Время выбора II

А я всегда любовался Наташей, наблюдая, как она превращается из худосочной студентки в красивую женщину. Любовался, иногда позволял себе в мыслях представить – а как бы оно могло получится, если бы я смог тогда в молодости найти нужные слова и главное правильные поступки. Это чувство, что я по собственной вине упустил свою счастье, очень долгое время терзало меня. Я мечтал, а если бы можно было перенестись в молодость.

Ух, вот тогда бы я… У неё просто не было бы шанса…

Несмотря на наличие лифта в доме, я подымаюсь на пятый этаж по ступенькам. Колени протестуют, сердце немного ноет, но я сжимаю зубы и упрямо прусь наверх. Знаю точно, нельзя поддаваться своим слабостями. Тогда только быстрое старение и угасание. Я даже очками пользуюсь редко, только если нужно прочитать мелкий текст. Предпочитаю оттянуть тот момент, когда очки приклеятся к лицу. Все мои знакомые их носят постоянно. Одел, раз и всё, без них как слепой. А я стараюсь читать при ярком свете и ничего.

Вынув из пакета забранную посылку, я на мгновение залюбовался содержимым.

У Наташи была слабость, она коллекционирует шерстяные одеяла. Начало этому положил я сам, когда привёз из поездки настоящий качественный шотландский плед. А когда поинтересовался в следующий раз, что привести, она попросила что-нибудь подобное. Теперь у неё огромная коллекция, занимающая два специальных шкафа. Мягкие изделия свёрнуты в скрутки и аккуратно уложены в ячейки.

А я теперь постоянно выискиваю новые, других производителей, с другой окраской. Надо отдать должное – супруг тоже пополнял коллекцию, чтобы сильно от меня не отставать.

Вот и сейчас я развернул мягкий плед. Он родом из Австралии мятно-зелёного цвета из кашемира и шерсти мериноса. На ощупь как попка младенца, так говорит всегда Наташа. У нас с нею традиция, я вручаю новый экземпляр. Она медленно его раскрывает, изумленно распахивает большие глаза, – вау, какая прелесть!

Женщина прижимает к лицу шерсть и произносит эту сакраментальную фразу. Затем нежно целует меня в щёку, если остаётся помада, сама же стирает. Вот ради этого и стараюсь.

На сей раз она сама меня навестила. Наташа сдала, как два года назад ушёл Игорь, она перестала радоваться жизни. Из глаз что-то важное ушло, осталось ожидание неизбежного.

– Наташ, может бокал вина?

– Нет, Костик, лучше чаю. Ты посиди просто рядом со мной.

Женщина безвольно опустила руки с пледом на колени и замерла, уставившись в одну точку. Я не смог удержаться и провёл рукой по её волосам. Ответная ласка, она прижала мою ладонь к своей щеке. Так мы и сидели. Чай давно остыл, на город опустились сумерки, а мы в темноте сидели тихо-тихо. Каждый думал о своём.

А ночью меня прихватило, проснулся от сильной давящей боли в сердце. Привычно закинул в рот лекарство, но лучше не стало. Наоборот.

Ненавижу больницы, но пришлось набрать скорую. Приехали они довольно быстро, на звонок в дверь попытался встать. Зря, резанула дикая боль в груди и я отключился.

Темнота, сквозь неё доносятся какие-то глухие звуки. Напоминает фоновый бубнёж телевизора. Попытавшись проморгаться, мне удалось различить свет. Напряг зрение, статичные мутные пятна. Но разобрать можно. Я лежу на неудобной кровати. В ногах тяжесть, сбоку стоит тёмная фигура и бубнит. Слова смутно знакомы, но их смысл ускользает от меня. Путаюсь пошевелить головой, удаётся с трудом. Свет идёт от некоего светильника, похож на свечку, но не она. В комнате ужасно душно и жарко. От запаха кадила, которым машет стоящий сбоку мне поплохело и я отключился.

Очнулся рано утром, через маленькой окошко видно, как светлеет небо. Наверное, часов пять. В данный момент чувствую себя получше, вчера раскалывалась голова и накатывала дурнота. Сейчас в голове прояснилось и я хотя бы могу осмотреться. Какого-то хрена я полусижу в кровати. Тяжёлое деревянное изголовье, украшенное резьбой. Под спиной несколько подушек. Откинув пуховое жаркое одеяло, я с недоумением смотрю на себя. Ночная длинная рубашка, кстати вся мокрая, хоть отжимай. Видны тонкие конечности, маленькая ступня. Блин, это же руки ребёнка. Маленького ребёнка пальчики ещё пухлые. Я провёл рукой по лицу, круглая мордашка, длинные мокрые запутанные волосы.

Я немного полежал, прислушиваясь к своему сердцу. Бьётся учащённо, но никакой привычной боли в грудине. Не сказать, что я в панике, но растерян однозначно. Варианты привычные, или у меня крыша поехала или же я перенёсся в другое тело. Щипки за ляжку не помогли. Кстати, я задрал рубаху – слава тебе господи, писюн на месте. Уже хлеб, первые солнечные лучи позволили мне оглядеться. Большая комната, много тяжёлой мебели. Но она напоминает мне исторические фильмы. Вместо шкафов монтсроидальные комоды с громадными замками. Стола нет, зато присутствуют несколько лавок, оббитых бархатом. У окна лёгкий столик, на котором стоят различные склянки с непонятным содержимым. Надо понимать, что это лекарства, а я видимо болен. Но почему не проветрена комната, воздух тяжёлый и спёртый.

Неожиданный звук за дверью привлёк моё внимание. Открылась дверь и зашла женщина. Она, не глядя на меня направилась к столику, переставила склянки, выбрала одну и принялась набирать в ложечку жидкость.

Я смотрю на неё, передо мной юная девушка. Одета в сарафан, на ногах мягкие туфельки. На голове кокетливая шапочка, украшенная бисером. Лицо я вижу сбоку, но заметно, что она совсем молодая. Ну для меня, конечно. Лет восемнадцать, может меньше.

– Ой, боженьки, – девица повернула голову и заметив мой изучающий взгляд, распахнула огромные глазищи. Я с интересом наблюдаю за её эмоциями. А они мгновенно переходят различные стадии.

В глазах сначала был испуг, потом удивление и наконец неприкрытая радость.

– Иоанн Михайлович, как же так? Сейчас я мигом лекаря кликну. Намедни батюшка Вас соборовал, а вчерась службу провёл, причастил. Да что же это я, – у девушки от эмоций из рук выскользнула склянка. Она полетела на пол и разбилась на мелкие осколки. От жидкости пошёл неприятный приторный запах. От этого девушка ещё больше растерялась и вскочила, собираясь бежать. Я слабой рукой успел ухватить её за подол сарафана. Удержать конечно не смог, но девушка остановилась. Я попытался сказать, но изо рта только вырвался хрип. Тогда нетерпеливо махнул рукой. Девчонка оглянулась, будто в надежде что сзади ещё кто-то есть и настороженно приблизилась ко мне. Пришлось взять её руку и положив на мокрую рубашку, сделать знак, типа поменяй.

Та изменилась в лице, – а так я мигом, только лекаря кликну.

Я отрицательно помахал головой и со всех детских сил сжал её руку. Какой на хрен лекарь. Он меня окончательно залечит, судя по всему, я в далёком прошлом. И об уровне современной медицины представление имею.

Девушка пребывала в сомнении, но мои грозные гримасы в сочетании с нетерпеливым дёрганием её вялой руки сработали. Она метнулась к огромному комоду, распахнула его и быстро достала новую рубаху. Я не успел опомнится, как она сдёрнула с меня пропотевшее исподнее, притащила тазик с тёплой водой и мягкой тряпочкой омыла меня. Поначалу я комплексовал, но потом успокоился. Заодно изучил своё тело. Пацан лет пяти-шести. Её движения были мягкими и уверенными. Моё тело среагировало на это я и расслабился. Ещё сложнее было заставить девицу распахнуть окно. К тому же чтобы его открыть та притащила здоровый нож. Стопудово окно не раскрывалось годами. Сразу стало легче от свежего воздуха.

Наконец меня переодели и водрузили опять на кровать. А через полчаса мою детскую тушку уже кормили с ложечки бульоном с крошечными кусочками курицы. В помощь девушке притащилась грузная тётка. Но видимо её должность принеси-подай. Потому что моя сиделка отправила ту восвояси.

От сильно толчка дверь распахнулась и в комнату ввалился мужчина. Средних лет, полный, внушительная неухоженная борода по грудь. Глаза серые, одет в кафтан. На голове шапочка, на ногах мягкие сапоги. Секунду он недоумённо смотрел на нас, а потом заревел: