднику милиции). Когда москвичи приехали снимать сериал, театр уже стоял. Так что эпизод пришлось снимать на другой стройке, недалеко от публичной библиотеки. Герои глядят из окна гостиницы «Интурист», а видят стройку на Пушкинской.

Или взрыв в чебуречной. Тут уж вовсе несчастную чебуречную на три разных места растащили. Реальное заведение располагалось когда-то в Ростове на Богатяновском спуске, на пересечении со Станиславского. Но там уже все развалено, разве что в витрине среди хлама еще можно увидеть пыльную вывеску «Чебуреки». Так что фасад снимали в Нахичевани, интерьер — в кафе «Эдельвейс» (проспект Соколова), а взрыв — среди руин ресторана «Театральный», в парке Октябрьской революции.

— А вообще на съемках вас узнавали?

— Когда на Богатяновке съемки шли. все к себе приглашали…

— Популярность?

— А то! «Заходите, говорят, у нас 50 лет не было ремонта!» И спрашивают:

— Вы кто?

— Я — Корецкий. Слыхали?

— Конечно! Вы — из районной администрации…

Ментовские «жутики» и бандитские «страшилки»

— Я так понял, областное управление внутренних дел — оно один в один срисовано с ростовского?

— Конечно. Есть ли смысл выдумывать? А Центральный райотдел милиции Тиходонска — это Кировский. Нахичеванский — Пролетарский. Но и в этих описаниях приходится иногда кое-что «моделировать».

В романе «Секретные поручения» я описываю кабинет следователя городской прокуратуры. На самом деле это — мой кабинет в Кировской районной прокуратуре. В нем было две двери. Одна, как положено, вела в здание прокуратуры, а вторая была заколочена и выходила во внутренний жилой двор. Железные лестницы, вокруг — несколько действующих дверей, на прокурорской тоже висел реальный номер — не то «3», не то «4». С виду от других рядом расположенных она не отличалась. Было дело, несколько раз кто-то стучал и спрашивал: «А где тут баба Фрося?» Я ему из-за двери:

«Баба Фрося на допросе! Здесь районный прокурор!» В романе описано, что дверь открывалась, из нее можно было выйти во двор. В реальности она была изнутри забита наглухо.

Кстати, по поводу вывесок куда забавнее история была на съемках «Оперативного псевдонима». Игорю Талпе приглянулось здание областного суда. Но не само по себе, а в качестве… Тиходонского промышленного банка! Что называется, фактура подкупила. Ну. договорились, утречком быстренько сменили вывеску. И тут начались казусы. Рассказывали, приходит один судья, глядит: батюшки, что такое?! Вчерась еще был суд, а сегодня — банк! Он — к судебному приставу. А тот весельчаком оказался. Да вот так, говорит, Кузьма Батькович, наше здание банк купил, а нас переводят в какую-то каморку поближе к краю города. Судья якобы тут же написал рапорт о незаконной сделке!

Вот такие байки. Так что Тиходонск с Ростовом путать — дело даже подсудное, как видите.

— Это все хи-хи да ха-ха, а наверняка многих наших читателей интересуют куда более важные моменты. Например, то самое «расстрельное место», что описано в романе «Привести в исполнение». Где оно расположено в Ростове, и на самом ли деле там исполнялись смертные приговоры?

— Если ехать по нынешнему проспекту Нагибина (прежде он назывался проспект Октября) в сторону Северного жилого массива, то за площадью Ленина по правую сторону тянулась длинная череда секретных «номерных» военных заводов, огороженных высоченными бетонными заборами. А перпендикулярно к Нагибина вправо отходила полукилометровая узкая мрачная улица с такими же бетонными заборами по обе стороны. В конце улицы находилось какое-то закрытое учреждение. В одном из глухих заборов (тот, что справа) были небольшие ворота, вроде как въезд на территорию завода. А на самом деле — небольшой закуток, где якобы приводились в исполнение приговоры. На самом деле там. конечно, никого не расстреливали, это — плод моей фантазии. Но и в Новочеркасской тюрьме СТ-3 (в романе — Степнянская тюрьма), по моим сведениям, «исключительную меру» давно уж не исполняли. Для этого и впрямь приговоренных вывозили в соответствующие места. Ну, может, не на проспект Октября.

— А сами вы потом наведывались в заветные «воротца»? Интересно же, что там, за ними!

— Приходил. Там все уже изменилось. Появились различные коммерческие точки, офисы, выставочные залы, магазины, бутики…

— В «Антикиллере» есть эпизод, где спецслужба разделывается с террористами в базарной гостинице, причем на территории Центрального рынка. Но там, насколько я помню, внутри никакой гостиницы нет.

— В Тиходонске я разместил рыночную гостиницу прямо за рядами, где торгуют фруктами. Если со Станиславского, то по ступенькам налево.

— А, там нынче вещевой рынок…

— Зато мясной павильон слева при выходе из рынка на Буденновский проспект срисован один в один. Там, где в Тиходонске бандиты своим противникам руки рубили. Надо сказать, работники рынка на меня за этот эпизод в обиде были.

«Зачем так написал? — говорят. — Мы что, звери, да? Ну, бывает, воров немножко в холодильные камеры запираем. А чтобы руки рубить — нехорошо написал! Что люди подумают?»

— А руины, где Лис с омоновцем убивали Амбала и его подельников?