Время оборотней

Когда в кабинет начальника райотдела вломились непрошеные гости в лице сотрудников УВБ, которые с порога дали подполковнику Лошакову вводную: «Райотдел захвачен террористами, ваши действия, подполковник?», тот особо не мудрствуя вызвал для освобождения райотдела от вторгшихся «вэбэшников» ОМОН, «забыв» предупредить командира милицейского спецназа Алексея Давыдова, что «террористы» условные.

Руководил прибывшей через десять минут группой захвата лично капитан Давыдов, и действовал он так, как должен был действовать в реальной боевой обстановке. Ворвавшись в райотдел, его группа захвата размазала по стенкам оккупировавших дежурку «вэбэшников».

После непродолжительного, но очень болезненного контакта с бойцами ОМОНа сотрудники внутренней безопасности прямиком отправились из райотдела на больничную койку с травмами различной степени тяжести. И это они еще легко отделались. Омоновцы ведь могли и перестрелять незадачливых «террористов», как это они не раз отрабатывали на макетах, во время тренировок по освобождению заложников.

«Разбор полетов» этого инцидента закончился не в пользу пострадавших «вэбэшников» – не имея на руках предписания на проверку боеготовности райотдела, они проявили ненужную самодеятельность, за что и поплатились.

После той показательной порки каждый «вэбэшник» считал своим долгом отомстить Давыдову, но подловить его было решительно не на чем – в УВБ знали, что мзду он не берет. Такой, видите ли, принципиальный. Книжки он пишет, гонорары получает, литературные премии ему даже присуждали, так что мог, гад, позволить себе не размениваться на взятки. Сотрудникам милиции запрещено заниматься какими бы то ни было видами предпринимательской деятельности. Подрабатывать они имеют право только творческой, научной и преподавательской деятельностью. Творческой деятельностью Давыдов и подрабатывал, к досаде жаждущих прищучить его «вэбэшников», совершенно законно.

Устроенное им в райотделе побоище ему бы со временем простили, но то, как он отозвался об УВБ в своей книге, сотрудники внутренней безопасности восприняли как личное оскорбление. О «вэбэшниках» он написал всего страницу:

«УВБ должно заниматься вопросами личной безопасности сотрудников милиции и членов их семей, но «вэбэшникам» куда как интересней было обеспечивать «крышу» различным бизнесменам от «наездов» тех самых ментов, которых они изначально призваны были защищать.

Так из защитников ментов «вэбэшники», имевшие те же полномочия, что и их коллеги из инспекции по личному составу, превратились в их заклятых врагов, что, впрочем, и неудивительно, ведь УВБ стало выполнять в системе МВД роль «гестапо». Стоило появиться в райотделе представителям этого нехорошего ведомства, как сразу же негласно объявлялась всеобщая тревога. Схема оповещения при вторжении чужаков действовала мгновенно: следователи спешно прятали все, что, с их точки зрения, необходимо было спрятать; оперсостав срочно опечатывал свои кабинеты и, прихватив с собой скрытые от учета материалы, покидал стены райотдела, как при пожаре; кто не успевал эвакуироваться, закрывались на все замки у себя в кабинетах.

Доблестные бойцы внутренней безопасности, горя праведным желанием кого-нибудь прищучить, усердно рылись в мусорных корзинах, не брезгуя и общественными туалетами, но максимум, что им удавалось найти, – это горы пустых бутылок из-под водки. Само наличие их в госучреждении, да еще в таком, как районный отдел внутренних дел, факт, конечно, возмутительный, но личный состав, проявляя чудеса сообразительности и смекалки, от этих улик отпирался напрочь. Но водка – это ерунда, самое сладкое в нелегкой работе «вэбэшника» – поймать кого-нибудь на взятке. Только здесь нахрапом не возьмешь: менты тоже не лыком шиты, шифроваться умеют не хуже Штирлица. Но если кого и получалось задержать с поличным, то в основном все заканчивалось довольно мирно: сняли с провинившегося денег (в десять раз больше, чем тот взял сам) и поехали шерстить другие подразделения. Вот такими методами УВБ обеспечивало личную безопасность сотрудников милиции».

Так Давыдов сорвал с «вэбэшников» маски «неподкупных» борцов за чистоту милицейских рядов и сам старался не иметь с УВБ никаких дел, потому не стал делиться с Управлением внутренней безопасности информацией о выявленном им «оборотне в погонах». Чтобы определиться, как быть с Колгановым, Алексей решил переговорить с ним лично. Набрав номер служебного телефона заместителя начальника ОГСБЭП Краснооктябрьского райотдела, он предложил подполковнику Колганову подъехать в УБОП для серьезного разговора.

– А по какому вопросу? – спросил тот.

– По вопросу, жизненно важному для тебя, – ответил Давыдов.

– Хорошо, сейчас подъеду, – сказал Колганов, теряясь в догадках, зачем его вызывают в УБОП.

Командир «Сокола» Давыдов начал разговор с прибывшим к нему заместителем начальника ОГСБЭП Колгановым с того, что выложил перед ним фотографию Риты Смойлик, зачеркнутую черным маркером, последнее письмо «Бухгалтера», аналитическую справку с подписью Колганова и заключение криминалистической экспертизы, что эти бумаги распечатаны на одном принтере.

Андрей Колганов молча прочитал заключение эксперта. Отпираться было бессмысленно. Он слишком увлекся в затеянной им игре, потому и допустил роковую ошибку, прислав Лукину фото убитой бухгалтерши.

– Ты раскрыт, «Бухгалтер», – сказал ему Давыдов. – Человеку, которого ты шантажировал, это уже известно. Подать заявление о вымогательстве он пока отказывается, и у меня есть основания полагать, что с тобой хотят разобраться без суда и следствия.

– Мне это расценивать как угрозу?

– Как предупреждение, что из охотника за чужими миллионами ты превратился в мишень.

– Наш разговор пишется? – осведомился Колганов.

– Нет. Я пригласил тебя для беседы без протокола, и все сказанное в этом кабинете останется между нами. Скажи откровенно, как бы ты поступил на моем месте, узнав, что твой коллега «оборотень в погонах»? – спросил Давыдов.

– Я больше удивился, если бы узнал, что кто-то из наших коллег еще не стал «оборотнем». Патрульные милиционеры, выворачивающие карманы у пьяниц, «оборотни»? «Оборотни». Участковый, снимающий дань с киосков, «оборотень»? «Оборотень». Да что там менты! Назови мне хоть одного кристально честного судью или прокурора. Таких праведников сегодня в природе не существует. Продажные судьи с прокурорами такие же «оборотни», как и коррумпированные менты. Короче, а судьи кто?

– Ну, твоя мысль мне понятна. Насчет того, что сейчас у нас время оборотней, я с тобой согласен. Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Что касается твоего вопроса, отвечу тебе цитатой из Библии: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить».

– Да ты у нас философ.

– В СИЗО у меня было время для размышлений.

– Если Лукин таки надумает подать заявление, у тебя будет еще больше времени для размышлений – лет так пятнадцать. За вымогательство, совершенное организованной группой в целях получения имущества в крупном размере да еще с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а твои отморозки избили и изнасиловали его дочь, тебе меньше не дадут, тем более что раньше у тебя уже были проблемы с законом.

– Это не мои отморозки, – возразил Колганов. – И когда Лукин узнает всю правду, вряд ли он будет заявлять на меня в милицию. А давай прямо сейчас подъедем к нему, и я в твоем присутствии расставлю все точки над «і».

– Неожиданный ход, – удивился Давыдов. – Не боишься, что бывший полковник КГБ пристрелит тебя на месте?

– Это я должен был пристрелить Лукина. За Карину. Ты ее видел? Реально девка миллиард стоит. А этот козел ее задаром получил. Так что пятьдесят миллионов, которые с него запросили, он должен был заплатить нам как моральную компенсацию.