Время останавливается для умерших

Сержант приподнял веки и посмотрел на меня невидящим взглядом.

— Туда, — он почти неуловимым движением показал в сторону, куда побежал Броняк. — Туда… за ним…

— Что с тобой? Ранен?

— Нет, ничего… — прошептал Клос. — Ты должен…

Я осторожно прислонил его к стенке и побежал в сторону железной лестницы. Шагов Броняка уже не было слышно. Меня охватило отчаяние.

Часть восьмая Время умерших

116

Броняк знает, что перелезть через высокий забор, окружающий территорию «Протона», ему не удастся. Знает об этом и капитан. Поэтому один из них думает о том, где можно спрятаться, другой — о том, где лучше догнать и обезоружить противника.

По лесам, стоящим у административного корпуса, Броняк перебирается во двор. Капитан, вслушиваясь в каждый подозрительный звук — очень трудно уловить их на фоне отголосков грозы, — старается определить направление бегства Броняка. Несколько раз он теряет след и замирает на месте — беспомощно, встревоженно — до тех пор, пока новая молния не выхватывает из темноты мелькающую фигуру убийцы, силуэт его головы или просто тень, падающую на белые стены.

Несколько раз капитан стреляет — осторожно, охваченный страхом, что может смертельно ранить Броняка. В темноте невозможно угадать полет пули. Он целится в ноги. Броняк же палит вслепую, туда, откуда доносятся неуверенные выстрелы капитана.

За время погони между домами и сараями проливной дождь промочил обоих насквозь. В свете молнии капитан замечает, как Броняк резко оборачивается, хватается за правую руку. Укрывшись за углом, он стреляет в капитана, бегущего через двор, и попадает ему в правое бедро.

Капитан падает на землю, в лужу. Теперь он загорожен железной бочкой.

Выглянув из-за своего укрытия, капитан уже не видит Броняка, тот успел спрятаться в цехе. Капитан вынимает из кармана плаща фонарик, а плащ оставляет лежать на бочке. Затем выбрасывает пустой магазин и вставляет новый. Быстро подсчитывает в уме, сколько патронов осталось в пистолете Клоса, которым завладел Броняк. Убийца не успел взять запасного магазина из кобуры сержанта. Капитан знает, что Клос носит не служебный, а свой собственный пистолет — чешский, одиннадцатизарядный. Если из него было сделано шесть выстрелов, значит, осталось еще пять патронов. Об этом нужно помнить, чтобы спровоцировать Броняка на последние выстрелы.

Капитан пригибается и с усилием преодолевает пространство между бочкой и входом в цех. Он ползет на четвереньках, так как понимает, что представляет собой очень хорошую цель в освещенном квадрате ворот. Броняк, спрятавшись за штабелем ящиков, замечает капитана: пуля ударяется в стену буквально в сантиметре от его головы. Еще через секунду капитан переводит дыхание за огромной катушкой толстого кабеля. «Осталось четыре патрона, — думает он. — Еще четыре».

В самой середине зала, под куполом, висит тысячесвечовая лампочка, прикрытая сверху белым эмалированным абажуром. В ее свете можно разглядеть все три этажа цеха, галереи, бегущие вдоль стен, строительные машины и длинный коридор, образованный нагроможденными друг на друга мешками, ящиками и бочками.

Неожиданно раздается выстрел — цех погружается в темноту. Это стрелял Броняк, уверенный, что не потратит пули даром. Темнота способствует его замыслам.

Но теперь у него осталось только три патрона.

Над входом и вдоль стен висят еще несколько слабых лампочек, но их свет не проникает в центр забитого ящиками зала.

Итак, Броняк может выстрелить еще трижды, об этом надо помнить.

Почти не доносится сюда шум грозы, оставшийся за железобетонными плитами стен и толстыми двойными стеклами.

Оба пробегают по темному тоннелю, прижимаясь к машинам и ящикам, крадутся в тишине тесного коридора. Останавливаются, тяжело дыша и прислушиваясь к каждому звуку или шелесту, к протяжному звону потревоженных железных листов и труб.

Слабеющий от потери крови капитан забирается на груду тяжелых ящиков. Они уложены ступенями, наподобие египетской пирамиды. Капитан бесшумно, сантиметр за сантиметром, поднимается на вершину этого сооружения. На самом верху он останавливается и… слышит тяжелое дыхание Броняка.

Капитан слегка пригибается и замечает самого преступника, точнее, только его голову, которую видно до линии рта. Броняк сидит на корточках за бесформенной массой какой-то накрытой чехлом машины. Силуэт его головы вырисовывается на фоне освещенной стены. Снова Броняк находится всего в нескольких метрах от ствола пистолета. И снова капитан не имеет права стрелять.

Поэтому капитан лежит неподвижно, до боли в глазах всматриваясь в знакомый силуэт и стараясь дышать как можно тише. Его мокрая одежда прилипает к телу, неприятно пахнет сырой шерстью. Вода мешается с кровью, обильно вытекающей из раны на бедре.

Внезапно капитана пронзает мысль, что он может потерять сознание, лежа на этой пирамиде из ящиков. И капитан решает действовать. Он сильно стискивает веки. Через мгновение разжимает их и чувствует, что стал видеть лучше. Старательно целится в голову Броняку. Вот выемка прицела и вертикаль мушки совмещаются на верхушке оттопыренного уха Броняка.

Капитан стреляет. Он уже знает, что не промахнулся.

Тотчас же голова Броняка исчезает, и на ее месте появляется рука, вооруженная пистолетом. Раздается выстрел, заставляющий капитана распластаться.

В обойме преступника остается еще два патрона.

Капитан слышит, как Броняк отступает. Оставаться на пирамиде больше нельзя: если Броняк сумеет взобраться на галерею, идущую вдоль стены, то оттуда сможет подстрелить своего преследователя предпоследней пулей.

Капитан спускается. Броняк обо что-то споткнулся, слышен грохот опрокинутого ящика с гвоздями или шурупами.

— Броняк! — кричит капитан.

Броняк не отвечает.

— Броняк, у тебя осталось два патрона. Только два.

На это раздается голос Броняка:

— А ты с нескольких шагов целишься в голову, а попадаешь в ухо!

— Сдавайся! Ты говорил, что умеешь проигрывать.

— Умею, — отвечает Броняк — но только тогда, когда не остается ни одного шанса…

— У тебя нет этого шанса, — убежденно говорит капитан, — Через несколько минут прибудет наш патруль.

— Пока он прибудет, я тебя подстрелю.

Капитан понимает, что Броняк пользуется этим разговором для того, чтобы приблизиться. Его голос раздается уже с другой стороны.