Время прощаться

— Поднимите архивы и найдите дело две тысячи четвертого года о смерти в бывшем слоновьем заповеднике. Мне кажется, там была и вторая смерть.

Он с любопытством смотрит на меня.

— А вам это… откуда известно?

Если скажу, что я экстрасенс, то окажусь в соседней с Томасом палате в психушке. Или же он защелкнет у меня на запястьях наручники, уверенный, что я сумасшедшая, готовая признаться в совершении нераскрытого убийства.

Но для меня Дженна и Верджил были настоящими. Я верила всему, что они говорили, когда обращались ко мне.

«Господи, дитя, разве не для этого нужны экстрасенсы?»

Голос в моей голове слабый, но очень знакомый. Эта южная медлительность речи, повышение и понижение тона звучит как музыка. Я где угодно узнала бы Люсинду!

Через час я в сопровождении двух полицейских направляюсь в заповедник. «Сопровождение» — модное словечко для описания того, что тебя усадили на заднее сиденье патрульной машины, потому что никто тебе не верит. Я иду по протоптанной в высокой траве дорожке, где ходила Дженна. Полицейские несут лопаты и лотки, чтобы просеивать грунт. Мы минуем пруд, где нашлась цепочка, и, немного попетляв, я вижу лиловые грибы под дубом.

— Здесь, — говорю я, — вот здесь я нашла зуб.

Полицейские пригласили с собой эксперта-криминалиста. Не знаю, что он там делает — наверное, анализ почвы или костей, или того и другого, — но он срывает одну шляпку гриба.

— Laccaria amethystina, — произносит он. — Лаковица аметистовая. Произрастает на влажных почвах с высоким содержанием азота.

«Черт возьми, Верджил!» — думаю я. Верджил оказался прав.

— Они растут только в этом месте, — сообщаю я эксперту, — больше нигде.

— Это может указывать на неглубокое захоронение.

— Здесь похоронен слоненок, — продолжаю я.

— Да вы кладезь полезной информации, как я посмотрю.

Эксперт-криминалист указывает полицейским место, и те, кто привез меня сюда, начинают осторожно копать.

Они начинают по ту сторону дерева, где мы вчера сидели с Дженной и Верджилом. Кучи земли просеивают через сито, чтобы не пропустить ни одного фрагмент тела, который повезет найти. Я сижу в тени дерева, смотрю, как растет земляная куча. Полицейские закатывают рукава; один спрыгивает в яму, что выбрасывать оттуда землю.

Рядом со мной сидит детектив Миллз.

— Пожалуйста, — просит он, — расскажите еще раз, что вы здесь делали, когда нашли зуб.

— На пикнике была.

— Одна?

«Нет».

— Да.

— А слоненок? Вы знали о нем потому, что…

— Я старый друг семьи, — выкручиваюсь я. — Именно поэтому знаю, что дочку Меткафов так и не нашли. Думаю, малышка заслуживает быть похороненной, как вы полагаете?

— Детектив!

Один из полицейских машет, чтобы Миллз подошел к яме. В темной почве что-то белеет.

— Слишком тяжелое, не передвинуть, — жалуется он.

— Обкопай вокруг.

Я стою на краю ямы, глядя, как полицейские сметают руками землю с костей, — так волна набегает и разрушает построенный детьми песочный замок. Наконец начинают вырисовываться очертания. Глазницы; пустоты, где должны расти бивни; ноздреватый череп, сколотый сверху… Симметрия, как чернильное пятно Роршаха [36] .

«Ну, видите?»

— Я же говорила! — не сдерживаюсь я.

После этого в моем рассказе никто больше не сомневается. Полицейские систематически обкапывают по четверти круга, по часовой стрелке. В секторе два нашлись только остатки заржавевших приборов. Они переходят в сектор три.

36

Проективный тест, в ходе которого испытуемому предлагают ответить на вопросы об ассоциациях, которые у него вызывает форма чернильного пятна.

Я прислушиваюсь к ритмичному свисту лопат, которыми роют, поднимают и кидают землю, когда наступает тишина.

Я поднимаю голову и вижу, что полицейский держит маленький веер сломанной грудной клетки.

— Дженна, — бормочу я, но в ответ слышу только свист ветра.

Несколько дней я пытаюсь отыскать ее по ту сторону. Представляю, как она расстроена и сбита с толку, а хуже всего — совсем одна. Я умоляю Дезмона и Люсинду найти Дженну. Дезмон отвечает, что Дженна сама меня найдет, когда будет готова. Что ей нужно о многом подумать. Люсинда напоминает, что причина, по которой мои духи-хранители семь лет молчали, заключалась в том, что я должна была вновь поверить в себя.

Но я спрашиваю: если это правда, почему же сейчас я не могу поговорить с одним несчастным духом?

«Терпение, — успокаивает Дезмон. — Ты должна найти то, что потеряно».

Я уже забыла, что у Дезмона всегда наготове подобные загадочные выражения эпохи хиппи. Преодолев вспышку раздражения, я благодарю его за совет и жду.

Звоню миссис Лэнгхем и предлагаю бесплатно погадать, чтобы загладить свою грубость. Моя бывшая клиентка не горит желанием, но она из тех милых женщин, которые готовы идти в самый дальний конец магазина-склада «Костко», чтобы отведать образцы продукции и не платить за обед, поэтому я знаю, что она меня не подведет. Когда она приходит, мне впервые удается действительно пообщаться с ее мужем Бертом, а не жульничать. И оказывается, что в загробной жизни он такое же ничтожество, как и при жизни. «Чего ей еще от меня нужно? — ворчит он. — Всегда пилила. Господи, я думал, что, когда умру, она наконец-то оставит меня в покое!»

— Ваш муж, — говорю я, — эгоистичный, неблагодарный сукин сын, который хочет, чтобы вы перестали за ним гоняться.

И я дословно повторяю услышанное.

Миссис Лэнгхем минуту молчит, потом говорит:

— Это очень похоже на Берта.

— Угу.

— Но я любила его, — признается она.

— А он этого не заслуживает, — отвечаю я.

Через несколько дней она вернулась посоветоваться по финансовым вопросам и важным решениям и привела с собой подругу. Эта подруга привела сестру. Не успела я и глазом моргнуть, как опять обросла клиентами и даже не успевала принимать всех желающих.

Но каждый день я делаю перерыв на обед и провожу время у могилы Верджила. Найти ее оказалось легко, поскольку в Буне всего одно кладбище. Я приношу туда то, что могло бы ему понравиться: овощи в кляре, иллюстрированный «Спорт», даже «Джек Дэниелс». Его я выливаю на могилку. По крайней мере, хотя бы сорняков не будет.

Я разговариваю с Верджилом. Рассказываю, как газеты хвалили меня за то, что помогла полиции обнаружить останки Дженны. Как история о гибели заповедника заняла первые полосы газет — собственная «буновская» версия бестселлера «Пейтон-плейс». Рассказываю, что сама находилась под подозрением, пока детектив Миллз не доказал, что я была в Голливуде, снималась в телепередаче в ту ночь, когда погибла Невви Рул.

— А ты общаешься с Дженной? — спрашиваю я однажды, когда на небе нависли грозовые тучи. — Нашел ее? Я за нее волнуюсь.

Верджил пока мне тоже не отвечал. Я обсуждала это с Дезмоном и Люсиндой, и они сказали, что если Верджил умер, то, возможно, пока не понял, как можно снова оказаться в третьем измерении. Это требует сосредоточенности и огромного количества энергии. Должен появиться навык.

— Мне не хватает тебя, — признаюсь я Верджилу.

И не шучу. У меня были коллеги, которые делали вид, что любят меня, но на самом деле просто ревновали; были знакомые, которые отирались рядом, потому что меня приглашали на голливудские вечеринки… Но у меня всегда было мало настоящих друзей. И уж точно никто из них не относился ко мне столь скептически, однако при этом принимал безоговорочно.