Время воина

Просчитался он в одном. Политически слабого Владимира поддержал юг и центр Руси; Север традиционно пошел против, подзуживаемый Новгородом, который под шумок хотел забрать свои старинные территории, простиравшиеся до самого Каменного Пояса — Урала.

Настройку портала заканчивали Иван Важников с ребятами-студентами, которые после гибели Понятовского возглавили Опытную лабораторию. Именно они пробили тоннель в Явь Никиты по приказу Великого князя Владимира, понимавшего тяжесть сложившейся ситуации. Как пояснил полковник Одоевский, он хотел, чтобы император соседнего мира стал посредником в переговорах, если не получится привлечь технологически мощную империю на свою сторону в качестве военной силы.

— А почему тоннель вышел в Гиссар? — выслушав краткий курс мятежа, спросил Никита.

— Важников предупредил, что возможна ошибка в выходе из-за слабых практических результатов, которые всегда страдают в результате неточных лабораторных экспериментов, — развел руками Вольный. — Я лично помогал им в расчетах, но, к сожалению, дорогой Юзеф не до конца довел свои личные изыскания. Молодые ребята, конечно, гении, и даже в такой ситуации смогли запустить портал и грамотно защитить его от внешних воздействий. Так и получилось. Точка входа находится сейчас не в Твери, а в Осташкове, куда перебралась вся великокняжеская семья и верные армейские подразделения.

Никита уловил тонкий свист рассекаемого лопастями воздуха. Два брюхатых коптера, покрытых грязно-белыми разводами, появились над ощерившимися каменными клыками скалами, сделали большой вираж, заходя по солнцу на плато — и вскоре сели, упруго закачавшись от соприкосновения с землей. Гул двигателей затих.

— А я вспомнил, откуда мне знакома ваша фамилия, — обратился Никита к полковнику. — Маша Одоевская, «список невест». Она была подругой Даши.

— Моя племянница, — улыбнулся Мирон Иванович. — Хотелось увидеть ее возле алтаря в свадебном платье и с малой великокняжеской короной на голове, но…

— И кому выпало такое счастье? — спросил Никита, всячески изображая на лице интерес. Ответ он знал из своего недолгого визита, но хотел убедиться еще раз, что люди, с которыми сейчас разговаривает, именно те, кем представились. Тем более, никто кроме Юзефа-Лютого, Годуновых и Давлетовых, не знал о тайном возвращении барона Назарова спустя некоторое время после побега.

— Ведущей женой сейчас является княжна Юлия из рода Колычевых, несмотря на то что княжна Наталья Румянцева годом раньше первой вошла в дом государя.

— Румянцева младшая? — вот здесь Никите не пришлось лицедействовать. Новость для него оказалась ошеломляющей. — Но что произошло? Для смены статуса по Домострою нужны веские причины!

Вместе с тем волхв спрятал торжествующую улыбку. Все-таки «испанская» красотка добилась своего, и он был рад такому обстоятельству. Но как же прав оказался император, когда засекречивал обстоятельства разрыва Велимира Шереметева и Юли Васильевой! Он был уверен, что Никите еще предстоит вернуться в тот мир, и вот… Не садитесь играть в карты с богами!

— Так вышло, — усмехнулся Одоевский, с любопытством рассматривая силуэты приземистых и брюхастых коптеров, возле которых суетились люди с носилками, загружая раненных бойцов внутрь по мере того, как внутренности летающего аппарата освобождались от ящиков с боеприпасами, горкой выраставших на земле. — Я не люблю собирать слухи, исходящие из правящего Дома. Чревато, знаете ли. Но придется озвучить некоторые из них. Поговаривали, между княжнами, возникли очень серьезные разногласия. Колычева, оправдывая свою испанскую кровь, показала страстную натуру заговорщицы и интриганки. Подозреваю, это партия Румянцевых пускала слухи о непристойном для молодой жены наследника престола поведении. Я же считаю, что девушка стала для излишне мягкого княжича Владимира той фигурой, которая разбудила в нем настоящего правителя. Наталья, увы, такой харизмой не обладает, хотя первое время яростно боролась за статус старшей жены… Так что моя племянница всплакнула немного, да и увлеклась иными фигурами, коих, благо, на горизонте объявилось немеряно.

— А как обстоят дела у Сабуровых? — заторопился Никита, увидев идущего в их сторону пилота. В полете много не поговоришь, шум винтов будет мешать, да и лишние уши тоже нельзя сбрасывать со счетов. — Надеюсь, с родителями Даши все в порядке?

— Насколько я знаю, Сабуровы остались в Твери, — покачал головой полковник. — Александр Павлович не попал в число неблагонадежных людей, когда князь Всеслав сел в тверском Кремле. Наоборот, твой побег с Дарьей Александровной сыграл на руку родителям девушки. Они же находились в опале, как было объявлено официально, ну и как результат — Сабуров сейчас работает в княжеской канцелярии. Надежда Игнатьевна тоже жива-здорова.

— Патриарх?

— Умер два года назад, — печальная новость огорчила Никиту. Он почувствовал себя виноватым перед Дашей, что не смог изыскать возможность повидаться ей с родителями и дедом. Но теперь сама судьба дает ему шанс перетащить в свою Явь дорогих людей: сестер Анциферовых и Сабуровых. Да, императору не понравится подобный афронт, но Никита умеет настаивать. В Верхотурье достаточно места для двух родов и одной семьи. Зато там будут верные люди.

— Господа, это вы летите с нами в Дюшамбе? — спросил подошедший пилот. Он откинул тонированный щиток и внимательно взглянул на беседующих мужчин.

— Да, нас трое, — кивнул Никита.

— В таком случае прошу на борт, — пилот показал на коптер с номером 071. — Через пять минут взлетаем. У нас еще один рейс сюда. Перекинем подкрепление из гарнизона. День короткий, нужно торопиться.

Полковник Ягодников крепко пожал руку Никите.

— Отличная работа, господин капитан, — сказал он. — Признаюсь, в какой-то момент я подумал, что вы не появитесь. Вдруг произойдет сбой в прокладке портала или еще какой магический казус — я ведь рассчитывал на пространственный тоннель, а вышло куда эффективнее.

— С моими слугами сбоев не бывает, — улыбнулся Никита. — Удачи вам, Юрий Матвеевич. Надеюсь, у муджахидов большие потери, и сюда они уже не сунутся. Ну, а если иначе — капитан Коренев знает, что делать. Теперь через астрал его легче отыскать.

…Засвистели лопасти, коптер дрогнул, покачнулся и довольно шустро взлетел вверх, оставляя внизу грязно-коричневые проплешины и оплавленную каменистую поверхность плато. Через несколько минут перед глазами Никиты открылись закованные в белый панцирь льда вершины хребтов, причудливыми ломаными линиями тянувшиеся за горизонт; сползающие в узкие расщелины и долины ледники. То и дело промелькивали темно-бирюзовые жилки горных рек, текущих мимо редких в предгорьях кишлаков. Люди здесь даже не подозревали, что где-то неподалеку, за перевалами, еще закрытыми для путешествий, идет война, гибнут люди, бушуют магические плетения и сталкиваются в жесточайшем противостоянии демонические твари и джинны.

Никита глядел в иллюминатор, и пользуясь возможностью, что в салоне стоит непрерывный гул от двигателей и стрекота лопастей, молча прокручивал в голове рассказ Одоевского о случившемся в параллельной Яви. Странно, конечно, почему князь Всеслав — брат государя — решился на захват власти. У него было все, что нужно для спокойной жизни, необременительные обязанности следить за порядком в вверенной ему губернии и собирать налоги. Он же пошел по пути наибольшего сопротивления, грозившего ему не только лишением свободы. Значит, риск был оправдан? Но зачем? Все тот же проклятый вопрос. Неужели ради ощущения власти, удовлетворения собственных амбиций и утоления своей гордыни? Древняя кровь истинного владыки не дает покоя князьям из родовитых семей, это что-то из наследственного.