Время - ноль

– Подожди... Твоих одноклассников всех забрали?

– Почти. Кого в армию, кого в тюрьму. Двое уже должны вернуться, отслужили. И я мог с ними, если бы из-за техникума отсрочки не давали, – объяснил он и снова полез целоваться.

– Ну, не надо, платье помнешь!.. Ты видел, какое платье было на Катьке? Ужас, да?!.. Тебе она нравится?

– Нет.

– И мне. Зачем же ты пригласил ее?

– Она с Мишкой пришла.

– А Мишку зачем? Он, как напьется, ко всем девчонкам без разбора пристает.

Сергей объяснил, почему пригласил Мишку, затем – почему его забирают именно в погранвойска, хотя и сам толком не знал, потом – еще много чего. Таня зевала, раз даже заснула, а проснувшись, вновь завалила вопросами.

За окном посветлело, отблески на стене полиняли. Гости разошлись, и с кухни доносились голоса матери, сестры и соседки, моющих посуду. Ночь прошла без толку, ничего от Тани не получил, поэтому мстил – продолжал клянчить, не давал заснуть.

– Какой ты все-таки настырный, – вдруг произнесла она устало и опустила ноги к полу. – А если войдет кто-нибудь?

Ему, как скулящему щенку кидали подачку, чтобы заткнулся и отстал. Дать бы Таньке по мордяхе и прогнать – расплатиться за унижение, но он увидел, как взметнулся вверх подол платья и закрыл ее голову, затем платье полетело на журнальный столик. Положенный кверху ножками на кресло. Как, обнажая белые ноги, рывком стягивались колготки, которые сухо потрескивали и постреливали голубыми искорками и тоже полетели на столик, зацепились за ножку, свисли к полу, напоминая спущенные шары, – и с опозданием ответил торопливо:

– Не войдут, мама знает.

Таня легла навзничь, отвернула лицо к стене:

– Только осторожно.

– Хорошо, – пообещал он и решил отомстить, хотя понимал, что это всего лишь перестраховка, при всем его желании сегодня Таня не забеременеет. И может, поэтому, а может, из жалости к ней да и к себе, выполнил обещание.

Легче не стало. Подачка – она и есть подачка. И уже мстя себе за ночь унизительного нытья, предложил:

– Выходи за меня замуж.

– Я и так твоя жена, – зевнув, ответила Таня. Вернешься, тогда и распишемся.

– А дождешься?

– Конечно. Укрой меня: спать хочу – сил нет.

От ее вранья не хотелось никого и ничего видеть. И он лежал с закрытыми глазами, ожидая, когда в дверь комнаты осторожно постучит мать и избавит его от Тани и от самого себя.

Областной призывной пункт был обнесен высоким забором из железобетонных плит. Автобус выгрузил призывников во дворе и уехал. Ворота остались открытыми, но около них механической походкой вышагивал солдат. Он, казалось, не замечал призывников, и когда один из них попросился выйти за ворота и взять у родителей авоську с продуктами, ничего не ответил, даже не повернул голову, лишь четче поставил ногу, словно прихлопнув к асфальту чужие слова. Всё – уже не штатские. Складывалось впечатление, что и не люди уже.

Долговязый прапорщик с красным лицом и глазами проверил их по списку и отвел в полутемную казарму, заставленную двухъярусными нарами. Сергей устроился в дальнем темном углу на досках, изрезанных ножами, положил под голову вещмешок и моментально заснул. Несколько раз его будили и выгоняли на плац на перекличку. Стоял с закрытыми глазами, кричал «Я!», когда называли его фамилию и возвращался на нары. В последний раз какой-то сержант всунул ему в руки метлу и приказал гонять пыль по плацу. Сергей прислонил метлу к стене и ушел в казарму, где забрался на верхние нары, чтобы никто не беспокоил.

Проснулся от смеха внизу. Кто-то, матерясь через слово, рассказывал анекдот о тупости прапорщиков. Голос был сиплый, похмельный, из тех, что по утрам часто слышишь в пивном баре. Несколько человек вновь заржали, хотя анекдот был не острее прапорщиков, и к потолку поднялось облачко сигаретного дыма, будто подброшенного смехом, а следом прилетел запах свежего перегара. Для полного сходства с пивнушкой не хватало лишь звона бокалов.

Сергей наклонился, разглядел в полумраке четырех призывников, которые сидели на нижних нарах и курили в ладони. Анекдоты травил круглолицый парень, похожий на клоуна. Н был из Сергеевой команды, и, когда ехали сюда, всю дорогу трепался, причем казалось, что не умеет складывать слова в фразы, поэтому пользуется готовыми – поговорками, присказками, пословицами, анекдотами.

– Время сколько? – спросил у него Сергей.

– О-о, какие люди! И без охраны! А мы думали, домой чухнул. Раз строимся – тебя нет, второй – опять нет, ну, думаем, в бега ударился, – произнес похожий на клоуна парень и пропел: – «По тундре, по широкой дороге, опасаясь погони и криков часовых...»

– Чего мне бегать?! – буркнул Сергей, спускаясь на пол. – Я армии не боюсь.

– Мы не боимся с Трезоркой на границе: Трезорка смелый!

Все четверо весело засмеялись.

Сергей пожал плечами: дурносмехи.

– Ну, ладно вам. Время сколько?

– Четверть шестого.

– Всего?!

– А ты размечтался, что всю службу прокемарил? Солдат спит – служба идет?.. Не получится, придется самому походить, – подвел итог клоун. – Кстати, это, не послать ли нам гонца за бутылочкой винца? А то, пока сопли жевать будем, магазин закроется.

– А выпускают?

– Конечно, нет! Но всё можно, если осторожно. Я вот сбегал и, как видишь, жив остался, и даже на сердце легче стало от песни веселой! – похвастался клоун. – Впереди дорога дальняя в казенный дом, не помешает винишка в дорогу накушаться. Идешь с нами?

– А вдруг за нами придут?

– Подождут. Армия может обойтись без оружия, без солдат, но без генералов – никак!

Напротив казармы стоял гараж с высокой крышей, а за ним, вплотную к забору, росло дерево. Нижние ветки были обломаны, а сучки отполированы руками и башмаками самовольщиков. По ту сторону забора широкой полосой росла сирень. Сергей спрыгнул в нее последним, задержался на минутку завязать шнурок, а когда вышел из кустов. Был схвачен за рубашку цепкой рукой старшины-милиционера с лицом, покрытым еле заметными, точно вылинявшими от старости, веснушками.

– Ага, дезертируем!

– Да нет, я в магазин... – оправдывался Сергей. Милицейская форма действовала на него парализующе, заранее чувствовал себя виноватым, даже если ничего не нарушил.

– Все говорят, что в магазин, а потом – ищи-свищи! – сказал милиционер и покосился на товарищей Сергея, которые наблюдали за ними из-за деревьев. – военный билет сюда.

Старшина полистал красную книжечку, внимательно изучая каждую страницу.

– Ну, что будем делать, призывник Гринченко? Протокол составим или... договоримся?