Время платить по счетам

— Начальство подтвердило, — коротко сообщил он. — Из горкома уже звонили. Разрешили установить палатки и приказали оказать всю возможную помощь. Они могут простоять до часу-двух дня. Если ничего не будет, убираем.

— Как скажете, гражданин начальник, — весело откликнулся я.

Капитан пристально, с подозрением глянул, но ничего не ответил.

— Парни, — крикнул я, высунувшись из машины, — Всё нормально, начальство дало добро. Продолжаем ставить палатки.

Сорокалетний, уже слегка седоватый Мигран, старший в группе добровольцев, неторопливо кивнул, выбросил и затоптал сапогом бычок, затем повернулся к своим людям. Что-то коротко сказал по-армянски и работа снова закипела.

— Олег, позови Манукяна, — попросил я.

Десантник молча вылез из «нисы» и двинулся к грузовику.

— Никол, тебя Михаил зовет, — громко сказал он.

— Иду, — сразу откликнулся ученый.

Я дождался, когда Никол появится в проеме открытой двери, указал взглядом на кресло за раскинувшимся на спинке Вазгеном, дождался, когда он уселся и бросил быстрый взгляд на часы.

— Сверим часы. На моих девять двадцать семь по местному времени. Специально перевел, по приезду из Москвы. Перед выездом проверял, всё точно.

— На моих тоже, — откликнулся Манукян, близоруко прищурившись и подняв к глазам циферблат «Луча»

— У меня девять двадцать девять, — озабоченно откликнулся Вазген, демонстрируя экран электронного «Кассио».

— Разница в пару минут не критична, — успокоил я, — Но все-таки исправь на всякий случай.

— Сейчас, — борец, защелкал кнопками на корпусе и доложил:

— Всё, у меня семь двадцать восемь.

— Отлично, — кивнул я. — Мигран с парой медиков и десятком добровольцев остается на площади. Они уже расставляют печки, ставят чайники, распаковывают продукты и медикаменты. Ездим по городу, говорим о новых данных ИГИС, сообщаем, что находиться с одиннадцати до двенадцати в зданиях опасно, большая вероятность сильного землетрясения, просим за пару минут взять документы, всё самое необходимое выйти из квартир и частных домов, находиться на улицах на безопасном удалении от зданий. Семьи с маленькими детьми пусть идут на стадион или центральную площадь к палаткам. Там их напоят горячим чаем, позволят согреться, дадут перекусить, окажут медицинскую помощь тем, кто в ней нуждается. Задача — вывести как можно больше народа на улицы. Желательно всех до кого дотянетесь-докричитесь. Понимаю, что есть упрямые козлы, и Фомы Неверующие. Их просите, убеждайте, но долго времени на дискуссии не тратьте. Главное, дети, женщины и пожилые люди, которым тяжело передвигаться. Оказывайте больным и инвалидам всю необходимую помощь и поддержку, просите людей подключаться. У каждого из вас группа в десять-одиннадцать человек, думаю, справитесь. Свои сектора запомнили?

— Да, — кивнул Манукян.

— Запомнили, — подтвердил Вазген.

— Тогда с богом, ребята.

Предварительно мы отработали свои действия с секундомером в руках, поэтому я был уверен — всё получится, большую часть людей спасем.

Наша машина двинулась, набирая ход. За ней тронулись ещё три: «копейка», «шестерка» и старенький горбатый «москвич» местных добровольцев.

Наша машина двинулась, за ней поехала ещё три и «волга» капитана, решившего сопровождать нас, и оставившего на площади лейтенанта и двух патрульных.

Я взял, лежавший на соседнем сиденье мегафон, положил к себе на колени, открыл окно и высунул рупор наружу:

Вдохнул воздуха полной грудью и выдал:

— Уважаемые жители Спитака, сегодня ночью учёными Института геофизики и инженерной сейсмологии были зафиксированы аномальные данные, свидетельствующие о возможном землетрясении по линии разлома Ленинакан-Спитак-Кировакан. Большая вероятность мощных подземных толков прогнозируется сегодня в период с одиннадцати утра по час дня. Существует опасность, что здания могут обрушиться, завалить или задавить обломками находящихся внутри людей. Прошу всех, кто меня слышит, взять с собой самое необходимое, выйти на улицы. Не подвергайте опасности своих родных и близких, особенно маленьких детей! Подземные толчки могут начаться внезапно и здания начнут рушиться за считанные секунды. Держитесь от домов и любых строений на достаточно безопасном расстоянии. Помните, ваша жизнь зависит только от вас. Женщины с детьми, пожилые люди, больные, которым трудно находиться зимой на холоде, могут выйти на центральную площадь или подойти к стадиону. Там можно попить горячего чая, обогреться в палатке, получить лекарство или первую медицинскую помощь. Пожалуйста, не пренебрегайте предупреждением! Речь идет о вашей жизни и здоровье!

Ехали мы медленно, и я мог наблюдать реакцию людей. Они останавливались, вслушивались в слова, мрачнели лицами. Молодая женщина в белой меховой пушистой шапке и сером пальто, ведущая за руку карапуза в зимнем комбинезоне, растеряно замерла, у ребенка выпала из руки машинка. Молодой парень резко развернулся и со всех ног рванул к проему между домами. Пожилой дядька, озадаченно огладил седую бороду, бессознательно поправил вязаную шапку и быстрым шагом целеустремленно зашагал вперед.

Разговаривающие и смеющиеся девушки, замолкли, напряженно вслушались в льющиеся из мегафона слова, быстро попрощались и разбежались в разные стороны.

Седобородый старик призывно махнул рукой.

— Молодой человек, — крикнул он. — Остановитесь, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить.

— Притормози, — попросил я Олега, и десантник послушно сбавил ход.

«Ниса» затормозила рядом со стариком. Одет он был представительно, в духе советских руководителей начала восьмидесятых: серое длиннополое суконное пальто, из-под воротов комком вылез сине-красный мохеровый шарф, на голове пыжиковая шапка «пирожок».

Я вылез из машины и остановился перед дедом. Вокруг нас уже начали собираться люди.

— Тигран Ованесович Мирзоян, — представился дед — Геофизик, кандидат наук, последнее место работы — опытно-методическая сейсмологическая экспедиция, сокращенно ОМСЭ. Сейчас на пенсии. С кем имею честь?

— Михаил Дмитриевич Елизаров, кооператор из Москвы, — спокойно отрекомендовался я.

— И что кооператор из Москвы делает в нашей глуши? — подозрительно прищурился дед. — Да ещё на машине ездит и в рупор кричит о грядущем землетрясении.

Собравшиеся сзади люди загомонили.

— Тихо, — крикнул я, перекрывая поднявшийся шум. — Сейчас всё объясню.

Затем повернулся к Мирзояну и хладнокровно пояснил:

— Предупреждаю об опасности. Сегодня ночью Степан Вардкесович Бадалян, директор Института геофизики и инженерной сейсмологии изучил магнитометрические данные и другую информацию, указывающую на грядущее землетрясение. В Москву уже телеграфировали. Сейчас на границе разворачиваются палаточные городки, и подъезжает эвакуационная техника. В Ереван летят борта с военными, лекарствами и продуктами. Но власть не успевает. Я случайно узнал об угрозе. За прошедшие годы, часто бывал в Армении по делам, и сейчас не могу оставаться в стороне. Мой долг, вместе с другими добровольцами, организовавшимися сегодня ночью, предупредить людей о надвигающейся угрозе и спасти как можно больше жизней.

— Похвально, похвально, — покивал старичок с тем же подозрительным прищуром. — А позвольте узнать молодой человек: откуда такие сведения о времени землетрясения? На основании каких данных сделали столь точный прогноз?

— Вам надо обратиться в ИГИС. Там подробно все расскажут, — усмехнулся я. — Вы думаете, что директор этого института решил разгонять панику без оснований? Я же предпочитаю доверять советским ученым. Лучше перестраховаться и остаться живым и здоровым, чем наплевать на предупреждения и погибнуть.

— Я знаю Бадаляна, — отмахнулся старик. — Ученый он так себе. И всё же у меня возникают два больших вопроса. Первый, на основании чего решили, что землетрясение настолько сильное, что дома могут разрушиться? Второй, как смогли высчитать точное время? Насколько я знаю, таких методик и исследований, позволяющих определить время подземных толчков, в пределах не двух-трех часов, а даже дней, не существует.

Толпа снова заволновалась, загомонила. Из неё, растолкав плечами людей, выбрался здоровенный парень в синей куртке.