Время Путина

Отец Рамзана Кадыров-старший был в прошлом муфтием Чечни и в первую чеченскую войну воевал против федеральных войск. Но он не мог принять воинствующего ваххабизма, который пытались привить Чечне эмиссары из центров международного терроризма и исламского радикализма. Он перешел на сторону России еще осенью 1999 года после переговоров с премьером В. В. Путиным. Молодой Рамзан был в рядах боевиков в 1994–1996 годах, и он сам признает, что именно Шамиля Басаева считал тогда своим кумиром. Но теперь он был вместе с отцом, и Ахмат Кадыров воспитывал его как наследника, как главу тейпа. Чечня признает еще силу клана, рода, родового села. Родовое село семьи Кадыровых — Центорой еще при Ахмате Кадырове было превращено в неприступную крепость с автономным режимом жизни. Здесь располагалась охрана первого президента Чечни, сюда он приглашал гостей, здесь пекли хлеб, не только выращивали овощи, но и держали скот, который потом забивали. При Рамзане Центорой расширился и укрепился. В селении были построены спортивный центр, мечеть, бассейны, мини-зоопарк. Здесь можно прокатиться на одном из роскошных автомобилей или мотоциклов из личного автопарка Рамзана. По преимуществу из Центороя осуществляется и управление большей частью новой чеченской милиции и нескольких спецподразделений, основная часть которых укомплектована амнистированными боевиками; этого здесь никто не скрывает, в боевиках ходил когда-то и сам Рамзан, а Ахмат Кадыров был также и одним из полевых командиров. Однако с конца 1999 года и в течение всей второй чеченской войны Кадыровы и кадыровцы воевали на стороне российских войск, и поэтому Рамзан Кадыров имеет полное право и основание считать себя не побежденным, а победителем. Он старается прививать это чувство всем чеченцам. Он говорит людям и об их победе, и об их вновь обретенной свободе — в составе России. Но это и пугает многих, кто хотел бы видеть в чеченцах признавших свое поражение сепаратистов. По разным оценкам непосредственно Рамзану Кадырову подчиняется от десяти до двадцати пяти тысяч вооруженных и хорошо организованных бойцов. «А что если?..» — этот вопрос и это сомнение пытаются задать или внушить московским чиновникам и военным чинам многие из людей, обиженных Р. Кадыровым. Но повторение 1994-го, 1996-го или 1999 года в Чечне сегодня невозможно.

Впервые мы увидели Кадырова-младшего на экранах телевизоров вечером 9 мая 2004 года, то есть в тот же день, когда утром на стадионе в городе Грозном был убит во время Парада Победы президент Чечни Ахмат Кадыров, которого В. Путин публично называл своим другом.

Владимир Путин вызвал в Москву премьера Чечни Сергея Абрамова и сына Ахмата Кадырова Рамзана, тогда командира одного из подразделений из президентской охраны, под личной командой которого находилось тогда более двух тысяч отборных бойцов. Сергей Абрамов был явно растерян, он говорил что-то довольно невнятное, у него дрожали руки и срывался голос. Рамзан стоял в стороне в спортивном тренировочном костюме, слегка сгорбившись. Это был молодой и здоровый человек, лицо и глаза которого выражали горе и гнев. Мы не знаем, о чем говорили друг с другом, оставшись наедине, В. Путин и Р. Кадыров. Но мы знаем, что Р. Кадыров вернулся в Грозный вице-премьером Чечни, которому было поручено контролировать все силовые структуры самой Чечни, кроме войск и подразделений, подчиненных Федеральному центру. Сергей Абрамов был оставлен премьером, а исполняющим обязанности президента Чечни вскоре назначили генерала милиции Алу Алханова, занимавшего при Ахмате Кадырове пост министра внутренних дел. В первую чеченскую кампанию Алу Алханов воевал на стороне федеральных войск. Тогда еще полковник милиции он возглавлял линейный, или железнодорожный отдел милиции в Чечне. В 2003 году по просьбе Ахмата Кадырова Алу Алханов был назначен министром внутренних дел Чечни и получил звание генерал-майора. Честный и храбрый офицер, он не был, однако, политиком и не участвовал во внутричеченской борьбе за власть, имевшей место в этой республике еще в 2000–2003 годах. В этой борьбе верх взял Ахмат Кадыров, которого поддержал В. В. Путин. Еще совсем недавно — весной 2003 года — в Чечне на референдуме была принята Конституция республики, а в октябре 2003 года прошли первые президентские выборы. А. Кадыров одержал тогда победу, но у него имелось много как явных, так и державшихся в тени противников. Ему приходилось вести сложную борьбу за укрепление своей власти, и он, как бывший муфтий, предпочитал метод переговоров и компромиссов. Но теперь он был убит, и многие из его оппонентов и противников подняли голову. Алу Алханов не имел собственной политической базы в Чечне, он был в прошлом мало известен, и на него смотрели как на одного из людей Ахмата Кадырова, который стал президентом лишь «временно». Рамзану Кадырову к маю 2004 года исполнилось 27 лет, а по Конституции Чечни ее президентом мог стать лишь гражданин республики не моложе тридцати лет.

Уже после похорон отца на поминках Рамзан Кадыров собрал в Центорой всех наиболее влиятельных людей Чечни и всех командиров чеченских военных формирований. В поминальных ритуалах он вел себя не только как новый глава семьи и рода Кадыровых, как главное лицо в родовом селе и в тейпе, но и как преемник всего наследия отца, а оно было немалым. Ахмат Кадыров при всей своей демократичности строил систему личной власти, полагая, что в послевоенной Чечне иначе вести себя нельзя. В его подчинении находились значительные вооруженные формирования, состоявшие едва не наполовину из амнистированных боевиков. Он жестко руководил правительством Чечни, в котором Сергей Абрамов являлся лишь главным из чиновников. У Ахмата Кадырова резиденции находились в Грозном и в Гудермесе, но главной его резиденцией уже тогда стало село Центорой. Ахмат Кадыров сумел создать и особый внебюджетный Фонд президента, размеры которого и источники пополнения не разглашались и который теперь стали называть «Фонд Ахмата Кадырова». Он перешел под управление вдовы — матери Рамзана Кадырова. Предполагалось, что этот фонд пополняется главным образом за счет пожертвований богатых чеченских бизнесменов, ведущих свой бизнес за пределами республики. Но это был, конечно, не единственный источник.

Владимир Путин приезжал в Чечню в 2004 и в 2005 годах несколько раз. Он встречался здесь и с Алу Алхановым, и с Сергеем Абрамовым, и с Рамзаном Кадыровым. В. Путин дважды посетил могилу Ахмата Кадырова в Центорое, он выступал на только что избранном по новой Конституции парламенте Чечни. Президент не скрывал своей поддержки Р. Кадырова, лояльность которого была и очевидной, и откровенной. Именно такой человек нужен в Чечне. Да, конечно, нашлось немало чеченских политиков, бизнесменов, администраторов, которые также лояльны к Путину и к России и которые еще в первую чеченскую войну воевали или выступали на стороне федеральных войск. Однако в политике важны не только прошлые заслуги, но и реальные возможности и способности человека. Мог ли, например, такой достойный человек, как Бислан Гантамиров, объединить Чечню? Могли ли это сделать амбициозные и богатые московские предприниматели братья Умар и Хусейн Джабраиловы или Малик Сайдуллаев? Владимир Путин остановил свой выбор на Рамзане Кадырове, и после того как Сергей Абрамов, пострадавший в одной из автоаварий в Москве, оказался в больнице, именно Рамзан Кадыров был назначен премьером Чечни.

Активность нового премьера была необычной, в том числе и в деле борьбы с чеченским подпольем. В Чечне одну за другой ликвидировали подпольные боевые группы и схроны с оружием. Еще в 2005 году был убит президент подпольной Ичкерии Аслан Масхадов. Теперь пришла очередь его преемника, назначенного Ш. Басаевым, — Абдулы Садуллаева. Он был выслежен и убит бойцами боевой группы из полка спецназа имени Ахмата Кадырова при МВД Чечни. После окончания боевой операции убитого Садуллаева раздели до трусов и положили к ногам Рамзана Кадырова. Вскоре пришла очередь и «террориста номер один» в Чечне и в России Шамиля Басаева, которого уничтожили в результате сложной спецоперации, проведенной службами ФСБ и ГРУ России. Рамзан Кадыров выразил сожаление, что не смог сделать это сам, как он обещал ранее. Было уничтожено несколько арабских наемников, которых присылали в Чечню из каких-то международных центров. Уже в начале 2007 года МВД Чечни сообщило об уничтожении полевого командира Сулеймана Имурзаева, взявшего на себя ответственность за убийство Ахмата Кадырова. Этого человека считали кровником Рамзана. Он возглавлял в горах небольшую банду из пяти-шести человек, которая и была уничтожена. Уже к концу 2006 года террористическая активность в Чечне практически сошла на нет. Диверсии случались только в небольшом горном районе на границе Шатойского и Шаройского районов Чечни. Из находившихся пока еще на свободе известных боевиков осталось лишь двое — Доку Умаров и Раппани Халилов. За информацию об их местонахождении объявлена большая награда. В Чечне сегодня даже спокойнее, чем в соседних Дагестане, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Ингушетии, хотя и там обстановка гораздо более спокойная и стабильная, чем это было в 2005 году. Российская армия сегодня нигде не ведет военных действий. Лишь осенью 2006 года отдельный саперный полк российской армии был направлен в разрушенный Ливан для ремонта и восстановления нескольких мостов. Охрана этого полка была укомплектована чеченскими бойцами, проходящими службу в двух полках, которые размещены в Чечне, но входят в состав российской армии.

Людей, которые приезжали в Чечню еще летом и осенью 2006 года, поражал размах восстановительных и строительных работ. Гудермес — главный город и для клана Кадырова, и для клана Ямадаевых — это сегодня самый спокойный город на Северном Кавказе. Этот город не был разрушен во время войны, так как правившие здесь кланы перешли без боя на сторону федеральных войск. Но теперь он пополнился множеством новых зданий и разного рода сооружений вроде большого аквапарка. Строятся и восстанавливаются дороги. Восстановлен и начал принимать регулярные рейсы большой аэропорт близ города Грозного. По всей Чечне строятся больницы, школы, клубы, интернет-кафе, действует мобильная связь. В большинство сел и аулов проведен газ, действует водопровод, работает электроснабжение. Развивается сельское хозяйство, восстанавливаются другие отрасли. За разрушенное жилье выплачиваются компенсации. За 2006 год в Чечне было введено в строй 1,2 миллиона квадратных метров жилой площади. В расчете на десять тысяч человек населения жилое строительство в Чечне ведется в пять раз интенсивнее, чем в целом по России, и в два с лишним раза интенсивнее, чем в Москве. Советник Президента РФ Асламбек Аслаханов, который пять лет назад пытался конкурировать с Ахматом Кадыровым в борьбе за власть в послевоенной Чечне, посетив в октябре 2006 года Грозный, был поражен. «То, что здесь сделали, — сказал он, — это экономическое чудо. Я до двух часов ночи ходил по Грозному и любовался на эти проспекты, дома и мечети. Рамзан показал, что он не только хороший командир, но и хороший строитель. И народ поверил ему».

Что обо всем этом сообщали Анна Политковская или Вадим Речкалов?! Даже американская печать была на этот счет гораздо более объективной. Оуэн Мэтьюз и Анна Немцова писали в журнале «Ньюсуик» в статье «Мир Рамзана»: «Поезжайте прямо по бульвару Победы в Грозном, и вам никогда не придет в голову, что в Чечне была война. Пять лет назад этот широкий проспект выглядел как Сталинград во время Второй мировой войны. Теперь по обе стороны стоят новые жилые дома и бутики, торгующие итальянской одеждой. По всему городу сносят поврежденные войной здания, отбойные молотки грохочут круглые сутки. Над оставшимися руинами гордо реют гигантские полотнища с лицом покорителя города Владимира Путина. Остальной мир мог этого не заметить, но президент России выиграл чеченскую войну. Не он ее начал, но он вел ее всей мощью Российской армии. Конфликт был таким же жестоким, как все, какие видела Европа в прошлые десятилетия. Грозный разбомбили до основания вместе с половиной чеченских городов. Почти миллион чеченцев стали беженцами; 80 тысяч — по преимуществу мирных жителей — погибли, а многие сотни исчезли, и их никто больше не видел. Были жертвы, массовые убийства, ужасающие нарушения прав человека. Но если война дорого обошлась в смысле крови и денег, то и мир, обеспеченный Кремлем, пока еще достаточно жесток. Его олицетворяет 30-летний Рамзан Кадыров — специально подобранный премьер-министр новой Чечни. Кадыров — бывший боевик, назначенный Москвой главным командиром Чечни в мае 2004 года, после убийства его отца, президента Ахмата Кадырова. Его задача — умиротворить Чечню всеми необходимыми средствами. Если Путин использовал артиллерийские дивизионы и тысячекилограммовые бомбы, чтобы подавить мятежников, то Кадыров избрал другой путь. Он воюет и побеждает, но низкими методами — в чеченском стиле. Эти методы просты, насильственны, но эффективны.

В подчинении Кадырова находятся примерно 10 тысяч человек, одетых в американскую униформу и черные футболки с портретом их лидера Рамзана. Их насильственные меры тоньше, чем у русских, но они достигают цели. Его семейная резиденция находится в Центорое, в двадцати километрах от Грозного. Здесь есть зоопарк, где живут львы, волки и страусы. Все строение окружают кипарисы, розы и искусственные холмы, увенчанные маленькими крепостями. Молодой герой Чечни безжалостно эффективен. Он создал такую систему осведомителей, которая на порядок лучше, чем всё, что создавали здесь российские спецслужбы. Олег Орлов, директор правозащитной организации “Мемориал”, признает, что при Кадырове масштабы насилия в Чечне резко уменьшились, но избиения и даже исчезновения людей остаются все еще обычным делом» [368] . В этой колоритной картине много преувеличений, но в основном она верна.

368

Newsweek. 2006. 20 сентября.

На стройках Грозного и других городов заняты не приезжие строители, а сами чеченцы, и многие из них трудятся почти бесплатно, как на воскреснике. Многие люди и организации работают в долг. Но все равно восстановление республики требует очень больших средств. Москва дает в бюджет Чечни по разным общим и целевым программам не менее 20 миллиардов рублей в год. Но это меньше 1 миллиарда долларов. Размах строительства в Чечне требует более значительных средств. Рамзан Кадыров заверяет, что никто в Чечне не смог бы сегодня воровать деньги из бюджетных ассигнований. И ему можно верить. Он говорит, что все те, кто десять лет воровал огромные суммы федеральных ассигнований, идущих в Чечню, сейчас возвращают то, что украли. «Мы их всех знаем, и они знают, что мы знаем. Им поэтому некуда деться». И этому, вероятно, нужно верить. В «Фонд Ахмата Кадырова» платят и те бизнесмены, которые ведут свой бизнес в Чечне, и те, кто работает за ее пределами. «Этих людей мы также знаем», — говорит Р. Кадыров. В Чечне платят налоги лучше, чем в Москве. В Чечне есть нефть, и в течение последних нескольких лет добыча ее держалась на уровне 2 миллионов тонн в год. Но эта нефть принадлежит компании «Роснефть», и, по утверждению Рамзана Кадырова, лишь 10–15 процентов от выручаемых за продажу нефти 20 миллиардов рублей возвращается в Чечню. Рамзан Кадыров требует увеличения доли Чечни, он требует также восстановления большого нефтеперерабатывающего завода в городе Грозном, который работал здесь до 1990 года, но был полностью разрушен еще в годы первой чеченской войны. Он перерабатывал не только чеченскую, но и часть азербайджанской нефти. Решить эту проблему можно: к Новороссийску идет много нефтепроводов, и танкеры везут в Европу по преимуществу сырую нефть. В данном случае требования Чечни кажутся мне лично вполне справедливыми.

Конечно, не все в Чечне идет спокойно и вызывает одобрение. Подполье не ликвидировано полностью, и на обочинах дорог иногда взрываются фугасы. Однако только в 2006 году под гарантии Рамзана Кадырова сложили оружие и сдались без боя более шестисот боевиков. Общее число сдавшихся еще при Ахмате, а потом и при Рамзане Кадырове боевиков составляет несколько тысяч человек. Часть из них вернулась к своим семьям и к мирному труду. Но большая часть бывших рядовых боевиков влилась в военные структуры, созданные Рамзаном Кадыровым, или в чеченскую милицию. Некоторые из чеченцев, работавших ранее в администрации Аслана Масхадова, трудятся сегодня в районных администрациях. Почти никто из сдавшихся без боя не был отдан под суд. Это и есть «чеченизация» на деле. Никто из российских генералов не смог бы сделать ничего похожего, о российских чиновниках, вроде Сергея Абрамова, я и не говорю. По оценкам социологов, от 75 до 80 процентов чеченцев еще не доверяют российской политике в Чечне, хотя и доверяют В. В. Путину.

Но что могли бы предложить взамен такой Чечни российские либерал-демократы или их американские друзья. Их собственный опыт в Ираке, в Косове, в Афганистане не слишком воодушевляет. Нелепо мерить Чечню западными мерками или мерками Нижегородской области. Чеченцы — сильная, молодая нация, но еще не прошедшая через горнило современной цивилизации. Установить прочный мир даже в побежденной Чечне — это невероятно сложная задача, которую без сильных чеченских лидеров решить вообще невозможно. В этой части Кавказа либеральные ценности почти неизвестны. Здесь доминируют даже не мусульманские ценности или законы шариата, а обычаи и традиции сурового горного края, а они не исключают и такого древнего и жестокого института, как кровная месть. У Рамзана Кадырова много мстительных врагов, да и сам он клялся отомстить за убийство своего отца. Кровная месть у чеченцев не распространяется обычно на людей другой веры и другого народа. Но они делали исключение для летчиков вертолетного полка, имена которых в Российской армии засекречены. Немало угроз на этот счет раздавалось еще в 1999–2000 годах и в адрес В. В. Путина. С этим нельзя не считаться. Я не буду распространяться здесь на эту тему. Президента России охраняют очень тщательно и надежно. Но у Владимира Путина есть семья, о судьбе которой он не может не думать и не заботиться. Три дочери президента Казахстана Нурсултана Назарбаева живут активной общественной и даже политической жизнью. Сын президента Украины Виктора Ющенко ведет жизнь плейбоя и разъезжает по Киеву в самом дорогом «мерседесе», компрометируя отца. Западная пресса внимательно следит за жизнью всех наследников британского престола, за дочерьми Билла Клинтона и Джорджа Буша. Но две дочери Владимира Путина живут в изоляции. Это одна из проблем российского президента, которую он должен решить в своем кругу.