Время перемен
Шрифт:
— Записываем, какие приказы надобны. Посольский приказ, Пушкарный, Стрелецкий, Тайный, Торговый, Судебный и Ямской.
— Государь, дозволь слово молвить. — Проговорил Шеин.
— Ты говори, говори Юрий Дмитриевич.
Похоже, его это очень заинтересовало. Он сам Окольничий. Это должность пониже боярской была, а теперь появился шанс на доступ к власти. Ишь как подобрался.
— Нас ведь всего двое, как же мы со столькими-то справимся?
— Так я ещё назначу. Вот тебя Юрий Дмитриевич на Стрелецкий поставим. Сдюжишь?
— На всё воля божья!
— Для Федор Семёновича
— Кого же, государь, ты ещё возведёшь в Окольничие?
— Да хоть братьев Адашевых. Алексея и Даниила. Алексей у нас возглавит Посольский приказ, а Даниил Судебный. На тайный приказ я тоже своего человека поставлю, а вот других Окольничих вы предлагайте сами. Надобно кого ещё пригласить в Думу. Вот и размышляйте, кто достоин сего.
На лицах всех присутствующих проступила задумчивость. Чувствую, за будущие должности, разгорится битва. А я продолжаю.
— Построим в Кремле особое здание, специально для вас. Из видных деятелей и глав приказов сделаем Ближнюю Раду, которая будет править от моего имени в мои отлучки и, не дай бог смерти государя, до совершеннолетия наследника. Но смотрите у меня. Удумаете чего, быстро укорочу.
Никогда не думал увидеть такое обалдение на лицах. Где это видано, властью делятся.
— Вернёмся к делам ближним. Чего там с Новгородом удумали?
— А чего тут думать?! Закрыли волоки и куды они денутся, без хлебушка. Вот животы к спинам прирастут сами прибегут. Вон уже и Макария прислали. Ответил мне Шемяка.
Все взоры обратились на группу священников.
— Это так? — Спросил я его.
— Нет, государь. Наговор это на Новгород. Было забузили, но быстро одумались, да поздно стало, гонец ускакал. Меня послали повиниться и бить челом перед тобой. Нету крамолы у нас.
— Ага значит всё-таки бузили. Пошлём мы к вам воеводу с разбирательством. Зачинщиков найдём и накажем, чтобы другим неповадно было. Неповинных, трогать не будем.
— «Заодно поуменьшу ряды знати в Новгороде». — Подумал злорадно.
Вообще, с этим городом надо чего-то делать. Всё это временное решение. Нужен конкурент им. Ивангород не тянет на него. Блин, придётся строить в устье Невы, новый город порт. Только этого не хватало! Других надёжных решений нет. Нужно оттянуть часть денежных потоков, чтобы почуяли, что и без них обойдёмся.
— Ты только с этим к нам пришёл?
— Нет, государь.
— Так говори, не томи.
— Государь, почто землю у церкви отобрали? Теперь вот за неё же платить требуете. Монастырские так уже в поместья раздаёте. А ведь нам ещё и вспомоществование раздавать надо.
— Стоп. Иван Васильевич, ну-ка объясни нам, как такое возможно.
— Они же на государевых землях находятся. Вот и пущай плотют. Деньга у них есть, из казны же им и идёт.
И здесь бардак. Да когда же это кончится. Вот на кой им портить отношение с церковью. Может это под меня так копают. И не скажешь особо ничего, сам ведь и начал.
— Так пиши указ. С сего дня 18 февраля 7050(1542) от сотворения мира освободить от всяких податей церкви и монастыри, находящиеся на государевой земле, а всякую землю, на которой они находятся в пределах Руси считать таковой. Земли, ранее
бывшие воладениями митрополита и монастырей, раздаваться в поместья не могут. Ежели, кто успел получить такие, пусть вернут. Взамен выдать другие. Казённые земли, которыми владеет Великое Княжество Московское более 50 лет, раздаваться в поместья с сего дня не могут. Отсчет владения Россией землёй в Диком Поле начать с сего дня.Да на лицах бояр полное недоумение. Не поняли ещё, что за новые поместья надо воевать, отбирать их у нынешних владельцев. Заелись. А нужны вы мне голодными волками. Чтобы дети ваши, за землю, ворогов наших на части рвали.
— Ладно, чего застыл. Ожидал, что всё верну? Запомни Макарий, обратной дороги нет. Ты кстати митрополитом не хочешь стать? Чего молчишь? Хочешь, да не можешь такого сказать. Так вот ты им и будешь!
На бедного Макария смотреть больно было. Побледнел, того и гляди сознание потеряет, от радости наверно.
— Ты не думай, это тебе наказание, за дерзость. Выделим мы тебе ещё восьмую часть из казны хлебом, чтоб создали в монастырях Земскую хлебную казну. Помогать хотел, вот и будешь. Зерно из неё выдавать будете черносошцам на посев опосля неурожаев, а что оставаться будет на спасение голодающих. Смотри мне, не дай бог на другие нужды пойдет, не сносить тебе головы. Деньги в рост давать запрещаю, только без прибытка и только простому люду.
Ну всё, не выдержит Макарий! Нет, смотри, розоветь начал, взбодрился. Однако решил, что справится.
— Да и последнее, на церковь возлагается отныне открывать приходские школы повсеместно, где все, повторяю все, будут обучаться грамоте и счёту.
При слове счету я заметил, как один из монахов встрепенулся.
— Макарий, а кто это там с тобой. Да, да, вон тот.
— Это инок Варлаам.
— Я заметил, он счетом интересуется?
— Да государь. Русскую цифирь вот хочет ввести, для того и со мной напросился.
— Что за диковинка такая? Иди суда, объясни, чего там удумал.
— Великий Князь, читал я монастырские летописи разные и нашёл, что была у нас своя.
— Какая такая и чем она лучше нынешней?
— Понимаете государь, греческая конечно хороша, но на ней считать можно только до тысячи, а ныне приходится и более, вот и вынуждены придумывать всякие хитрости.
— Справились же, вон уже и до мильона ведут.
— А ежели более надобно будет, что делать? Русская, это позволяет.
— Это как же?
— Греческая цифирь полупозиционная, а русская полностью позиционная, потому ей можно записать любое значение.
— Чего-то я перестал тебя понимать. Подойди сюда и покажи, что за зверь такой.
— Понимаете, государь русские цифры составлялись из пары знаков руницы в лигатуру. Руница давала название, а лигатура обозначение цифири. Потом последнюю упростили для записи. Всего, таких знаков, десять. Они были только в рунах Макоши, а в рунах Рода их не было. Первыми писать могли не все, потому и взяли греческую цифирь. — Говорил Варлаам, доставая какой-то свиток.
Так бы и сказал, что ими только жрецы пользовались, а то наводит тень на плетень. Наконец, я взял, протянутый мне документ и развернул его.