Время Полицая
Шрифт:
– А вы что подумали?
– А я подумал о нашей общей радости.
Настя засмеялась:
– Ну-ну.
– Где, все-таки, деньги, Настя?
– Все-таки, у меня.
– А почему они, все-таки, у вас?
– Во-первых, слишком много почему, Миша, а во-вторых, у меня есть деловое предложение. Вы же деловой человек?
– Ну-ну, - передразнил Миша, улыбнувшись.
– Предлагаю сначала найти общий язык, подружиться, а потом уже решать финансовые проблемы. Я понимаю, обидно прошляпить пятнадцать тысяч, не выходя из машины, - но поймите и вы меня: чтобы выбросить такие деньги из дома, я должна хотя
– На что?
– Вы согласились бы стать моим другом?
– Разумеется, - искренне ответил Миша.
– Только и всего?
– Думаете, хорошая дружба не стоит пятнадцати тысяч?
"Не такая уж она дурочка", - понял Миня.
– Настоящая дружба стоит больше, - ответил он.
– Не такой уж вы дегенерат, каким хотите казаться, - похвалила Настя.
– Если не будете вопить: "Где деньги! Где деньги!
– думаю, мы найдем общий язык.
– Проблема в том, что вы мне очень понравились, Настя, - признался Миша.
– Проблема? Я всем мужикам нравлюсь, никто не делает из этого проблемы.
Миша тяжко вздохнул.
Потолок не осыпается?
– Что?
– Ну, вы так вздыхаете, а потом смотрите в потолок, - я же помню.
– Неужели?
– Много я про вас успела узнать? Что еще про себя расскажете? Друзья у вас есть?
Миша пожал плечами:
– Скорее нет, чем да.
– Любимая девушка?
– Скорее нет.
– А вообще что-нибудь есть, кроме денег?
– Скорее нет, чем да, - продолжал Миня.
– И всё?
– Еще у меня появилась ты.
– Нормально! Ну и тип! Хочешь, поговорим о духовном?
– Ну, давай, поговорим, - пресно ответил Миша.
– Любишь Данте Алигьери?
– Мне уже все равно.
– Слушай, я тебе почитаю.
– На проводе зашуршали страницы. Настя листала книгу.
– А о чем-нибудь другом нельзя?
– Ты что, ненавидишь Данте Алигьери?
– Ox...
– Миша размял шею и переложил трубку с правого уха на левое: - Читай, если тебе так хочется.
– Конечно, хочется! Не буду же я сама себе читать Данте Алигьери, - проворчала Настя.
– Ты друг - ты и поможешь разделить это горе.
– На фига ты вообще связалась с Данте Алигьери?
– Зарубежная литература, что я могу сделать, скоро экзамен. Нас заставляют все это читать.
– Ну, читай, читай, - благодушно разрешил Миша.
– Короче, что тебе лучше: о предателях или о насильниках над ближними? Ну, это про всяких убийц, диктаторов, разбойников. Интересно? Они у нас на седьмом круге в первом поясе… А предатели друзей - сейчас посмотрим… Пре-да-те-ли, ау-у! Что-то не вижу... Где-то здесь. Алло! Миша! Что ты там бормочешь?
Ответа не последовало.
– Миша! – позвала Настя после паузы.
– Ты там живой? Тебе не интересно?
– Как сказать…
– Погоди, вот нашла: предатели друзей и сотрапезников... Предатели благодетелей... Еб!
– извини, кошмар какой-то - они в самом низу…
– Что?
– процедил Миша.
Он понял, что за полминуты выделил столько пота, сколько за полчаса в спортзале. Мише становилось жуть как дурно от Данте Алигьери и героев того времени: предателей, убийц, чревоугодников... Он смог лишь отпустить галстук, душивший его, точно змея, но не мог остановить печальной повести о предателях, с которыми, видимо, имел что-то общее. Иначе, с какой милости
его так колбасило? Язык отнялся. Ноги не шли. Руки цеплялись за огрызки подлокотников. Он сидел, прижимая трубку плечом, и слушал, слушал...Прочитав другу все, что можно было прочитать о предателях, Настя поинтересовалась, не спит ли он?
– Нет, - ответил Миша
– Ну, если тебе совсем тошно от Данте Алигьери, я могу закончить.
– Пора бы, - согласился он с облегчением.
– Дальше тут ужас что твориться.
– Без малейшей надежды в голосе сообщила Настя: - Девятый круг – четвертый пояс… Последний, четвертый. Ниже только Люцифер, ну, самый страшный упырь… Мы же с тобой не предавали Иисуса Христа… Предательство пророков разных, цезарей, нет, это не про нас, проехали. Кажется, разобрались, - подвела черту Настя. – В аду девять кругов, в каждом – свои пояса… Очень удобно. Хочешь, заезжай на восьмой круг, хочешь – на четвертый…
– А хочешь, я заеду к тебе? – неожиданно предложил Миша.
– Ой, нет-нет, - залепетала Настя. – Только не это!
– Мы друзья или нет?
– Пока не знаю.
– Вот и выясним. Я закажу столик в ресторане, а ты начинай потихоньку одеваться.
– Прямо сейчас?! – воскликнула Настя.
– Все равно, мы сегодня не заснем. Хотя бы красиво проведем время.
– Ты больной? Никуда я с тобой не пойду. Среди ночи!
– Спорим, что пойдешь?
– Еще слово об этом - я вешаю трубку, ясно?
– Давай, попробуем.
– Что попробуем?
– Повесить трубку.
– Ах, так?!
Гордая Настя со злость швырнула трубку на аппарат и надулась. Она была уверена, что с бородой покончено. Однако через полминуты телефон зазвонил.
– Алло? – Настя сняла трубку.
– Друзья так не поступают, - на проводе был тот же Миша.
Настя заорала и от ужаса выдернула телефонный шнур из розетки.
«Какой кошмар! Он узнал мой номер!» – поняла она. Вычислить адрес по номеру телефона можно за две-три минуты. Настя почувствовала, что через двадцать-тридцать минут этот Миня припрется сюда и…
Что случится дальше, страшно было подумать. Тормозить нельзя.
Она закинула бумажник Мини Яновского в сумку Вадика Романова, запрыгнула в сапоги, накинула куртку и вышла в прихожую. Чтобы не цокать каблуками, Настя поднялась на носки и бесшумно поковыляла по темному коридорчику.
Было темно. Настя буквально напоролась на отца.
– А!! ...О, Господи, как я перепугалась!
Отец расположился по центру входной двери, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, не давая дочери в очередной раз исчезнуть в неизвестном направлении. Настя поняла, что из дома ей не уйти. По крайней мере, нормальным путем.
– Куда, если не секрет?
– спросил Олег Михалыч, включив в прихожей свет.
– Пойду, погуляю.
– Настя зажмурилась.
Слева, словно тень, обозначилась фигура матери. Предки были одеты. Опасаясь очередного исчезновения, они вообще не ложились спать.
– Куда она опять?
– чуть не плача, простонала Маргарита Серафимовна, с надеждой посмотрев на мужа.
– Идет гулять, - объяснил тот.
– С мешком ворованных денег, в три часа ночи, - до первой гоп-компании.
– Это не ворованные деньги, - возразила Настя. – Я еду в Таллинн к своему молодому человеку, это наши деньги. Ты меня не пропустишь?