Время собирать камни. Сборник рассказов

За время пути он услышал много разных историй от попутчиков, которых сменилось за сутки очень много. Кто-то ехал до Кирова, кто-то выползал в полусонном похмельном состоянии в Перми. Под бит, который отстукивал о рельсы состав, всё это напоминало неплохой речитатив начинающих артистов: и дикция плохая, и рифм нет.

На стандартный вопрос: «А ты чё, нерусский?» он всем отвечал, что он серб: так любые негативные настроения и сжатые кулаки превращались в пир на импровизированном столе плацкартного купе. Братский сербский народ, так сказать. Об этом хитром приёме ему поведал на прощание Колин. Спасибо ему за это.

Первую часть пути Джон спал, вторую – читал книги, третью слушал любимую группу «Coldplay», поплотнее всунув в уши вакуумные наушники, и читал Набокова и Довлатова вперемешку.

Облокотившись на стол и уткнувшись усталым и плохо вымытым лицом в ладони, он напевал припев из песни «Paradise», разглядывая по иронии судьбы меняющийся с каждым часом вид современной России за окном. Запахи от туалета создавали особый антураж незабываемого путешествия.

Екатеринбург. Старинный русский город. Можно сказать, что третий по значимости город России. Местные жители могут сказать, что и второй. Суровый, но невероятно красивый край. Горы, реки, леса и заводы. Много стратегически важных производств сосредоточено именно там. Огромное количество военных заводов, которые поддерживают оборонительные силы и без того укреплённой страны. Джонни мало что знал об этом крае, но решил ехать именно сюда. Почему? Да бог его знает, не объяснял. Ощущение, что его рассказ о Екатеринбурге и области ограничивался тем описанием, которое он успел прочитать в Википедии. Он видел в этом месте какое-то, как он сказал, романтическое начало.

Таксистов на вокзале было не меньше, чем в «Шереметьево». Он решил, что торговаться не будет, а просто согласиться ехать с тем, кто ему будет импонировать. Шоу «Интуиция».

Выбирал он долго, а в итоге выбрал женщину лет пятидесяти, которая по странному стечению обстоятельств была водителем маршрутки «Екатеринбург – Дымск». Подзывала она его воспользоваться услугами, как старая цыганка, которая намеревается во что бы то ни стало погадать по ручке любому, кто её озолотит.

«Ай, дорогой, какой красивый высокий блондин, а куда хочешь подвезу, не смотри на табличку, в моей «буханочке» места много, и всё оно для тебя», – улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу, говорила эта женщина. Она была одета в голубую болоньевую куртку с нашивкой немецкого флага, черные джинсы и резиновые сапоги. Волосы на голове были выкрашены в цвета японского флага: корни волос были седые и белые, а собранные в клубок остатки былой шевелюры отливали экспериментальным красным цветом.

Краткая характеристика Джонни о ней: «Какая она необычная, но прекрасная и очаровательная!»

По-русски он разговаривал неплохо, а вот читать не умел: тогда он еще не понимал, что свела его судьба с женщиной, чья маршрутка едет именно туда, куда он и собирался.

Её позитив и энергия пленили американца. Он уверенно подошел, поставил сумки перед собой, улыбнулся и сказал:

– Привет. Не могли бы мне помочь. Хотелось бы доехать в Дымск.

– Ты вытянул счастливый билет, ведь в мой круизный туристический автобус идёт как раз до Дымска. Вот же написано.

– Простите, сколько будет стоить счастливый билет?

– Шестьсот рублей. Машина, похоже, уже не наберётся. Уж два часа тут выплясываю. Мало кто ездит нынче в Дымск, так что ты – мой счастливый билет, а не я твой, если честно. Садись рядом со мной на переднее, так веселее ехать будет.

Они уселись поудобнее: она за руль, обернутый в матерчатый синий чехол, а он – рядом на соседнее сиденье. Сумки закинуты, игрушка-собачка кивает одобрительно головой, ароматизатор-ёлочка обдает салон свежестью соснового леса, а фотографии на зеркале заднего вида чётко дают понять, сколько человек входит в состав ее семьи.

– Вот шестьсот рублей. Пожалуйста, билет, – попросил Джонни

– Спасибо за денежку. Вот тебе твой билет, – выпалила женщина и торжественно вручила ему карамельку.

– Меня зовут Мария Ивановна, можешь просто…Ивановна, а тебя как зовут, иностранец?

– Джонни… Джон… Я из Сербии!

– Ты что ж за дуру меня держишь что ли, американец? Да хотя будь ты хоть вьетнамцем, лишь бы человеком хорошим был.

Всю дорогу до Дымска они проболтали. Разговор прерывался только тогда, когда дорога становилась грязной, ухабистой и разбитой. Со временем пришлось приноровиться к экстремальным условиям, так как ситуация не улучшалась.

Просто Ивановна ругалась про себя и крестилась, выруливая так, что участники команды «КАМАЗ», участвующие в ралли «Париж – Дакар», обзавидовались бы. Джонни рассказал ей о том, что едет в их Дымск для того, чтобы снять документальный фильм об отношении местных жителей к «Закону Димы Яковлева». Рассказал, что является журналистом компании BBC, на что Ивановна сказала, будто не слышала о такой.

– У меня только первый, второй да культура. Никаких «Бибисей» не знаю, – сказала, улыбаясь, она.

Мария Ивановна же успела рассказать всю свою жизнь: как училась в школе, как закончила её с серебряной медалью, как окончила педагогический вуз по специальности «дошкольное образование», как, насмотревшись ужасов, работая по профессии, вскоре переквалифицировалась в ИП, как родила троих сыновей, что на фотокарточках, как отправила их всех учиться в Москву, как один не закончил, как умер муж, как умер тот сын, что не закончил, из-за наркотиков, как пытается выжить старший в ипотекой в столице, как помогает ему средний, что стал таксистом. Закончив рассказ, она добавила:

– Ты не обижайся, что я тут вылила на тебя ушат грязи из своей жизни. Обычно ж я вожу местных только, а они и так всё про меня знают, и истории эти слышали, и видели не один раз.

На горизонте стали виднеться серые в ряд стоящие дома.

– Вот и почти доехали, – сказала, хрюкнув на кочке, Просто Ивановна.

– Отлично, – ответил Джонни, растирая ладонями уставшее лицо.

– А где тебя высадить-то, Джон?

– Не знаю. В каком-нибудь неблагоприятном районе?

– Ну ты смешной. Тогда высажу тебя на центральной площади.

Они похихикали секунд десять и успокоились. Последние пять минут пути прошли в молчании. Ивановна ехала, глядя на дорогу, купаясь в ностальгии и воспоминаниях, изредка посмеиваясь сама с собой. Красный клубок за время пути превратился в хвостик. Его выдувало ветром в боковое окно – олимпийский огонь пребывает в конечную точку своего странствия, а вместе с ним и иностранная делегация.

Джонни оставшиеся километры пути до центральной площади озирался вокруг, крутил головой, пытаясь не опустить деталей, которых, впрочем, было не так много. Что-то записывал, что-то наговаривал в диктофон. Он будто пытался взглядом вычленить нечто из общей картинки разрухи и безвкусицы, но терялся, потому что виды эти ему нравились.

Они ехали по центральной улице, на которой, похоже, никогда не было асфальта. По обеим сторонах тянулись ряды тех самых серых домов, что казались еще недавно жирными точками на горизонте: родимые пятнышки, превратившиеся в злокачественные новообразования на карте современной России. Их можно было бы снести, но они продолжают стоять, впуская в себя ветер, дорожную пыль и маленьких грязных детишек, играющих в войнушку. Они, стоит признать, выбрали идеальные декорации.

– Умри, америкашка, Пуф-пуф, – крикнул что было мочи один из мальчишек