Время разбрасывать камни
Шрифт:
— И какое отношение это имеет к бегу? — удивился я, — вы ведь вроде бы руководитель ЦСКА, вас результаты спортсменов должны волновать, а не их личная жизнь.
— Нету у комсомольца личной жизни! — заявил он, — он на виду и должен подавать пример! Какой пример ты подаёшь?
— Ну, например, я свои деньги с Олимпиады отдал на ремонт школы-интерната — пятнадцать тысяч рублей, — спокойно ответил я, — покажите мне ещё кого-то, кто сделал то же самое?
Комитетчик изумлённо на меня посмотрел при этих словах, а Щитов нахмурился.
— Это не считается.
— А, погодите, — удивлённо вскрикнул я, — то есть считается только то, о чём пишут
— Не перегибай палку Иван, со своими антисоветскими разговорами, — набычился старый фронтовик.
— Нет уж, давайте разбираться до конца. Вы сказали, я подаю плохой пример, я вот могу предъявить вам чеки о переводе денег, а что вы можете предъявить мне кроме слухов о моём возможном адюльтере? Давайте опросим свидетелей, попросим их записать свои показания?
Он вздрогнул.
— Именно поэтому, с тобой никто не хочет иметь дело, — он плюнул с досады, — всё не беси меня больше!
— Что делаем с тренером и массажистом? — я поставил вопрос ребром.
— ЦСКА будет оплачивать поездки только тренера, как у всех! — твёрдо сказал он, — никаких лишних людей! Ты такой же, как и все, не лучше, не хуже, а потому не будет к тебе больше особого отношения! Золотые медали Олимпиады выиграл — молодец, дай теперь дорогу другим спортсменам.
— Хорошо, билеты и проживание будут за мой счёт, допуски на соревнования и включение в состав команды массажиста вы сможете сделать?
Он задумался.
— Да.
— Тогда отлично, с Женей я поговорю, думаю он не откажется, а мой тренер теперь Дима Татищев.
— Кто это? — удивился он.
— Высокий в очках, играет на скрипке.
— Это тот рядовой что ли? — удивился он, — ты нас всех опозорить хочешь?
— Он пока делает больше, чем Кузнецов до чемпионата для меня, — я прищурился, — да и вам какая разница, вы же списали меня уже. У вас теперь куча других талантливых бегунов!
— С тобой невозможно разговаривать, — разозлился он и ушёл, хлопнув дверью.
Я перевёл взгляд на Данила, который притворился ветошью.
Через пару часов Щитов не став встречаться со мной лично, позвонил и утвердил договорённости. ЦСКА платит за нового тренера и готовит бумаги на Женю, который согласился на полную ставку массажиста из моей зарплаты, но не более того. На чемпионат Европы они меня уже подали.
— «Попробовали бы нет, с таким временем, — злорадно подумал я, услышав его ответ об этом».
До соревнований в Греции оставался месяц, а это значило, что не только мне нужно было тренироваться. Вызванный Дима был ошарашен новыми вводными и схватившись за голову, убежал выяснять обязанности тренера. Ещё одной неприятностью вскоре стало то, что Данилу в Афины не отпустили, сказали дорого, да к тому же там есть кому за спортсменами присматривать, так что нечего тратить государственные деньги на проезд и проживание лишним людям. Всё это он мне рассказал с каменным лицом за день до вылета. Делать было нечего, только менять планы и радовать Женю с Димой, что груза у них теперь на двоих прибавится. Ну и ещё побывать дома, сказав об этом девочкам, что Данил не против помогать им в моё отсутствие, поскольку Лена вышла на работу в архив, Варя по-прежнему училась и совмещала работу с больницей, а Ира делала вид, что за всеми присматривает. Что-то подобрать ей пока не удавалось, так что временами она опять скучала в одиночестве, но хотя бы занялась хозяйством
и вышиванием, а не выпивкой и то ладно.Глава 17
Я читал газеты и знал, что проведение чемпионата Европы в Греции было под большим вопросом, к власти пришла военная хунта и это сразу было видно по количеству военных и полицейских на улицах, а также в аэропорту. Многие страны поэтому не стали рисковать своими спортсменами и не приехали, нас же пятерых спринтеров с личными тренерами и ещё тридцатью другими легкоатлетами поселили рядом с военным аэродромом, словно в насмешку. В день прилёта из нас, поселенных по двое, заснуть не смог никто. Владислав Сапея выбрал жить со мной, поскольку мы были лучше знакомы, а Борзов и Иванов жили в соседнем номере. Лебедева же, запасного спринтера команды СССР поселили вместе с Димой.
Утром на завтраке все были злые и раздражительные, поскольку не выспался никто. При влётах реактивных самолётов рядом с нами все стены дрожали и готовы были осыпаться, так что тренера были не менее сердиты, чем их подопечные.
— Добряшов, — раздался рядом знакомый голос. Повернувшись я увидел Зою Евсеевну Петрову, знакомую мне ещё по прошлому году и Олимпиаде.
— Зоя Евсеевна, — я встал из-за стола и отправился обниматься. Строгая женщина легко меня приобняла и покачала головой.
— Ваня ты опять мне кровь будешь сворачивать? Признайся лучше сразу, чтобы я была готова.
— Конечно Зоя Евсеевна, — как я мог её разочаровать, — смотрите какие все скучные вокруг, один я буду вас радовать.
— Дима сказал, вы теперь старший тренер сборной СССР по спринту? — спросил я у неё, когда она всплеснула руками на первое моё заявление.
— Этот тот чудной молодой человек, смотрящий на мир широкими глазами? — хмыкнула она.
— Похож да, — улыбнулся я, — ну ничего научится, Сергей Ильич решил Николая Иванова тренировать, с ним проще говорит.
— Это да, — она покачала головой, — я бы тоже с радостью от тебя избавилась, но чёртовы мировые рекорды и журналисты, насевшие на меня, не дают этого сделать.
— Что нужно акулам пера? — удивился я.
— Чтобы я прокомментировала статьи в советской прессе о том, что ты забросил тренировки, не участвуешь в большинстве соревнований, какие, например, были в Белграде, или товарищеские встречи с американскими атлетами, а твоё время до соревнований на чемпионате СССР было никому не известно.
— Ого, и что же вы ответили? — спросил я, но ответ знал и так, именно из-за этих небольших соревнований по бегу на короткие дистанции 60 метров, мы и начали ссориться с моим руководством из ЦСКА. Они пытались выжать из Олимпийского чемпиона как из губки всё, что только возможно, а же хотел участвовать только в значимых соревнованиях, желательно международных. Все эти любительские забеги и состязания внутри страны были мне просто неинтересны из-за отсутствия соперников и самое главное бессмысленной траты на это времени.
— Что ты ленивая жопа, — не моргнув и глазом ответила она, — но поскольку бегаешь хорошо, то они тебя увидят и здесь в Афинах.
— Спасибо Зоя Евсеевна, — иронично ответил я, — постараюсь вас не разочаровать.
— Смотри Добряшов, ходишь по тонкому льду, — покачала она головой, отходя от меня.
Вернувшись за стол, я дал подзатыльника Диме.
— Ты чего не выучил как документы подавать? Почему главный тренер о тебе так плохо говорит?
— Ваня, я всё сделал самый первый! — обиженно ответил он, потирая затылок, — Честно!